Судьба Вайлет и Люка

Хотя, я не собираюсь просто бросать холодную индейку. Я предпочитаю пиво и пью только вторую бутылку, когда Сет выходит около трех-четырех часов с похмельным, но в то же время с веселым видом.

— Повеселились прошлой ночью? — спрашивает он с предположением в голосе, доставая из холодильника кувшин апельсинового сока.

— Так же, как и всегда, — говорю я, передвигая коробку с книгами, которую никто не удосужился распаковать, с пола на кофейный столик.

— Да, но обычно с девушками, с которыми легко. — Он откручивает крышку от апельсинового сока. — Прошлой ночью ты охотился на лисицу.

Срываю ленту с верхней части коробки.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты перестал ее так называть.

Он делает глоток и вытирает рот тыльной стороной ладони.

— А ты ее защищаешь? — Он закрывает крышку и открывает дверцу холодильника. — Если бы я не знал тебя, я бы предположил, что у тебя есть чувства к лисице.

— Ее зовут Вайолет, — поправляю его я, открывая коробку. — Я пока точно не знаю, как я отношусь к Вайолет, но достаточно того, что я не хочу, чтобы ты так ее называл.

Это ошеломляет его, у него отвисает челюсть.

— Господи, ты серьезно.

Я ерзаю под его осуждающим взглядом, вынимая стопку книг из коробки.

— Можем ли мы просто отпустить это? Я уже достаточно запутался, и последнее, что я хочу делать, это говорить об этом.

Он ставит апельсиновый сок обратно в холодильник и закрывает дверь.

— Так что ты собираешься с этим делать?

Я бросаю стопку книг на стол.

— О чем ты?

— О твоих чувствах к ней.

Я качаю головой, желая, чтобы остановился.

— Я веду ее на свидание.

Я слышу, как он хихикает себе под нос.

— Ну, это нормально с твоей стороны.

— Да, я подумал, что стоит попробовать. Посмотрим, понравится ли мне это.

— Я уверен, что так и будет, — поддразнивает он. Он идет в гостиную, проводя пальцами по волосам. — Хорошо, так как я точно знаю, что ты идиот, когда дело доходит до отношений и свиданий, я дам тебе несколько советов. Отвези ее в какое-нибудь хорошее место и не пытайся трахнуть ее в своем грузовике.

— Я не полный идиот, — говорю я. — Я понимаю.

Он прислоняется к музыкальному центру, скрестив руки на груди.

— Я знаю, что ты не идиот, но за последний год я стал свидетелем того, как сильно ты любишь трахаться с любой проходящей девушкой, и как большинство из них очень хотят дать тебе именно то, что ты хочешь. И обычно, в такой ситуации, как свидание, все происходит не так. Ты должен приложить к этому усилия.

Я чешу затылок.

— Насколько много усилий?

Он указывает большим пальцем на дверь спальни.

— С ней, наверное, много.

— Я думал, ты был уверен, что она шлюха, — напоминаю я ему.

— Ну, может быть, я немного драматизировал. А вчера вечером Грейсон сказал мне, чтобы я оставил ее, потому что считает ее уязвимой. — Он поднимает руки, когда отступает. — Я не понимаю, почему, и он не сказал тебе, но как хороший парень я собираюсь это сделать. — Он останавливается в дверях. — Ты должен всегда помнить об этом.

Я закатываю глаза.

— Спасибо.

— Без проблем. — Он оставляет меня одного распаковывать коробки, и чем больше я это делаю, тем спокойнее я чувствую себя, выходя из своей обычной зоны комфорта сегодня вечером.

Я продолжаю разбирать коробки и наводить порядок в доме примерно до пяти часов, останавливаясь на второй кружке пива, и к тому времени, когда я стучу в дверь, чтобы узнать, готова ли Вайолет, моя голова уже тревожно ясна. Часть меня надеется, что она откажется от нашего свидания, потому что я нервничаю и ненавижу это. Все, что сказал Сет, проносится у меня в голове, как поезд, который вот-вот разобьется. Я иду против всего, во что я когда-либо верил об отношениях, и я собираюсь заняться этим с девушкой, у которой есть проблемы. Я видел ее уязвимую сторону, о которой говорил Сет, беспомощную сторону, которая живет под ее жесткостью, и быть вовлеченным в это означает взять на себя ответственность.

Могу ли я это сделать?

Однако, когда она открывает дверь, все мысли о спасении, страхе и замешательстве вылетают из моей головы.

— Я собирался спросить тебя, готова ли ты, но, кажется, у меня есть ответ.

— Я подумала, что приложу немного усилий, чтобы подготовиться, учитывая, что это мое первое свидание и все такое, — улыбается она, ее покрасневшие губы невероятно сексуальны, а волосы кудрями спадают на ее обнаженные плечи. Ее зеленые глаза обрамлены черным, а короткое красно-черное платье, которое она носит, так плотно облегает ее тело, что я серьезно чуть не толкнул ее спиной на кровать и перескочил прямо к концу свидания. Но это разрушит мое обещание, держать вещи простыми.

Поэтому вместо этого я подставляю ей свой локоть, и в ответ она смеется.

— Я думала, ты сказал, что ты не джентльмен, — говорит она, взяв меня за руку.

— Ты серьезно задеваешь мое самолюбие, — шучу я, выводя ее в коридор, мы оба в слишком веселом настроении, на мой вкус, но я виню себя в своей мгновенной трезвости. — Вот я выставляю себя напоказ, а ты надо мной смеешься.

Это только заставляет ее смеяться еще сильнее.

— Покажи себя. Как храбро с твоей стороны.

— Это очень смело с моей стороны, особенно сравнивая с тем, с чем я обычно сталкиваюсь. — Я открываю дверь и выхожу наружу, увлекая ее за собой вниз по лестнице.

Небо бледно-розовое, когда солнце садится за горы. Воздух теплый, но я нервничаю, и это странно. Я не знаю, что мне делать, кроме как продолжать идти вперед вместе с ней.

Решив, что вся эта джентльменская история продолжится, я открываю ей дверь. Это только заставляет ее смеяться еще больше, когда она забирается внутрь машины, не утруждая себя придерживать платье, и я мельком вижу ее задницу, едва прикрытую тонким куском кружевной ткани. Сжимая руку, я закрываю дверь и запрыгиваю в грузовик, говоря себе успокоиться. Что это не то, о чем сегодня вечером нужно думать. Я завожу грузовик и сдаю назад, а она начинает перебирать кассеты в моем грузовике, пытаясь подобрать музыку к сегодняшней поездке. Она полностью разрушает мою систему, но я позволяю ей, и это сложно, да и в общем вся ситуация была сложной.

— Моя запись для траха. — Она читает этикетку с юмором, глядя на меня и прикрывая рот руками, смеясь себе под нос.

Я хватаю кассету и бросаю ее на пол под сиденьем.

— Наверное, мне следует выбросить эту штуку.

— Почему? — Она прижимается спиной к двери. — Ты планируешь больше никогда не трахаться?

Я провожу языком по зубам, моя сдержанность чтобы не трахнуть ее в грузовике прямо сейчас, рушится.

— Все зависит от обстоятельств.

— Каких?

Не говори этого.