Судьба принцессы

— А ты?

— Я — женщина, — со странной теплой улыбкой ответила Элиэн, — у нас природой заложено, семьей взращено, а обществом ожидаемо терпение и подчинение. Мы не сражаемся, как мужчины, за власть, за возможность самоутверждения. Поэтому ты меня всего лишь бесишь, а не настраиваешь на собственное убийство.

— Мило.

Дождь все также барабанил по крыше замка, пламя весело трещало в камине, а Вадерион смотрел и думал. Пока ему это не надоело.

— Оставь в покое наконец свое дурацкое шитье и иди ко мне.

— Ты забыл добавить «пожалуйста». И оно не дурацкое.

— Котенок, иди ко мне, — позвал Вадерион намного мягче, с тягучей ленцой, позволяя ей ощутить всем телом силу его желание. А ведь это был лишь голос и взгляд. — Я скучаю.

— Я тоже, — ответила она, опускаясь к нему на колени.

И один поцелуй заставил их забыть обо всем.

Глава 9

Темное пламя

Глава 9. Темное пламя

— … Таким образом поставки с южных провинций сократились почти втрое. Это сказывается на состоянии в первую очередь северных земель…

Очередной лорд отчитывался о проделанной работе. Такие совещание Вадерион устраивал раз в месяц, потроша (в переносном смысле слова) своих верных подданных на предмет их работы. Ему нужна была объективная оценка состояния дел в Империи, и он ее получал, хотели темные или нет. Этих совещаний все, даже самые матерые чиновники, боялись до обморока, потому что Темный Император всегда задавал такие вопросы, которые рушили прекрасно нарисованную картину отчета. И если их правитель оказывался недоволен объяснениями (или оправданиями), то мог жестоко покарать, вплоть до казни. Зато весь огромный аппарат поддержания порядка в Империи работал как часы. А несчастные подданные, коим приходилось отчитываться за работу каждого винтика, исподволь наблюдали за Императором, отслеживая его реакцию. Стоит ли бояться или их правитель доволен и можно выдыхать? Признаться, прочитать что-либо по лицу Вадериона Шелар’рис было сложно — ледяная маска величия скрывала все лишние эмоции, поэтому для чиновников удары — то есть вопросы — всегда сыпались неожиданно. Однако сегодня даже самый неопытный придворный заметил бы, что Темный Император не просто рассеян — он едва ли слушает говоривших. И правда, все совещание прошло в гробовой тишине, нарушаемой лишь голосом отчитывающегося — они сменяли друг друга, облегченно выдыхая, когда к их работе не было претензий. А Вадерион действительно был погружен в собственные мысли…

…Элиэн заглянула к нему в обед — ничего необычного, она часто так делала, и Вадерион бы соврал, если бы сказал, что ему не нравятся эти случайные визиты. Будь его воля, он бы вовсе не отпускал своего котенка, но дела Империи отнимали почти все его время. И все же как бы сейчас он не был занят, он радовался ее присутствию: один ее взгляд голубых глаз заставлял его мысленно улыбаться и забывать обо всех тех идиотах, что писали ему письма, отчеты, создавали проблемы и плели свои дурацкие заговоры. Но сегодня что-то было не так с его хес’си — он понял это сразу. За прошедшие года они уже неплохо научились понимать друг друга без слов.

Элиэн молча подошла к нему, обняла со спины, прижимаясь лбом к его затылку и погладила по плечам. Вадерион удивлялся все больше и больше, впрочем, не показывая этого. Его котенок никогда так просительно к нему не ластилась, она всегда сама получала, что хотела — он и так готов был отдать ей все, что имел, — а подлизываться она и вовсе не умела. Однако сейчас она явно чувствовала себя неуверенно — ситуация почти позабытая для них.

— Я жду ребенка.

Вот и все…

…— Мы полностью восстановим, — закончил последний из докладчиков. Повисла та самая полная надежды тишина, когда все присутствующие чиновники — числом в три дюжины — готовы были, как дети, сигануть со своих мест и исчезнуть в неизвестном направлении, только бы не попадать больше под взор Императора. Ну а Вадерион уже больше суток думал лишь об Элиэн и вести, что она принесла вчера.

