Судьба

Его глаза искрились смехом.

— Попробую, если после тебя что-нибудь останется.

Когда мы закончили экскурсию по городу, мы поехали домой. Вместе приготовили ужин и затем пошли гулять по пляжу, где кто-то выложил кострище из камней. Крис развёл огонь и сев на песок, прислонился к небольшому валуну и усадил меня между ног.

Я прильнула к нему и счастливо вздохнула. Калифорния и всё, что случилось там, были далеко, и я смогла ощутить, как магия этого места исцеляла меня.

— Здесь так умиротворённо.

— Мы можем пробыть здесь сколько захочешь.

Я откинула голову и посмотрела на него.

— На пляже или острове?

— Где захочешь.

Он склонил голову, и у меня перехватило дыхание от предвкушения его поцелуя. Когда он игриво поцеловал меня в кончик носа, меня накрыло разочарованием. Поцелуй был ласковым и нежным, как и всё что он делал для меня, но этого было недостаточно. Я хотела, чтобы он целовал меня как раньше, словно не мог насытиться мной.

Я уставилась на пламя, ничего не видя. Что если Крис больше не хочет меня? Я знала, что он любил меня и сейчас он стал ещё более покровительственным, но я опасалась, что он больше не испытывал ко мне желания. Я провела с Лилином почти неделю. Что если это повлияло на то, как видел меня Крис.

Пламя стало гаснуть, Крис встал и помог мне подняться. Держась за руки, мы вернулись в дом и поднялись в спальню. Я почистила зубы, а потом переоделась в одежду для сна, пока он был в ванне. Теперь это был наш вечерний обряд.

Когда он вернулся в спальню, я уже была в кровати и ждала его. Он выключил свет и лег рядом со мной. Не говоря ни слова, он открыл объятия, и я прижалась к нему.

— Люблю тебя, — произнёс он.

— И я тебя люблю.

Я закрыла глаза и позвонила его ровному дыханию усыпить меня.

* * *

Следующие несколько дней мы с Крисом провели в поездках по близлежащим городкам, знакомствах с местными, и в кое-то веки принимали жизнь беззаботно. Когда постоянно защищаешь людей от плохих парней очень просто забыть что в мире куда больше хорошего, чем злого. Иногда, чтобы понять это, просто надо отстраниться.

Когда смотрители узнали, как сильно я полюбила их хлеб, каждое утро стали привозить свежую буханку вместе с баночкой джема, который был сварен по их словам из морошки. Женщина-смотритель радостно уведомила меня, что морошка была ягодой, а не сортом яблок, и она предложила мне взять с собой ещё пару баночек. Когда я предложила оплату за джем, она оскорбилась. Поэтому я больше не стала поднимать эту тему.

Каждую ночь после ужина, мы ходили на пляж и сидели у костра. Мы разговаривали, но только о том, как прошёл наш день или строили планы на следующий. Никто из нас не упоминал о том, что произошло со мной, но я чувствовала, что Крис ждёт, пока я сама заговорю об этом. На третью ночь, я наконец-то нашла в себе смелость открыться ему.

— Он хотел оставить меня при себе... как пару, — сказала я, пристально смотря на языки пламени.

Спиной я почувствовала, как Крис напрягся. Но он промолчал, ожидая продолжения.

— Я сказала ему, что у меня есть пара, но он знал, что мы никогда... — я прочистила горло. — Ему было плевать, что я любила тебя. Он сказал, что рано или поздно я забуду тебя.

В груди Криса заклокотал гнев.

— Я никогда бы тебя не забыла, — прошептала я.

Он крепче сжал меня в объятиях и, склонив голову, прижался щекой к моей щеке.

— Знаю.

Я вздохнула. Я уже рассказывала ему, что большую часть времени была заперта в комнате и что в основном видела Адама за ужином с другими девушками. Теперь настало время рассказать ему остальное, но я никак не могла подобрать правильные слова.

Крис потёр мои руки.

— Ты не обязана рассказывать, если не готова.

Я взяла его за руки и обвила ими себя.

— Адам... Лилин, — исправилась я, потому что Крис ненавидел, когда я называла его по имени. — Он считал, что сможет использовать свой дар и заставить меня полюбить его, как это происходило со смертными девушками. Он... приходил ко мне в комнату, когда я спала, и подпитывал меня своей энергетикой.

Крис выругался, и я чувствовала, как его ярость нарастает под поверхностью. Я напряглась, ожидая, что он встанет и отойдёт от меня, но он остался на месте.

— Он не мог заставить меня полюбить его, но я начала... — я не могла произнести этого. Я не могла причинить ему такую боль.

— Ты почувствовала физическое влечение, — нежно сказал Крис.

Я через силу кивнула, и он поцеловал меня в висок.

— Тебе нечего стыдиться. Ты находилась под влиянием могущественного демона.

Мои глаза наполнились гневными слезами.

— Должно было быть неважно насколько он был силён. Он вообще не должен был заставлять меня испытывать к нему это. Как ты можешь прикасаться ко мне, зная, что я позволила ему это сделать с собой?

Крис поднял меня и усадил бочком на его колени. Я не в силах была посмотреть на него, поэтому он повернул моё лицо к себе. Свет от огня явил мне неистовую любовь, сияющую в его глазах.

— Ты не позволила ему это сделать. Он вынудил тебя.

— Но...

— Никаких но. Сила Лилина направлена на управление эмоциями, также и Магистр может заставить поверить во всё, что захочет. Они злодеи, Голубка. Я был бы таким же восприимчивым к Магистру, как ты к Лилин. Может даже больше. Стала бы ты думать обо мне хуже, если это случилось бы со мной?

Я шмыгнула носом.

— Нет.

Он вытер слёзы с моей щеки большим пальцем.

— Поэтому ты не хотела говорить о том, что случилось? Ты думала, что это изменит мои чувства к тебе?

Я отвела взгляд, не желая видеть его разочарования.

— Да.

Он притянул меня к груди, и я положила голову на его плечо.

— Я люблю тебя, Бет, и ничто не изменит этого. Скажи, что веришь мне.

Я вздохнула, почувствовав себя более непринуждённо и счастливо, чем была в последние две недели.

— Я верю тебе.

КРИС

Бет расслабилась в моих объятиях. Она была сама не своя с той ночи, как я вернул её домой, и все твердили мне, что ей просто надо время и любовь. Я буду давать ей всё, в чём она нуждается, как бы долго это ни было.

Меня убивало понимание того, через что ей пришлось пройти из-за этого ублюдка. Он покопался у неё в голове и заставил её верить, что она сотворила нечто плохое, что она была недостойна моей любви. Я хотел вернуть его к жизни, чтобы самолично убить его снова.