Судьба по вызову
Шрифт:
– Да-а-ай! – утробно протянул Вий и Бел повернулся к ним.
И от его голоса не просто повеяло морозом! От него затрещали ткани стоящих ближе к нему свадебных нарядов, схватываясь инеем! И по залу словно пробежал стылый ветер, заставляя всех присутствующих поёжиться.
Лиза, стискивая в руке туфлю, стремительно подбежала к минотавру, с поклоном подавая изящную «лодочку» с радужной опушкой. Бел тут же передал её Вию. И Лиза, всё так же, спиной назад и кланяясь, отступила.
Это была та туфля, на которой ещё сидела жемчужинка. Парная – обездоленная –
Вий прижал туфлю к двум дырочкам в плоском носу и шумно втянул воздух. Ещё раз и ещё, словно алкоголик, занюхивающий рукавом особо крепкую потреблённую внутрь дрянь. И от каждого его вдоха словно становилось теплее, но с каждым выдохом по залу бежала морозная волна, оставляя узоры и заставляя присутствующих сжиматься от холода, горбиться и обхватывать себя за плечи. И лишь минотавры стояли, совершенно не обращая внимания на изменение температуры. Особенно это было видно по Белу – у него уже даже на берцах и по низу брючин высыпало инеем! – а он стоял спокойно, почтительно склоняясь над монстром в инвалидном кресле!
Анна старательно куталась в горжетку, пыталась сдержать дрожь от жуткого холода.
Вий нанюхался туфлей и…
Сперва Анна не поверила своим глазам, думая, что вот эти странные телодвижения – голова запрокинулась вверх, а рука с туфлей опала на жирное пузо – просто пантомима, обозначающая что-то, понятное только местным. Но спустя мгновение Вий захрапел.
– Гхры! – раздалось утробно-раскатистое бульканье в огромной глотке.
Снова и снова.
И с каждым новым «гхры» существа втягивали головы в плечи, оглядываясь.
Монстрик храпел, а местные почему-то стали вести себя неадекватно.
Вот Лиза, например, села, где стояла и, зажав лицо, стала всхлипывать.
А Бел, наклонив голову и пялясь на стену побагровевшими глазами, шумно, загнанно дышал и стоял как перед борцовской схваткой – собрав перед собой ладони в огромные кулачищи. Да и многие минотавры, кто, не двигаясь с места, а кто, наклонив голову, словно уже нацелился пырять, били копытами. Ну, то есть нервно дёргали ногами.
Карлики, обхватив друг друга за плечи, рыдали, поливая свои костюмы просто потоками слёз!
А Генрих Норуш, наконец, выпав из-под руки минотавра, свалился на пол сразу на четвереньки, и со злым пристукиванием зубов, стал бегать по кругу за собственным хвостом!
А Анне просто было очень холодно. Так, словно её кинули в сугроб и не собираются оттуда доставать! И она дрожала, как лоскуток органзы на ветру!
– Гхры! – всё настойчивее и напористее храпел Вий и существа в зале с ещё большим шумом отзывались: карлики сильнее заревели, Норуш страшнее защёлкал зубами, Лиза с новым напором зарыдала, а минотавры глухо замычали…
Анна чувствовала – вот сейчас, в этот момент и идёт дознание! И этот страшный урод, даже не сходя с инвалидного кресла, ухитряется как-то забраться в души всех в этом зале… а, может быть, и не только в зале!.. и выворачивает их наизнанку, заставляя выдавать какую-то нужную ему информацию. И если в прошлом она читала про рэкетиров,
пытающих страшным методом ректального высокотемпературного дознания, и ужасалась, то теперь, глядя на то, как вытягивает из существ душу демон Вий, она почувствовала, что рэкетирам до его мастерского уровня далеко.– Гхры-ы-ы! – совершенно дико захрапел Вий, да так, что, обморозившись, полопались кристаллы Сваровски на декольте изящного платья в стиле барокко!
Анна вздрогнула.
И тут же, гримасничая и дергая носом, Вий выпрямился. И чихнул! Не просто чихнул, а люто! Так, что ледяной ураган грянул по залу! Свалил манекены друг на друга, со стен полетели сорванные гобелены, а существа в зале… У тех, кто попал под неистовый чих, волосы встали дыбом и так и заискрились от инея, заморозившись в высокохудожественных ледяных скульптурах!
У Анна даже дыхание перехватило от удара холода по носоглотке.
– Извините, простыл, - утробно пробасил Вий, поднимая к морде носовой платок размером с небольшую скатерть и начиная смачно обтираться. И было с чего – на клыках четырёхгубого рта висели тонкие желтые сосульки.
С кривыми улыбками два карлика и сатир стали уверять Вия, что беспокоиться не о чем и они все вообще ничего, можно сказать, и не заметили. И вообще в этом зале сильно прохладнее, чем везде, поэтому, конечно, завсегда и если только хотите…
Анна же бросилась поднимать Лизу. Та, обессиленная после мучительного плача, едва держалась на ногах. Но пыталась натянуто улыбаться и даже не сильно опираться на плечи подруги.
– Мой дон, - пробасил Бел, вежливо дождавшись, когда чудище начнёт пихать скатерть в карман. – Есть результаты экспертизы?
Вий закончил важное дело и выдохнул – от его дыхания снова заметно похолодало, - сообщая:
– Жемчужина у неё! – и поднял ручищу, вытянув жирнющий палец.
Бел повернул заиндевевшую морду и глянул по направлению.
Анна, пялясь прямо на вытянутый в её сторону перст, икнула и огляделась. В зале все смотрели на неё. И взгляды существ были выразительны до невозможности – прищуренные, словно уже опущенная лапка швейной машинки, готовой нашпилить ткань на иглу!
А Лиза, её Лизанька-солнышко-зайчик, смотрела вытаращившись и побледнев, как кипенно-белый шёлк!
– Я?! – пискнула Анна. – Да не брала я эту бусину! Мне она не нужна!!! Я не брала!
Но Лиза смотрела со слезами в глазах – вот-вот и расплачется, скроет лицо и, отвернувшись от неё, уйдёт.
– Хватит! – Бел в бешенстве топал к ней так, что зал сотрясался от его чеканного шага.
И было так страшно, что Анна попятилась, с ужасом смотря на быкоголового бойца.
– Ты! – огромный обличающий палец уткнулся ей ровнёшенько в ложбинку между грудей, - Отдашь жемчужину! И приставишь… приладишь… пришпандоришь… - он задумался, зло засопев, и тут же сорвался: - Сделаешь её обратно на место! И королевский суд, возможно, помилует тебя! Ну?! Твой последний шанс, воровка!
Анна стояла, вся трясясь от обиды и незаслуженных оскорблений.