Судьба-шутница

— Почему вы не можете найти целителя? — удивилась я.

— Оборотни очень редко болеют. Наш метаболизм помогает справляться, порой даже со смертельными ранами и болезнями. Но это взрослым. С детьми дела обстоят иначе. До полового созревания наш молодняк мало чем отличается от людей.

— Почему так?

— Потому что Зверь спит до совершеннолетия оборотня, не позволяя ему обращаться в другую ипостась. По большей части мы обязаны своей живучестью именно Зверю, позволяющему менять личину, которая помогает бороться и заживлять даже то, что у людей не лечится.

— Раз у вас есть такая проблема, почему среди оборотней не обучаются целительству? — его откровение повергло меня в шок. Хоть я и знала об оборотнях достаточно много, такое просто в голове не укладывалось. Сомневаюсь, что они распространяются о подобном направо и налево, ведь это даст врагам рычаг давления, а выставлять напоказ свое слабое место для оборотней было бы невероятной глупостью. Неудивительно, что земли оборотней считаются закрытыми для других рас. Чтобы туда попасть нужно пройти жесткое собеседование и получить разрешение на въезд с подписью самого Князя оборотней.

В таком случае возникал вопрос: почему он так свободно говорит об этом нам? И тут же я осознала ответ. Да потому что он не сомневается, что клятву мы принесем. Собственно, и я в этом не сомневалась, выбор-то у нас небольшой.

— На то есть несколько причин. Не все мне известны.

— Например? — не сдавалась я.

— Например, что у оборотней слишком чувствительный нос. Некоторые травы в чистом виде могут отбить нюх, что для оборотня считается большой потерей. К тому же опять различия между взрослыми и молодняком. Дети слабее, практически как люди, у них иное восприятие компонентов зелий и болезни они переносят тяжелее. Обычно их могут спасти как раз только зелья и настойки. Так как взрослые оборотни не торопятся лишаться нюха во благо, то целители у нас такая же редкость, как возможность, что тебе на голову упадет звезда.

— Но почему вы не пригласите к себе целителей других рас? — подняла брови Алиша. Оборотень поджал губы, не торопясь отвечать, потому ответила я:

— Потому что не все желают давать магическую клятву о неразглашении и верности, без которой на земли оборотней очень трудно попасть.

— Осуждаешь? — приподнял он бровь, взглянув на меня.

— Нет, кто я такая, чтобы осуждать? — скривилась я. — Это же ваши дети болеют, пока вы идете на принцип.

Судя по лицу оборотня у него было, что мне сказать, однако он сдержался. Это хорошо, так как мне тоже нашлось бы, что ответить, а доводить до ссоры не хотелось.

— Не вижу смысла в споре. — спокойно сказал он. — Так как, по всей видимости, себе я целителя нашел. — усмехнулся он. Теперь уже сдерживаться пришлось только мне.

— Если принесем клятву, мы хотим быть уверены, что ты сдержишь слово, и отпустишь через несколько лет. Кстати сколько конкретно? — полюбопытствовала Алиша, положив локти на стол.

— Пять. Я разве давал вам повод усомниться в моей честности? — холодно произнес он, от чего по коже пробежались мурашки, но я тоже заупрямилась.

— Мы тоже не давали повода, однако клятву ты с нас требуешь.

— Я вас не знаю.

— Мы тебя тоже. — усмехнулась я, парируя. Он подумал какое-то время и кивнул.

— Хорошо. Я пообещаю, что вы будете под моей защитой на протяжении пяти лет, после, я разрешу вам уйти, если вы захотите.

— Есть сомнения, что захотим? — скептически улыбнулась Алиша.

— Все может быть. — пожал он плечами. — Быть может, вы найдете там семью.

— Мы вообще-то здраво смотрим на вещи. — с гордо поднятой головой начала я. — Нам прекрасно известно, что оборотни не одобряют межрасовые браки. Всю жизнь быть в качестве любовницы и, если позволят, родить бастарда, неприятная перспектива. — моим голосом можно было мясо морозить. — Я говорю это лишь для того, чтобы избежать недопонимания в дальнейшем.

