Доверясь юному уму,Покинув отчий дом по волеСвоей, не зная, сколько болиЗа это в будущем приму,Я вышел в путь, я шел сквозь ветры,Шел прямо – не наискосок,Минуя дни и километры,И тратя по пути песокИз колбы времени;Я думал,Я словно колос тяжелел,Я наливался и угрюмел,Я становился зол и смел,Всё для того, чтобы однажды,Презрев уют и суету,Томим тоской и мучим жаждой,Шагнуть за горькую черту,Где по ночам под шорох капель,Секущих заоконный мрак,Над строчкой мучиться как Бабель,И сердце рвать как Пастернак.
«От
деревьев тени легли на крышу…»
От деревьев тени легли на крышу.Говорю слова, а себя не слышу.То ль дыханьем слаб, то ли сели связки,То ль предать страшусь свою жизнь огласке?..На крыльцо взойдешь, поглядишь на пустошь,И такую мглу на себя напустишь,Что не в счет, что было вчера и раньше,Где себя и правил: ну, вот же, глянь же…Пустота. Кого в пустоте увидишь?..Но, вникая в суть переводов с идиш,И, пером скрипя, сотый раз вспомянешь:Не смотри назад, мертвым камнем станешь.
Слово
Налить бы всклень, хлебнуть и позабытьТу жизнь, что там осталась, за межою,И кажется тебе уже такой чужою,Что ты ее не в силах разлюбить;Но должен только помнить, вспоминать,И, вспоминая, не судить, а строгоОсознавать – какая благодатьБыла тебе дарована от Бога.Как ты бездарно этим козырял.Но тратя жизнь свою не бестолково,Нашел-таки единственное слово,Как ту подкову, что не потерял;Потертое о камни, о тропу,Оно тебе, заветное, досталось,Не просто абы как, а на судьбу,Чтобы судьба судьбою оказалась,Чтоб жить, как петь, творить добро – не зло…Вот и налью за то, что повезло!
«Прошлое не ворошу…»
Прошлое не ворошу,Не жалею, не горюю,Я у Бога не прошу,Я у Господа ворую.Не пугает божья рать.Воровать, так воровать!Спрячу кость в кармане рыбью,Подойду, мол, что да как,И возьму стихи. За так!Да еще и стопку выпью.И пойду куда гляжу:В дождь ли, в снег ли, в ночь сырую…Прошлое не ворошу,Не печалюсь, не горюю.Главное – не согрешить,И не мудрствуя лукавоВерить, что имеешь правоДень грядущий пережить.
«Освобождаясь от тисков манжет…»
Освобождаясь от тисков манжет,Часов движенье с вечностью сверяя,Иду к столу, и, рифме доверяя,Рифмую.Рифма вытянет сюжет.Нащупает, добудет, притаранит,По травам и грязи проволочет,Прицелится, и выстрелит, и ранит,И кровь, толпясь, по строчкам потечетС листа на лист,И мир предстанет пестрым,Отличным от того как был вчера…Здесь главное, чтоб жало было острымУ белого гусиного пера.Чтобы оно под знаками судьбыЛегко, как всё равно, что дунуть-плюнуть,Искало бы и стыковало быСлова, чтоб меж и лезвие не всунуть.Чтобы, строку ведя, и чуял ты,И видел как рифмованное слово,Подсказывая скрытые ходы,Выводит мысль на свет из темноты,И темнотою укрывает снова.
Дни-1
То дождик приведут, то снег:Смурны, погожи.Ты где, мой черный человек,На Пью похожий?Живу в глуши, вина не пью,Кошу, скирдую,Но если постучится Пью —ОрганизуюНормальный стол и накормлю…Сундук открою,Доверю карту кораблюИ клад отрою.Замки собью и отворю:Летите
строчки!И всё до слова раздарю,До крайней точки!И гол останусь, как сокол,Как тополь в марте,Что под окном в июне цвелВ таком азарте!Июни!.. Песни!.. И в июлях– тоже пелось!Ах, до чего же я люблюВсю эту прелесть! —И добродеев, и лихих,Крюки и петли —Настолько, что пытаю их:Молчать мне, петь ли?Но нет ответа. Не пою.Чиста бумага.Боюсь, запью, ты где, мой Пью?Ау, бродяга…
«Вот чувствую: мала отдача…»
Вот чувствую: мала отдача.Вот день прошел.Вот ночь пришла.Палю свечу. Стоит задача —До блюдца сжечь ее. Дотла.Притом суметь не задохнутьсяОт духа воска, жарких трав,И знать, что снова ужаснутьсяПридется, видя, как не прав;Что всё не то – и слог, и мысли,И суть…Не разберет сам черт…А ведь в каких нездешних высяхПарил всю ночь!
И грусть берет…
«Так всухую и жил – от лаптей до лаптей…»
Так всухую и жил – от лаптей до лаптей,Никого не винил, никому не пенял,Видел детские сны – сочинял для детей,Видел взрослые сны – для себя сочинял.Знал, что счастье не факт – просто морок, мираж,Но когда видел знак где-то там, в темноте,Шел к ночному столу, очинял карандаш,И не мягкий «2-эМ» – самый твердый «3-Тэ»;Как чеканом-резцом не писал – высекал! —Наблюдая вприщур как на свет из тогоНе цветы проступали, а жизни оскал,Что, его убивая, любила его.
«Нет, в поэзию всё же идут дураки…»
Нет, в поэзию всё же идут дураки.И чего в ней такое! Обычные строки.Ну – река, ну – тростник, ну – обрыв у реки,Над которым всё утро стрекочут сороки.Это кто ж там идет, не за мной ли с косой!Я-то знаю, сорока трепаться не станет,Я знаком с этой птицей, она не обманет…И выходит… красавица!..Ножкой босойОтрясает росу и свирель вынимает,И к высокой березе плечом прислонясь,Извлекает печаль,Вызывает на связь,И дурак этим звукам всё утро внимает.
«Потом, когда я вдруг пойму…»
… и сжег свои рукописи…
«Раскольники», П.И. Багно
Потом, когда я вдруг пойму,Что не настолько я безумен,Чтобы легко сойти во тьму,Я поступлю как Влас игумен:Покину пост, возьму стихи,Запрячу их на дно котомки,Чтоб этой вредной чепухиВовек не видели потомки,И эти сказки, этот мифПредам огню, и станет жаркоМне от того, что мне не жалкоНи этих слов, ни этих рифм.
Какая основа – такая страна…
08.09.1380
Наберем в шеломы живой воды,Окропим оружие, жажду снимем.На Руси моей тридцать три беды,И одну из них мы сейчас осилим…То не шум, не грай, не заря встает,Не трава блестит – копья светятся.Но уже пошел Пересвет вперед —Умереть Александру не терпится.И мурза Темир эту ночь не спит:Про монаха все вызнать хочется…А у дальних веж коростель скрипит,А у ближних веж сабли точатся.…И сошлись они посреди бугра:Кудри русые – с черным волосом!Прохрипел мурза: «Хороша игра…»Подтвердил монах: «Пахнет космосом…»На две стороны разлеглись тела!Слава мертвому да увечному!И Победа наша с небес сошла,Но на поле пришла только к вечеру.