Судьба вампира
Шрифт:
А страх… Страх был другим. В его беспощадности он убеждался всю свою жизнь, сидя по разным тюрьмам в разных городах, и пытаясь воспитывать к нему особенный иммунитет.
И вот фигура зашевелилась.
Полы ее длинного черно-белого платья заскользили по паркету. И Лео увидел худое лицо с широкими скулами, странные черные глаза.
Догоревшая спичка обожгла его пальцы, но он не почувствовал боли.
— Кто здесь? — на выдохе спросил Лео и затаил дыхание.
И тут темнота пришла в движение.
— Иди ко мне, Лео, — сказал призрак, и парень подчинился.
Холодная
Он был готов целовать ее руки, готов был встать перед ней на колени, вымаливая продолжение. И он бы так и сделал, только почувствовал, что двигаться не может.
В одно мгновение сладостный покой сменился удушливой тревогой, когда он понял, что каменеет под ее взглядом.
— Нет… — озябшие пальцы впились в черный рукав. — Я не могу… — он не сказал это вслух, — слово застряло где-то в голове, так и оставшись непроизнесенным. И что-то… (что это было?) заставило его забыть обо всем, кроме странных черных глаз.
— Ты можешь, Лео…
Он с ужасом смотрел, как ноги сами, вопреки воле, ведут его туда, где темнота сгущалась пуще прежнего. И спустя мгновение он уже оказался у стены.
— Славный, славный парень Лео, — запела женщина. Наконец, она посмотрела ему прямо в глаза, и Лео узнал ее.
— Морелия? — рука с ножом поднялась в воздух, но застыла там, на полпути от намерения к поступку.
— Я ждала тебя, Лео. Ты нужен мне.
— О, нет… — выдохнул он. — Не надо, прошу… — и тотчас вонзил нож в ее грудь.
Женщина растворилась в воздухе бесплотной тенью, остались только ее руки. Они схватили Лео за плечи, и парень вздрогнул от холода, пронзившего его насквозь. Внезапно он понял, что это был за запах, который встретил его в зале.
Мята. Дикая лесная мята холодной струйкой просочилась в верхний воздух.
Волосы у Лео были короткие, что доставило вампиру меньше хлопот, ведь не пришлось оголять его шею. Ее клыки коснулись белой кожи. Кожа была нежна и буквально таяла на них. Но тут клыки уткнулись во что-то металлическое… Морелия отпрянула, увидев серебряную цепочку на шее бедняги. Цепочку с маленьким крестиком.
В следующий миг она сорвала ненавистное украшение с шеи жертвы, бросила его на пол, растоптала. А вместе с ним и все его чувства — преступный пережиток прошлой жизни.
Любовь, восторг и радость, отчаяние, сомнения и страх — все, присущее Живым, уснуло. Навсегда и безвозвратно потеряло связь с человеком, ставшим мертвецом. Призраком Того Света, но призраком, не принадлежащим ни аду, ни раю. Призраком, излучающим собственный свет. Негасимый и яркий, как пожар преисподней. Свет голода.
Голод был ее хозяином. Голод — особое жжение в области груди, слабое постукивание ледяных пальцев о замершее сердце, он заставил ее раскрыть рот, хотя сама она того не хотела.
Остался шаг, всего лишь один шаг, хрустальный миг пленительного счастья, до которого подать рукой.
В глазах помутилось, и на какое-то время она потеряла власть над жертвой. Парень очнулся, всполошился и даже успел схватить ее за волосы, но в это время она нанесла последний штрих на картину
кровавого убийства, впившись клыками в его белое горло.Синяя венка сонной артерии слабо застучала на зубах. Застыв в ожидании, Морелия еще мгновение наслаждалась прелюдией конца, а потом тоненькая венка жизни лопнула, открывая путь к бездне удовольствия.
Лео застонал. Тихо и протяжно. Если боль и была, то только в самом начале. А потом он чувствовал лишь приятную сонливость и жаркое томление.
В ночь, когда погиб Лео Нож, дом на бульваре Кинкан посетили два человека, идущие по следу таинственной Анны Фабиански. Дом встретил их кромешной темнотой и холодом. На первом этаже, казалось, было даже холоднее, чем на улице. Свет не работал во всем доме. Лишь благодаря зрению писателя им удалось исследовать гостиную и остальные пять комнат, включая кладовую. Опасения Виктора оказались не напрасными — там не оказалось ни Анны, ни ее матери.
В одной из комнат на втором этаже они натолкнулись на труп. Парень лежал лицом вниз в луже собственной крови. Писатель коснулся тела, перевернул его на спину. Горла как будто не существовало — одна сплошная рана от ключиц до подбородка.
— Я знаю его, — Виктор почувствовал, как ледяной обруч сковывает шею, — Это Лео Нож… точнее, Лео Гевал. Парень, который сидел вместе со мной в тюрьме. Это он подсказал мне, где искать Анну. Вероятно, его уже выпустили, — Виктор пожал плечами. — Но зачем он пришел сюда? Может, чтобы встретиться со мной…
— Но наткнулся на Анну… Или ее мать.
— Ты думаешь…
— Я уверен в том, что здесь замешано все семейство Фабиански. Если Анна жила в этом доме вместе с матерью, та не могла не знать, кто она такая. А, скорее всего, сама была вампиром.
— Есть еще служанка. Морелия.
— Нам надо готовиться к худшему. Их становится все больше, — сказал Тэо. — Неизвестно, сколько еще людей за эту ночь станут такими же, как убийца этого бедняги. И вот еще что, — взгляд орнана застыл на мертвеце. — Он был убит совсем недавно. Понимаешь, к чему я клоню?
Глаза покойника вздрагивали под веками, почерневшая рана сочилась кровью. Его еще можно было назвать получеловеком, он находился в том аморфном состоянии, которое было хорошо знакомо писателю. Полупокой летаргии с осознанием всего, что происходит вокруг. Уже не человек, но еще не вампир.
— Мы ведь можем ему помочь? Он еще имеет шанс на возвращение?
— Не думаю, у него практически отсутствует горло. Даже не думаю, что он станет вампиром. Скорее всего, его ждет мучительная смерть от потери крови. Но мы все равно должны закончить дело.
— Он говорил мне, что знал Анну Фабиански и пытался ухаживать за ней.
— Вероятно, сегодня был именно тот день, когда он заходил к ней в гости, — Тэо наклонился, чтобы лучше рассмотреть ужасную рану, и уловил едва заметное движение рукой лежащего человека.
— Пора, — сказал он и убрал распущенные волосы с лица. — Если мы не поторопимся, нам придется воевать, — и кивнул на спрятанный у писателя под плащом серебряный клинок.
— Но почему я?
— Ты должен привыкнуть, — лицо орнана выражало безусловность, с которой трудно было спорить.