Судьба дракона

Рарандар взвыл, пошатнулся и яростно стал бить кинжалом вниз, снова и снова, стараясь растерзать мерзкого человечишку. Краер вертелся, уклонялся, пригибался, уворачиваясь от кинжала. Наконец наместник потерял равновесие и, попятившись, уперся в стену. Задыхаясь, он злобно смотрел на низкорослого, но такого ловкого Высочайшего Князя, собираясь с силами, а затем снова бросился в атаку. Краер нырнул в сторону, к амбразуре, и наместник с ревом повернулся к нему, сделав выпад кинжалом.

Сильные руки перехватили его запястье и резко повернули. И, всхлипнув от внезапного ужаса и неверия, лорд Рарандар понял, что собственной рукой вонзает кинжал себе под мышку. Застонав от боли, он привалился к стене с зубцами, чувствуя, как кинжал выскальзывает из пальцев.

— Довольно бегать, — спокойно сказал ему Делнбон. — Ты прожил слишком долго для человека, причинившего боль моей Тшамарре, Рарандар. Да, забыл, ведь ты еще и Аглирту предал. А теперь умри и покорми своей тушей рыбок. Хоть на что-то сгодишься.

Лоб Рарандара словно огнем опалило, ремни его доспехов были ловко перерезаны. Слабо отбиваясь кулаками, наместник отогнал своего противника, услышал болезненный стон, но также звяканье падающей кирасы.

Снова взмах ножа — и наместник ощутил холодный воздух на своей вспотевшей груди. Неужто этот гаденыш…

И тут его грудь одновременно пронзили лед и пламя, и он больше не мог дышать, не мог двигаться, а только погружался в обжигающий холод.

Краер подцепил ногой колено наместника и, пользуясь рукоятью кинжала, словно ручкой, приподнял его — и на стене замка Сторнбриджа стало одним наместником меньше. Откуда-то у лорда Рарандара взялись силы и дыхание на последний предсмертный вопль, и холодные воды рва приняли его.

Краер с удовлетворением услышал всплеск и выпрямился, обменявшись взглядом с Хоукрилом. Тут их внимание привлек внезапно метнувшийся в небо язык пламени с соседнего холма. На глазах у них он стал закручиваться в спираль, превращаясь в злобную огненную змею, вставшую на хвосте и стреляющую языком в незримых врагов.

— Славьте Великую Змею! — послышался шепот совсем рядом.

Оба обернулись и увидели змеиного жреца, которого прежде свалил Краер. Он лежал на боку, и дьявольское пламя плясало в его глазах. Он сглотнул, попытался заговорить, но изо рта его хлынула кровь, и он сумел выдавить лишь одно слово:

— Аункраутадор!

Высочайшие Князья в тревоге мрачно переглянулись и тут же ощутили присутствие магии, а затем тяжелый холод злобного взгляда. Какой-то змеепоклонник издалека следил за ними. Может, с того самого холма, поскольку теперь они еще и слышали заклинание — змеиное заклинание. Казалось, будто его принес слабый порыв ветра, дувшего со стороны холма.

Во дворе внизу послышались вопли. Хоукрил и Краер посмотрели туда и увидели, как стражники и обитатели замка набросились друг на друга.

Краер быстро подошел к умирающему в двух шагах от него жрецу, похлопал его по щекам и спросил:

— Что это? Почему такое смертоубийство? Эй!

Глаза жреца тускло блеснули, окровавленные губы дрогнули в подобии усмешки, и жрец глумливо прошептал:

— Кровавый Мор. Кровавый Мор пришел наконец!

12 БЕЗУМИЕ

ОГОНЬ ВЗМЕТНУЛСЯ в ночи. Флаерос Делкампер изумленно взглянул в ту сторону и тут же увидел вдалеке другой язык пламени, рванувшийся к звездам. Наверное, в другой деревне. Бард нахмурился.

— Вроде сейчас не праздник. Что творится?

На барже было только трое пассажиров. Один спал, двое других, разинув рот, смотрели на пламя, как и Флаерос.

— Что происходит? — снова спросил он, но один из них, силптарский купец с аккуратно подстриженной бородкой, одетый в зеленую тунику, лишь покачал головой в молчаливом изумлении.

Команда баржи уверенно гребла против течения реки, держась рядом с самыми безопасными отмелями, но и моряки тоже заметили ночные огни и, не дожидаясь приказа, налегли на весла.

Несколько мгновений баржа просто дергалась, затем пошла в новом, более быстром темпе. Ветер тоже усилился и впервые донес до них далекие крики.

Флаерос подошел к капитану, устроившемуся высоко на мостике, всматриваясь в ночь. Силптарские наемники загородили ему дорогу, но капитан спокойно бросил им какое-то слово, и они пропустили барда.

Капитан Рольд не перестал осматривать путь в ночи, даже когда бард подошел к нему. Откуда-то он достал стальное копье, которое сейчас лежало наготове у него на коленях.

Прежде чем бард успел повторить вопрос, хозяин «Серебряного плавника» в упор глянул на него и сказал:

— Я тоже понятия не имею, что это такое, милорд бард, но я очень надеюсь, что вы будете сохранять спокойствие и просто смотреть и слушать, пока я не отдам специального приказа. Если на борту начнется паника, будет только хуже. Так что высматривайте по берегам лучников или иную угрозу, и в любом случае…

— Попридержать язык?

Капитан кивнул и снова стал внимательно смотреть на воду и берега.

Флаерос кивнул.

— Хорошо. Согласен, если вы ответите мне на один маленький вопрос. Клянусь, никто больше знать не будет… — Он показал на прочих пассажиров, которые тревожно метались по палубе, видя все новые и новые огни — странно высокие, узкие столбы пламени. Похоже, те, кто только что спал, тоже проснулись и всполошились.

Капитан увидел это, вздохнул и сказал:

— Задавайте ваш вопрос, милорд Делкампер.

— Почему мы на воде? По Серебряной обычно ночью баржи не ходят. И я помню, что, когда я лег спать, баржа стояла на приколе у берега. Когда я проснулся, уже горела пара огней и мы плыли. Почему?

Ветер принес новые вопли. Похоже, народ там, на берегу, был смертельно перепуган.

— В Аглирте война?

Капитан пожал плечами.

— Что до криков и огней, я знаю не больше вас. Что-то происходит, и я могу вам сказать только, что мы снялись с якоря в большой спешке и покинули Саббар быстро, как только смогли.

Флаерос оглянулся на мрачных гребцов и увидел, как отблески пламени играют на их потных телах. Стояла ясная ночь, скорее теплая, чем холодная, даже на воде.

— Почему? — повторил он, когда стало ясно, что капитан не торопится с ответом.

— Милорд бард, — неохотно ответил тот, — вы когда-нибудь видели двухголового льва, у которого вместо задних лап змеиный хвост? Или паука размером с мула, но с десятком змеиных голов?

— Н-нет, — ответил Флаерос. — Но в старинных песнях иногда описывают такие фантастические фигуры, их называют «кримзарорами». Я слышал, в свое время их было много в пустынных местах Саринды.