Судьба. Книга 3

Узук, стоявшая у окна и думавшая о своей незадачливой судьбе, стала невольной свидетельницей случившегося. Сначала она улыбнулась, видя беспомощные попытки Черкез-ишана подняться. Сообразив, что он сильно расшибся, бросилась во двор.

С её помощью, морщась от острой боли при каждом шаге и изо всех сил стараясь не застонать, Черкез-ишан добрался до дивана. По его просьбе Узук согрела воды, — он считал, что в ноге произошло растяжение связок, и припарки помогут снять боль. Глядя на припадающую походку Узук, он пошутил:

— Вот видите, аллах даже здесь даёт нам с вами испытать одно и то же — и у вас нога поранена и у меня. Это — определённо знак свыше, указывающий на нашу родственность!

Узук было совсем не весело, но из вежливости она улыбнулась.

Слабые зубы ищут еду помягче

Была тихая, напоенная бодрящей прохладой, июльская ночь. На полевом стане чабана Сары вокруг небольшого костра сидели Дурды, Аллак, Меле и Торлы. Они пили чай и перебрасывались репликами не слишком дружелюбного характера. Заводилой в споре был Торлы, тот самый Торлы, который спас в своё время из мургабской стремнины Узук, а потом мужественно вместе, с ней встретил ночных убийц. Сейчас Торлы был явно чем-то недоволен, а его товарищи с ним не соглашались.

Зарычали и с лаем умчались в темноту собаки. П^арни замерли, прислушиваясь. Послышался храп коня, голос, успокаивающий собак.

— Кто-то чужой, — сказал Дурды.

Он негромко щёлкнул затвором винтовки и пошёл в ту сторону, где бесновались собаки. Меле, Аллак и Торлы из предосторожности отошли подальше от костра, в темноту.

Тревога оказалась ложной — это Берды разыскал наконец своих друзей. Они опять уселись у костра. После взаимных объятий, похлопывания по плечам и традиционных приветствий Дурды поинтересовался новостями.

— Много новостей, — ответил Берды, — и всё неладные. Плохие дела, парии. От самого моря и до Мары белые хозяйничают. Марыйского Совета больше не существует — кто попал в лапы белым, кто спрятался. Невозможно разобраться…

— Почему же нас не оповестили? — раздражённо перебил его Торлы. — Или мы уже не нужны Совету? Тогда давайте к белым присоединимся!

— Не горячись, — сказал Берды, — слушай дальше.

— Что мне слушать! — упорствовал Торлы. — И так всё понятно!

Берды сердито глянул на него и продолжал:

— Белые наших врасплох захватили, потому всё так и получилось. Предатели на железной дороге пропустили их потихоньку. Кое-кто из наших погиб. Говорят, захватили какого-то видного большевика, который прибыл из Ташкента, но ещё не известно, расстреляли его или нет. Всё перепуталось.

— Конечно, перепутается! — опять вставил Торлы. — Пропало всё, а не перепуталось!

Дурды с досадой сказал:

— Не перебивай, Торлы! Не хочешь слушать — отсиди в сторонку!

— И слушать не стану и в сторонку не отойду! — Торлы демонстративно лёг навзничь и стал считать звёзды.

— С несколькими сотнями всадников Эзиз-хан прибыл в Мары, — помедлив, заговорил Берды. — А всеми силами белых командует один полковник по имени Ораз-сердар. Многие баи набирают себе джигитов, Бекмурад-бай— тоже. В городе полная неразбериха, как говорится, собака своего хозяина, кошка — хозяйку не узнают.

— Что же делать нам? — спросил Дурды.

— Присоединиться к полковнику Ораз-сердару! — подал голос Торлы.

Дурды рассердился..

— Не с тобой разговор — ты и помалкивай!

— У тебя разрешения не стану спрашивать — говорить мне или молчать! — тоже рассердился Торлы и сел.

— Бросьте вы спорить! — сказал Берды с упрёком. — Нашли время!.. Дел у нас с вами хватит. Когда Марьинский Совет направлял вас сюда, отдал вам задание задерживать на хивинской дороге все караваны с оружием. Всё, что вы собрали, мы захватим с собой и отправимся в Чарджоу, — таков приказ Сергея.

— А если мы ничего не собрали? — спросил Торлы, явно напрашиваясь на спор.

— Так поедем, — сказал Берды, не испытывающий ни малейшего желания спорить попусту, котя его и удивляло непонятное поведение Торлы. Будь на месте Торлы кто другой, Берды насторожила бы такая странная настойчивость, но это был человек, дважды спасший от смерти Узук, и подозревать его в чём-то недобром было бы попросту нехорошо. Минутной слабости может подвергнуться любой.

— А может быть, белые уже прогнали Советы из Чарджоу? — тянул своё Торлы. — Может, паши уже за Аму-Дарьей!

— Если наши там, и мы за Аму-Дарью переправимся, — сказал Дурды.

Торлы ехидно усмехнулся.

— А ты Аму-Дарью видел?

— Видел!

— Когда ты её видел?

— Когда эмир Бухарский женился! Он меня на той пригласил, а я на коне переплыл Аму-Дарью и получил за это первую премию.

— Больше ни за что не получал?

— Получал! Эмир, стоя на Одном берегу, положил себе на голову яйцо, а я с другого берега с первого выстрела это яйцо сбил — тоже премию дали.

— Смелый однако человек, эмир Бухарский!

— Дурды! Торлы! Бросьте спорить! — прикрикнул на них Берды.

Дурды насупился и отошёл от костра, ворча что-то себе под нос. Воспользовавшись наступившим молчанием, Торлы сказал:

— Если красные ушли за Аму-Дарью, то Джунаид-хан остался на мете. Давайте всё оружие, которое попадёт в наши руки, отвезём ему и продадим, а деньги поделим между собой. Не будем дураками…

К костру подбежал запыхавшийся Сары.

— Караван остановился у колодца! Пять верблюдов с оружием!

Парни быстро вскочили на ноги. Берды деловито спросил:

— Сколько людей?

— Человек десять. Все вооружены винтовками.

Берды задумался. Оружие, конечно, шло к Джунаид-хану, поэтому нельзя было допустить, чтобы оно попало к месту назначения. Однако сильная охрана, наверняка ожидающая ночного нападения, исключала возможность немедленного захвата каравана,

— Это не торговцы чаем или каракулем, — поддержал его сомнения Дурды. — Но если такую охрану выставили, значит есть что охранять. Вероятно, оружия много. Обязательно надо его захватить!

— Каким образом? — полюбопытствовал Торлы.

— Подумать надо… По-моему, сейчас нападать на них не следует, лучше — завтра днём.

— В темноте удобнее, — заметил Меле.

— Темнота одинаково помогает — и нам и им, — возразил Дурды. — Караваны обычно устраивают привал в самые жаркие, полуденные часы. Сейчас у колодца они остановились не на отдых, а просто воды набрать, — это ясно. Спать будут в полдень. Вот тогда мы их и накроем спящих.

— А если они караул поставят? — спросил Торлы.