Судьба Вайлет и Люка

Я сжимаю челюсть и иду к середине грязной парковки, сжимая одежду в руках. Внезапно я сжимаю руки в кулаки и кричу сквозь стиснутые зубы:

— Трахни его! Блядь! — Я думала, что давно избавилась от репортеров. Этот должно быть был здесь, потому что полиция возобновляет дело.

Внезапно я слышу хруст гравия, когда кто-то приближается ко мне.

— Ты в порядке? — С беспокойством спрашивает Грейсон.

Я остаюсь неподвижной.

— У меня все нормально. Всего лишь неделя без работы. Я должна быть благодарна, что он не уволил меня. — Я хочу сказать спасибо, потому что он помог мне, но я даже не знаю, как и с чего начать.

— Я не об этом. — Он останавливается позади меня, и я слышу его дыхание. — Я имею в виду то, что тот парень сказал тебе.

Я вонзаю ногти глубже в ладони. Я должна ударить его. Я должна была ударить репортера. Мне нужно что-нибудь ударить. Мне нужно избавиться от этого дрожащего, острого, болезненного ощущения.

— Я в порядке.

Грейсон двигается рядом со мной, и мои мышцы напрягаются. Он идет в беспорядок, в который он не должен идти, потому что я серьезно думаю о том, чтобы ударить его, просто чтобы я смогла сделать что-то, чтобы остановить это режущее чувство внутри меня.

Он протягивает мне стакан, наполненный красной жидкостью.

— Это тебя успокоит.

Я осторожно смотрю в стакан, чувствуя, как закипает гнев.

— Что это?

— Водка и клюква.

— Я не пью.

— Я не налил в него много водки. — Он продолжает держать стакан с сочувственной улыбкой на лице.

Я выхватываю у него стакан и проливаю немного на свои ботинки. Делаю несколько глотков, чувствуя, как жжение алкоголя смешивается с тревожным жжением внутри меня. Я подливаю масла в огонь. Я знаю это. И я должна просто вылить его на землю и уйти.

Вместо этого я допиваю остаток напитка и возвращаю пустой стакан Грейсону.

— Спасибо.

— Пожалуйста. — Он берет стакан и вращает его между руками. — Я заканчиваю работу примерно через тридцать минут… ты можешь подождать… приходи потусоваться в баре, и мы могли бы вместе сесть на автобус и добраться до дома.

— Разве Сет не заедет за тобой?

— Нет, Люк и он устраивают вечеринку в квартире, и я уверен, что они оба слишком пьяны, чтобы вести машину.

Я поворачиваю голову и смотрю на него, задаваясь вопросом, как много он услышал. Он слышал, что моих родителей убили? Что я нашла их. Есть ли сейчас в моей жизни еще кто-нибудь, кто знает о моем испорченном прошлом? — Сколько ты слышал?

— Немного, но я обещаю, что мой рот на замке, — говорит он, не теряя ни секунды.

Он настоящий? Я тихо стою, пытаясь понять это, но я едва могу понять себя, не говоря уже о ком-то еще.

— Хорошо, я, пожалуй, подожду.

Его улыбка расширяется.

— Ладно, переоденься и садись за барную стойку. Я принесу тебе еще выпить.

Мне, наверное, надо было с ним поспорить, сказать ему, что я нехороший человек, когда пьяна, что моя безрассудная энергия усиливается в разы. Но вместо этого я киваю и следую за ним обратно в ресторан, точно зная, куда иду, и мне все равно.

Глава 14

Люк

Я действительно счастливый сукин сын. Я на самом деле счастлив, но только потому, что управляю своей удачей, создаю ее, обманываю её. Я играю в азартные игры почти полторы недели подряд, и у меня тысяча двести баксов. Мне, наверное, пора остановиться, но это так тяжело, когда раз за разом разыгрываю победную серию. Когда я сажусь за стол, я контролирую почти все и ко мне приходит осознание, как сильно я поэтому соскучился.

Вайолет почти не разговаривает со мной, половину времени проводит на работе, а другую в своей комнате. Я пытаюсь дать ей личное пространство, потому что ясно, что она этого хочет, но я начинаю задаваться вопросом, не являются ли то, что она хочет, и то, что ей нужно, совершенно разными вещами, которые я могу понять в определенной степени, желая быть одной, но она полностью замкнулась от всех, всегда одна. Я несколько раз пытался заговорить с ней, просто чтобы вернуть ее в свою жизнь и услышать звук ее голоса, но в ответ получал лишь односложную фразу.

