Судьба зимней вишни

– Нашла, – улыбнулась я.

– Так это кто ж тебе будет? – нахмурилась грозная Клава.

– Сашеньки Корчагина невеста. Она меня в больнице проведывала, не забывала.

– А мы так сразу поняли: хорошая девка, – заявила обладательница халы, и я чуть не подавилась от изумления.

– Вечером заходите ко мне, и ты, Клава, и ты, Нюра, – пригласила тетя Дуся. – А я пока Алису чайком напою.

И мы поднялись в квартиру, в которую я так и не смогла попасть три недели назад. Она оказалась довольно просторной. На кухне висели кружевные накрахмаленные занавески, стол был накрыт такой же белоснежной скатертью. На полу лежали собственноручно связанные из разноцветных тряпочек половички.

Я обратила внимание, что в квартире сделан хороший ремонт. Для одинокой старушки это было удивительно, о чем я сдуру тут же сказала вслух.

– Сашенька сделал, после Нового года. – По лицу тети Дуси потекли слезы. – Сказал, нельзя, Дуся, со старыми обоями жить. Я тебе новые купил, сам и поклею. Так что это подарок его мне. Получается, прощальный.

Я заволновалась, что тете Дусе снова станет плохо, но она махнула рукой, выпила накапанных в стаканчик капель и снова засуетилась на кухне.

– Ты не думай, – приговаривала она. – Мне воспоминания о Сашеньке в радость. Хочешь, я тебе его детские фотографии покажу?

Мне действительно было интересно, поэтому, выпив чаю, мы прошли в маленькую комнату, где все стены были заставлены большими тяжелыми стеллажами. Вокруг были книги, книги, книги.

– Это его библиотека, Сашеньки! – с гордостью сказала тетя Дуся. – У них в новой квартире места для стольких книг не оказалось, и я предложила, чтобы они пока у меня похранились. Когда Галочки не стало, Саша хотел их забрать, но у него все руки не доходили.

Я с интересом разглядывала стоящие на стеллажах сокровища. Библиотека была прекрасно подобрана, а на корешках всех книг красовались одинаковые этикетки с номерами. Старушка проследила за моим взглядом:

– Сашенька педант был, – горестно вздохнула она, – армия его к порядку приучила, так он этого порядка во всем придерживался. У него все книги на полках по номерам стояли, и каталог был.

Мы сели на маленький уютный диванчик и около часа рассматривали тяжелые альбомы с фотографиями. Я убедилась, что маленький Петрович был именно таким, каким я его себе представляла: честным пионером с ясным взглядом. Галочка мне тоже понравилась: маленькая кудрявая девчушка с наивными серыми глазами.

«И поднялась же у кого-то рука толкнуть такое небесное создание на проституцию!» – подумала я и вдруг вспомнила, что этим кем-то была Иллария Венедиктовна.

Настроение у меня сразу испортилось, я решительно закрыла альбом, последний раз скользнула взглядом по книжным стеллажам и начала прощаться.

В голове у меня созрело решение. Я поняла, что Иллария должна ответить за свои преступления. Пока она была на свободе, еще сотне таких же Галочек грозила опасность. Я должна была в память о Петровиче, как ни гадко это звучит, донести на свою бывшую свекровь.

Пожалуй, стоило съездить в ГУВД. Перспектива вновь увидеть Таракана не радовала, но я поборола гордыню. Капитан Бунин был на месте, в своем кабинете, и я подумала, что в низкой раскрываемости преступлений нет совершенно ничего удивительного.

Увидев меня, он вовсе не расплылся в счастливой улыбке.

– С чем пожаловали? – нелюбезно буркнул Таракан, но мне было наплевать на его манеры.

– Я знаю, почему убили Корчагина, – начала я, тщательно подбирая слова. – Видите ли, его сестра погибла от наркотиков, и он счел, что должен отомстить…

Бунин затрясся так, что я испугалась, что его хватит кондрашка.

– Уважаемая Алиса Михайловна! – заорал он. – Кажется, я предупреждал вас, чтобы вы не путались у следствия под ногами и не корчили из себя мисс Марпл! Если вы еще раз влезете не в свое дело, честное слово, я вас арестую. Вы свободны.

Я так хлопнула дверью кабинета, что с потолка посыпалась штукатурка. Ну надо же, мисс Марпл… Да это же была старая дева лет семидесяти! Давно меня никто так не оскорблял. Я просто кипела от возмущения.

Чтобы успокоиться, я сначала съездила к Лельке в парикмахерскую – рассказать о бессовестной выходке Таракана, а заодно сделать свежую укладку. Затем я заглянула в недавно открытый парфюмерный салон, где купила себе аж три бутылочки духов, потом в небольшую кулинарию, где пекли лучшие в городе пирожные, и еще в книжный магазин за новыми детективами, а потом к маме. Все-таки хорошо иметь тихую пристань, где тебе всегда рады!

Мама моей убежденности, что Мадам – это Иллария, не разделила.

– Да ну, какие глупости, Алиса, – укоризненно сказала она. – Ты вроде взрослый человек, а в людях совсем ничего не смыслишь. Иллария Венедиктовна, конечно, человек очень сложный, но она не содержательница притона, не торговка наркотиками и уж тем более не убийца.

– Да-а-а-а, – жалобно сказала я. – А на какие деньги она тогда живет?

– Не знаю, – пожала плечами мама. – Я никогда об этом не думала, но уверена, что этому есть какое-то очень простое объяснение.

Больше мы не касались этой темы, но по дороге домой я невольно возвращалась к мысли о теневых доходах бывшей свекрови. Решение пришло неожиданно. Не доехав до дома всего пару кварталов, я развернулась и направилась к Илларии.

Не могу сказать, что она была мне рада.

– Добрый вечер, Алиса, – по-царски наклонила она голову, стоя в дверях и даже не приглашая меня войти.

– Иллария Венедиктовна, откуда у вас деньги? – выпалила я, нимало не заботясь о том, что веду себя неприлично.

– Какие деньги? – Иллария надменно выгнула бровь.

– Деньги… На что вы живете?

– Что-то я не понимаю твоего интереса. К моему финансовому благополучию ты не имеешь ни малейшего отношения, и, как мне кажется, не должна задавать мне столь неэтичные вопросы.

– Если их вам не задам я, то очень скоро может задать следователь.

Иллария посторонилась, пропуская меня в квартиру.

– Что ты имеешь в виду? – ледяным тоном спросила она, когда мы оказались в коридоре.

Я объяснила. Иллария побелела так, что даже приобрела синеватый оттенок.

– Правильно ли я понимаю, что мать моего внука, девчонка, которую мой сын из жалости да еще, пожалуй, из похоти привел в мой дом, считает меня убийцей? Я не ослышалась?

– Я не считаю вас убийцей, – храбро возразила я, хотя по спине у меня стекали отвратительные струйки пота. – Я знаю, что Александр Петрович Корчагин подозревал вас в торговле наркотиками. Подозревал настолько серьезно, что даже следил за вами. Вы же сами заметили слежку. А потом его убили. Поэтому я повторю свой вопрос: откуда у вас деньги, Иллария Венедиктовна?