Судьбы Мэриела. Павшие Земли

– А это не усугубит ситуацию? Мы не знаем, что у них на уме, – забеспокоился Тарнир. – Слишком уж обособленные земли и народы!

– Даже если это и дело рук какой-то страны, то пусть знают – нам известно об этом. Точнее, якобы нам известно. Это уже хоть что-то! – мрачно проговорил Гротт. – Нельзя допустить, чтобы такой отряд обладателей очутился в лапах Скарега! Тот ублюдок собирается просто отхватить деньжат, даже не ведая к чему это приведет… – мрачно проговорил Гротт. – Дайте-ка мне выпить! – он обратился к Виллему. – А то нервы расшалились!

Тот быстро исполнил просьбу хозяина. Смахнув капли вина с усов, Гротт продолжил:

– Нужно действовать сейчас, Катэль, иначе… Я даже не знаю, что нас ждет. Но вы видели его мощь, – он развел руками и посмотрел в потолок. – И это всего лишь толчок, пощечина, насмешка. Скарег легко внушит юнцам то, что ему нужно и обратит их против нас. Фидес даст ему контроль над редринами, неконтролируемый Эльфинатом конксур – оружие не менее опасное. Эскурид, чья сила в десятки раз сильнее обычного… Чего я только ждал? – Гротт тихо выругался. – Следовало сразу засадить эльвина в клетку, а не быть таким мягкотелым! Мы должны выдвигаться немедленно, до того, как прибудет Тарбий.

Ментор понимающе кивнул.

– А когда мы отправимся, мастер Гротт? – спросил Виллем.

– На рассвете. Сейчас уж гнать коней бессмысленно. Нам нужно собраться.

– Ох! – выдохнул он. – А что делать с нашими ранеными эльвинами? – озадаченно вымолвил он. – Мы же не сможем взять их с собой, а раз так…

– Ты беспокоишься о том, что Тарбий может с ними сотворить нечто плохое, пытаясь что-то вызнать? – спросил Катэль. – Я понимаю твои опасения, но мы о них позаботимся и не дадим в обиду.

– Если не стало слишком поздно, – добавил Риган, нахмурив брови и глянув на эльфа.

– Я хочу их проведать, – Виллему не хотелось признавать, но Риган прав. Положение их скверное. Даже учитывая заботу и лечение, они могли долго не протянуть.

– Конечно, как закончим, сходи к ним, – сказал Гротт. – В этот раз вы мне нужны как никогда… – старик глянул на эльвина и зунара.

– К вашим услугам, – ответил Риган без промедлений.

– А нас троих хватит? – поинтересовался Виллем, представляя, что они должны будут бросить вызов могуществу мифического Владыки Скарега и полчищам редринов, дикарей и эскуридов. Того, кто ударил в самое сердце Миритиля, уничтожив половину Высьдома и забрав множество жизней.

– Мы уже пережили его козни, ушастик, – Риган улыбнулся эльвину и хлопнул по плечу, отчего тот вздрогнул.

– И нам ни к чему лишнее внимание, – добавил Гротт. – Нас троих хватит для того, чтобы убедить беглецов вернуться. Большего и не требуется.

– Храбрости всем нам и удачи! – взволнованно сказал Тарнир. Гротту показалось, будто он втянул свой живот и расправил плечи. Конксур даже усмехнулся.

– Я бескрайне признателен вам, друзья, – просиял Катэль.

– Делай, что должно, – ответил ему Грегор Гротт.

***

Как только Гротт и Тарнир покинули комнату, они продолжили свой спор или затеяли новый, но тон их стал тише. Учитель калидии вызвался помочь со сборами, Катэль занялся бумагами и попросил дать ему время еще раз все обдумать, Риган сказал, что ему нужно осмотреться. А Виллем остался один.

Он глянул им вслед, после еще раз на закрытые двери, за которыми находился ментор, который вот-вот перестанет им быть, и двинулся в лазарет.

Казалось, все забыли про них, утонув в спорах, предположениях, планах. Тех, кто пережил эскуру, как он, Гротт и Риган, но кому досталось больше всех.

Конечно, каждый думал о себе и о тех, кто не выбыл из игры. Кто будет полезен в том, что они замыслили. Найти и вернуть то существо, которое они так бережно охраняли и столько времени везли в Высьдом, которое теперь сбежало или его похитили.

Его сослуживцам не повезло. Им было паршиво до того, как Катэль и арборы занялись ими, и таковыми оставались даже после. Виллему стало жутко и страшно смотреть на их покрытые чернотой тела, сдерживая рвотные потуги, он вышел.

Думы о том, что и он мог лежать там же, в отдельном полутемном кулуаре, едва дыша, снова вернулись.

Теперь же времени осталось немного. Ему захотелось побыть с сослуживцами, точнее сказать, это его долг. И боятся нужно перестать.

Всякие мысли крутились на уме, некоторые из них его пугали. Он прекрасно осознавал, хоть об этом никто из них не сказал – эти эльвины теперь для них обуза. Если они придут в себя, Тарбий их допросит. Заставит сказать то, что нужно Эльфинату. Ложь, чтобы очернить мастера Гротта и Конксурат, ментора Катэля и Высьдом. Кривда, убеждающая весь мир – никакой угрозы извне нет. Нет у редринов люксиса и не может быть. А потом от них избавятся…

Так может избежать этого и… Виллем поморщился, становясь противен сам себе. Но так будет милосердно. Он уже почти решился. Они бы не смогли взять их с собой. И они не могут тут остаться…

Никто не сможет им гарантировать безопасность, никто не сможет их защитить, спрятать. Таков мир – жестокий и равнодушный.

Когда он пришел в отдаленный кулуар, где тех расположили, его встретила целительница из эльфов.

– Мне очень жаль, – сказала она, устало и отрешенно глянув на эльвина.

– Могу я побыть с ними? – только и спросил он, тяжело вздохнув. Это был вздох облегчения. Ему не придется совершать то, что он собирался сделать, но легче почему-то не стало, только еще более омерзительно.

Та кивнула и удалилась. Ее помощь нужна живым.

Несколько мгновений Виллем просто смотрел в одну точку, не решаясь двинуться с места, чтобы пройти туда, во тьму, где слабо светили две лампы, виднелась серость покрывал на деревянных скамьях. Тканей, покрывающих тела, которые под ними замерли навсегда.

Ком стоял в горле, а влага – в глазах. Виллем сделал несколько шагов вперед. Потом еще, еще и еще. И так до тех пор, пока не оказался там. Он глянул на товарищей, чьи лица накрыли полотна покрывал. Он вздохнул и откинул ткани. Веки их сомкнуты, а уста чуть приоткрыты, он не увидел отпечатка страданий и боли, точно они просто уснули.

Виллем опустился на колени между ними и так и остался сидеть.

Он вспоминал все то, что его связывало со всеми товарищами, павшими этой ночью. Предаваясь думам, он потерял счет времени. Так он и замер до той поры, пока не послышались тихие шаги и кто-то коснулся его плеча.