Судьба зимней вишни

– Проехали, – согласилась я. – Ты мне лучше расскажи, чего тебе довелось узнать.

– А вот тут и начинается самое интересное, – оживилась Инка. – В том-то и дело, что узнать мне ничего не удалось. Ни капельки.

– Забыла? – ахнула я. – Ин, ну ты же мне обещала!

– Как я могла забыть! – возмутилась моя подруга. – Информация закрыта. Наглухо. Я и Сашку Мехова умасливала, и к прокурору городскому ходила, и вокруг шуршала. Ничего. Знаю только, что твой ненавистный Таракан, капитан Бунин, только два месяца назад к нам из Костромской области переехал. Я с ним до этой поры не сталкивалась, потому и незнакома.

– Так ты что, совсем-совсем не в курсе?

– Абсолютно. Мне в прокуратуре сказали: «Мы тебя, Инна Сергеевна, шибко любим и горячо уважаем, но сюда ходу нет. Стоп, машина».

– Жаль, – искренне огорчилась я.

– А я вот все думаю, – задумчиво вступила в разговор примолкшая было Лелька, – почему тебе Таракан сказал, что в подозреваемых числится кто-то из твоего окружения? Да и Петрович, как ни крути, тоже в этом же направлении рыскал…

– Сама не понимаю, – призналась я. – Я наркотиками точно не торгую. Ты с Инкой тоже. И Наташка с Настей. Даже Павел тут ни при чем. А Петрович действительно, как понял, что я – не та, за кого он меня принимал, все-таки не сразу отвалил. Продолжал розыски.

– Это ты знаешь, что мы тут ни при чем, а Петрович вполне мог и не знать, – резонно заметила Лелька и вдруг испуганно закрыла рот ладошкой. – Алиса, а помнишь, в моем салоне погром был? Там ведь точно что-то искали, может, это Петрович?

– Может, – подумав, рассудила я, – там ведь у тебя даже не разбили ничего. Просто не очень аккуратно обыск провели. Вполне возможно, что он тебя за сбытчицу принял и проверил на всякий случай. Кстати, исчез он вскоре после этого…

– Ой, мамочки! – заголосила Лелька. – Я только теперь поняла, каково тебе знать, что он считал тебя преступницей! Даже меня от предположения, что он меня подозревал, в дрожь кидает.

– Подождите, – прервала нас Инка. – Это все, конечно, хорошо. Но преступница-то все-таки есть! И если бы она была не из твоих, Алиска, знакомых, Петрович до сих пор ходил бы живой и здоровый. Девочки, давайте думать, кто же это все-таки может быть.

Мы продумали все возможные варианты, по косточкам разобрав практически всех знакомых. Даже Леночку с Ируськой. Даже Лору. Не получалось ровным счетом ничего. Ни одна кандидатура не тянула на страшную торговку наркотиками и человеческим телом.

– Нет у меня таких знакомых, – через час сдалась я. – У меня вокруг одни приличные люди. Не считая, конечно, Илларию Венеди…

– Э-э-э, ты чего? – затормошила меня Лелька, увидев, что я впала в прострацию.

– Девочки, – прошептала я придушенным голосом. – Я поняла. Это Иллария.

– Что Иллария? – не поняла Лелька, а Инка внимательно на меня посмотрела.

– Мадам – это Иллария.

– Да ну, ты с ума сошла! – замахала руками Лелька. – Твоя бывшая свекровь, конечно, редкостная мегера, но в убийцы все-таки не годится.

– Да нет же. Все сходится. Петрович первый обратил внимание, что она живет не по средствам. Я никогда об этом не задумывалась. Откуда у никогда не работавшей пенсионерки деньги на маникюр и модную одежду? У нее в загранпаспорте четыре визы за последний год. Мы ж не в Америке живем…

– Может, Артемий помогает? – неуверенно спросила Лелька.

– Лелик, ты что, моего бывшего не знаешь, да он за копейку удавится… И еще, я только теперь поняла, что Петрович за ней следил. Я его как-то у нее во дворе встретила, он смутился ужасно. Наплел мне, что клиент у него в соседнем подъезде живет. А сама Иллария слежку заметила и даже через меня дала Петровичу об этом понять. А потом, когда он не успокоился, убила его.

– Да ну… – гнула свою линию Лелька, – что она, Шварценеггер – человека убить?

– Ну не сама, конечно. Люди ее убили.

– Ужас какой! – Лелька зябко передернула плечами.

– Еще бы не ужас! И Артемий…

– Что? Тоже в курсе?

– Не знаю, честное слово! Но он когда про Петровича узнал, то нахамил мне. Сцену ревности устроил. А потом, когда Петрович уже не мог никого разоблачить, Артемий снова звонил. Такой ласковый, я его даже не узнала.

– А что? – задумчиво сказала Инка. – Бред бредом, а очень похоже на правду. Как говорится, версия логически не противоречивая.

– Особенно если учесть, что ничего лучшего мы все равно придумать не можем, – уточнила я.

– И что ты теперь будешь делать? – полюбопытствовала Лелька.

– Не знаю, – призналась я. – С одной стороны, я от Илларии ничего хорошего в жизни не видела. Кроме гадостей. Так что буду только рада, если ее в тюрьму посадят. С другой стороны, она Сережкина бабушка. Представьте, какая у ребенка будет моральная травма… Да и Артемия из – за границы сразу отзовут. Будет тут под ногами путаться, жизнь мне отравлять… Думаю, пусть все идет своим чередом.

На том мы и порешили. И провели остаток выходных в свое удовольствие.

* * *

Понедельник прошел относительно спокойно, вторник тоже. А в среду утром я вновь увидела у себя в приемной Таракана. Кровь бросилась мне в голову.

Теперь, когда я точно знала, что за убийством Петровича стоит моя бывшая свекровь, меня уже просто оскорбляло внимание капитана Бунина к моей скромной персоне. Влюбился, что ли?

Правда, завидев меня, Таракан вежливо поклонился и поспешил в сторону входной двери.

– Ну что он сюда повадился? – жалобно спросила я у Леночки.

– Кто? – секретарша подняла голову.

– Да Тара… капитан этот.

– Не знаю, – удивилась Леночка, – я его здесь сегодня не видела.

– Интере-е-есно, к кому же он тогда приходил?

– Не знаю, Алиса Михайловна. Спросить у девочек?

– Не надо, – отмахнулась я. – Меня его визиты не интересуют. Бесят, конечно, но спрашивать, что ему понадобилось, я считаю ниже своего достоинства.

Двумя часами позже мне позвонила тетя Дуся. Я несколько раз проведывала ее в больнице, и мы со старушкой успели подружиться. Правда, найти в себе мужество признаться, что она принимает меня за Лору, я так и не смогла.

Оказалось, что сегодня старушку выписывают домой. Я с готовностью согласилась за ней приехать и уже через сорок минут припарковалась в уютном дворике, где на лавочке сидели все те же старушки – с беленьким хвостиком и с высоченной халой.

– Здравствуй, Евдокия, – степенно поздоровалась дама, которая грозилась запомнить номер моей машины.

– Здравствуй, Клава, – кивнула тетя Дуся.

– Поправилась, значит?

– Да вот, Бог помиловал.

– Нашли, значит, Дусю нашу? – спросила у меня старушка с хвостиком.