Я все еще сплю на диване, но это становится неудобным, и я еще даже не распаковал свои коробки просто потому, что она всегда запирает дверь. Я хочу ворваться туда и потребовать свою территорию, но потом вспоминаю выражение ее лица, когда она открыла дверь после того, как я узнал о ее родителях, и останавливаю себя, отключаю свое раздражение, напоминая себе, что дело не во мне и не в том, что хочу я.

Всю последнюю неделю я разговаривал с мамой по телефону через день. Я игнорировал ее звонки, но после тридцати с лишним сообщений, забивших мою голосовую почту, я наконец начал брать трубку. Она в одном из своих состояний, когда ей кажется, что кто-то ее преследует — сосед, почтальон, полиция. Она делала это часто, когда я впервые поступил в колледж, звонила мне, чтобы сказать, что мне нужно вернуться домой, чтобы защитить ее. За последние несколько месяцев она немного успокоилась, но я думаю, что когда я сказал ей, что не поеду домой на лето, она решила начать снова. Я изо всех сил старался не ударить что-нибудь кулаком, напоминая себе, что у меня есть своя жизнь и я могу делать все, что захочу. Но каждый раз, когда я слышу ее голос, он напоминает мне о прошлом, затем начинаются кошмары, и меня переполняет гнев.

В пятницу вечером мы с Сетом решили устроить вечеринку, чтобы отпраздновать новоселье, и я рад, потому что мне действительно нужно отдохнуть от всего что происходит в моей жизни. Вайолет и Грейсон все еще на работе, у нас в гостиной полно людей, играет музыка, бесконечное количество выпивки и недельной или около того давности пирожные, которые Грейсон готовил, Сет и он время от времени их едят. Я спросил его, где он взял травку, и он ответил, что у друга, но я думаю, что Вайолет дала ему ее, что заставляет меня беспокоиться, что она может вернуться к тому придурку. Но я не собираюсь спрашивать ее об этом. Если она такая дура, то я ничего не могу с этим сделать. Не. Моя. Проблема. По крайней мере, это то, что я пытаюсь внушить себе, но, как всегда, я не могу не думать о своем прошлом и о том, что наркотики и торговля сделали с моей матерью — во что они ее превратили.

Я ставлю пиво, чипсы и какую-то странную тарелку с фруктами, которую Сет взял, в гостиной, но другие продукты держу в холодильнике для личного пользования. Затем я начинаю играть в «Техасский холдем» за столом, выжимая из своей удачной полосы все, что есть. У меня в организме слишком много стопок водки, и короли начинают выглядеть как королевы, но я не перестану играть или пить, потому что я чертовски хочу расслабиться.

За столом еще пятеро парней, включая Сета, который не очень хорош в картах, но любит играть. У одного из парней, кажется Джон, на коленях сидит блондинка с ярко-красными губами, в обтягивающей кожаной юбке и белом топе без лифчика. Она продолжает бросать на меня эти взгляды, и я размышляю, хочу ли я заигрывать с ней. Джон сказал, что они не встречаются, а просто друзья, но все равно будет немного странно, если Вайолет войдет, и я все еще не уверен, смогу ли я полностью отпустить ситуацию и получить то, что я так давно хочу — столь необходимый трах, тот, где я контролирую ситуацию. Опять же, я не должен даже думать о Вайолет. Мы не вместе. Мы целовались один раз. Так что, черт возьми. Время двигаться дальше. Забыть девушку, которая не проявляет ко мне никакого интереса… девушку, которая неделями контролировала все мои мысли, по крайней мере, это то, что я говорю себе.

Когда я выигрываю следующую раздачу, мое опьянение затуманивает мой мыслительный процесс, и я начинаю творить свою магию, флиртуя с девушкой напротив меня, которая говорит мне, что ее зовут Кензи. После нескольких улыбок и комплиментов я уговариваю ее слезть с колен Джона и подойти ко мне.

— У тебя великолепные глаза, — шепчет она мне на ухо, к счастью, не хихикая, и проводит пальцами по моим волосам.

— Тебе лучше не обижать ее, — со смехом говорит Джон, делая глоток пива и изучая свои карты.