— Лорд Кав’сари, в своем отчете вы упомянули…

Все присутствующие упали духом, с самым обреченным видом наблюдая за тем, как Император потрошит одного из них за другим. Не слушал он.

Отпустил Вадерион своих убитых (тоже в переносном смысле слова) подданных лишь к ночи. Луна уже давно поднялась в темное небо, когда он вернулся в супружескую спальню. Прошлая бессонная ночь уже начинала давать о себе знать, однако Вадерион мог еще проработать с неделю прежде, чем усталость возьмет свое.

На огромной застеленной черным шелковым бельем постели лежала одинокая фигурка с копной вьющихся каштановых волос. Вадерион осторожно присел на край кровати и провел самыми кончиками пальцев по непослушным волосам хес’си. Словно она была хрустальная, невесомая и вот-вот могла исчезнуть. Прошло пять лет с той памятной ночи в зимнем лесу, когда она дала свое согласие — добровольно и от сердца. И вот Тьма уже подарила им дитя.

Когда дверь спальни бесшумно закрылась за ним, Вадерион тихо позвал:

— Тейнол.

Тень тут же воплотилась из ночного мрака.

— Усиль охрану Элиэн. Я переговорю с супругой, она не будет больше выезжать в Меладу, но по замку ты должен обеспечить ей полную защиту. Это первостепенная задача.

Тейнол молча выслушал приказ, и лишь в его багровых глазах мелькнул вопрос.

— Да, — чуть мягче добавил Вадерион, — Элиэн ждет ребенка.

— Поздравляю.

— Лучше бы ты так работал, как улыбаешься, — огрызнулся Император и тут же извинился: — Ты хорошо исполняешь свои обязанности.

— Это мой долг. И я тебя понимаю. Не переживай, с Императрицей все будет хорошо, мы позаботимся о ней.

* * *

Чашка выскользнула из ее рук, но прежде, чем она с грохотом разбилась бы об пол, Вадерион легко подхватил ее и поставил обратно на стол.

— Опять плохо?

— Нормально, — зло процедила Элиэн, складывая руки на груди. — Вадерион, ребенок — не болезнь, не надо так сгущать краски.

— Хорошо, — послушно согласился он, чем вывел ее из себя еще быстрее.

Она гневно посмотрела в чашку.

— Я не хочу чай.

— А что ты хочешь?

— Кофе и много. Дай сюда свою чашку.

— Я прикажу слугам принести тебе…

Договорить он не успел: на ее глазах уже стали выступать слезы, а взгляд стал не столько гневным, сколько обиженным.

— Неужели ты не понимаешь, что я хочу кофе из твоей чашки!

— Держи, — он вновь послушно выполнил ее каприз, чем опять не на шутку разозлил супругу. Едва сдерживая слезы, она забрала у него чашку. Почему все так плохо?!

Когда Вадерион ушел — сбежал, поправила она себя, — Элиэн долго сидела в спальне, бездумно перебирая нитки для шитья, а потом плакала и ела. Последнее время ее особенно потянуло на сладкое и яблоки. Учитывая, что сейчас в Империи царила снежная зима, то ее запросы вызывали у слуг отчаянные спазмы, но деваться им было некуда. Вот только сейчас Элиэн не беспокоила судьба челяди, она думала лишь о Вадерионе.

Было ужасно скучно. Она бы с радостью прогулялась бы до сада, но Сайл с Вадерионом едва только услышали это предложение, как пришли в ужас. Там ведь холодно, а у нее часто кружится голова, как она пойдет по лестницам, нет, только до балкона и обратно! Элиэн прошлась по опустевшим покоям, все больше и больше думая о муже. И о себе. Это было так ужасно — потерять контроль над собой. Она никогда не позволяла себе плакать или закатывать истерики — принцесса должна быть выше этого, а уж Императрица и вовсе обязана держать себя в руках. Но сейчас…