— Я услышал тебя и уважаю вашу позицию. Было бы низко с моей стороны, опровергать нарисованную тобой картину. Никакой уважающий себя оборотень не женится на человечке. — говорил он это с каким-то садистским спокойствием, будто рассказывая очевидные вещи, как небо голубое, а трава зеленая. От этого почему-то вмиг стало горько и обидно, что вызвало очередной приступ злости. Я сжала кулаки под столом и глубоко задышала, стараясь успокоиться.

— В таком случае договорились. — влезла сестра немного грустно. Я ее понимала. Девчонке действительно понравился Абель, она даже говорила, что они подружились, насколько это было возможно. Хоть Алиша и говорила, что не строит воздушных замков, ее реакция на слова Влада, прямое доказательство противоположному.

— Отлично, я подготовлю все для клятвы, которую мы произнесем сегодня ночью, а с утра нужно будет перенести лагерь в окрестности Катимы.

— Но ведь до Катимы семь дней пешком. — удивилась я.

— А кто сказал что мы пойдем пешком? — хитро улыбнулся он и покинул шатер, даже не поправившись.

Как и обещал, Влад пришел около полуночи с двумя свидетелями. Ими он выбрал наших, с сестрой, стражников. Выбор хоть и странный, но не удивительный. В любом случае, судить не мне. Главное, что Главнокомандующий решил не приносить клятвы на глазах у всех своих солдат, как это было принято — и на том спасибо. Хотя это, вероятно, объяснялось тем, что он не хотел, чтобы об его ответных клятвах знали подчиненные.

Подошла к Владу и приняла протянутый мне ритуальный нож. Видя, что я не решаюсь начать, он устало вздохнул и первым произнес слова клятвы и надрезал руку отросшим когтем. Я сглотнула, видя эту картину, и с трудом поклялась, что не предам, затем провела острием ножа по ладони. Не удержавшись, болезненно скривилась. Далее следовало смешать кровь, для чего оборотень протянул мне окровавленную ладонь. Немного помедлив, я решительно пожала ее своей, где красовался некрасивый порез.

В момент, когда наша кровь смешалась, от ладоней поднялось неяркое желтое сияние, подтверждающая, что клятву приняли небеса. Как только сияние погасло, я торопливо отдернула руку и отвернулась, сделав вид, что хочу побыстрее перевязать рану. На самом деле, стоило только почувствовать его кожу под пальцами, меня бросило в жар, а по коже будто пробежались электрические разряды, поднимая волоски на теле. Я еле вытерпела эти несколько секунд, сдерживая себя, чтобы не выдернуть руку раньше времени.

Помнится, папа рассказывал, что ему доводилось давать подобную клятву, поступая на службу в армию. Рассказал в подробностях о последовательности, необходимых словах и даже о свечение. Но о подобной реакции на тело он умолчал.

Я перебинтовала руку и повернулась, чтобы увидеть, как сестра повторяет пройденное мной недавно. Я со всем вниманием следила за ее реакцией, но ничего не заметила ни по ее лицу, ни по поведению. Желая убедиться, я даже осторожно выяснила, что она испытывала при клятве, но, на мое удивление, она ответила, что ничего странного не почувствовала.

Черте что! Будь я хоть немного романтичной особой, то подумала бы, что это моя реакция на его прикосновения, обуславливалась тем, будто я к нему неравнодушна. Стараясь быть честной, прежде всего перед собой, я даже прислушалась к себе, в надежде понять, что вызывают во мне мысли о Владе. Но ничего, даже отдаленно пахнущее романтизмом не было! Была благодарность, дружеская симпатия возможно, и некоторое раздражение, которое я и сама не могла понять. Будто я от него чего — то ждала, а он мои надежды не оправдывал, чем бесил.