Сухой закон 2

— Подождите здесь, — поднял руку незнакомец и, оставив меня со своим напарником, не спеша, скрылся за массивной резной дверью.

Прошла пара минут, прежде чем он снова появился, но уже в сопровождении невысокого, плотного мужчины с залысинами, в дорогом пенсне. Он наклонил голову и смерил меня взгляд, будто доктор пациента на приёме.

— Действительно, молод…

— Лучано тоже не старик, — усмехнулся франт и поманил рукой, — Проходите, мистер Соколов.

Я толкнул дверь и оказался в просторной комнате. Окна-арки почти полностью были закрыты плотным белоснежным тюлем. И всё же света хватало для игры в бильярд, которой был увлечён хозяин этого люкса. Его синий пиджак небрежно висел на стуле. Синие брюки, дорогие двуцветные туфли, жилет, на спине чёрный, а спереди малинового цвета с чёрными карманами и торчащей из них золотой цепочкой.

Мужчина стоял ко мне боком, примериваясь к очередному шару. Его мягкий голос был слышен достаточно хорошо.

— Проходите, мистер Соколов. Присоединитесь?

— Я не мастер бильярда. Но если вам требуется соперник, то можно и сыграть, — ответил я.

Мужчина хмыкнул и повернулся ко мне. Теперь я хорошо рассмотрел его в анфас. Большой нос, узкие губы, прищуренные хитрые глаза. Я видел это лицо на фотографиях в интернете «в прошлой жизни».

— Вы воспитаны. Берите кий, сыграем партию. Меня зовут Арнольд Ротштейн.

— Алексей Соколов, — назвался я так, как того требовал этикет, хотя хозяин номера на тринадцатом этаже «Ритца» явно знал обо мне больше, чем мне хотелось бы.

Я взял кий из стойки под пристальным взглядом франта.

— Александрос, подожди снаружи. И позови Мозеля.

Александрос, надо же. Интересная компания из грека и еврея. Хотя Арнольд «Мозг» Ротштейн, в отличие от многих «старых» боссов американского криминала, всегда славился тем, что не обращал особого внимания на происхождение человека. Ему было важно только одно — как тот ведёт «дела»?

В кабинет на смену греку зашёл помощник Ротштейна и мы остались втроём.

— Итак, приступим, — Арнольд с хлёстким ударом разбил «пирамиду», и шары медленно раскатились по столу, — Сегодня ночью в Бронксе произошло занимательное событие. Думаю, к обеду все газеты уже будут трубить о нём. Почти двадцать трупов, застреленных из пулемётов. Я не буду ходить вокруг да около, скажу лишь то, что мои осведомители из района сообщили, что у вас были проблемы с бандой ирландцев Гэрри Томпсона, а затем с Виктором Горским. Сложив эту нехитрую математику, я думаю, ко мне привезли «нужного» человека…

Ротштейн бровями указал мне на биток, и я молча примерился кием. Похоже, раз он в курсе обоих проблем, среди парней Горского, или приближённых к ним завёлся стукач, который сливал информацию «Мозгу». Ну, или у него были ещё какие-то каналы. В конце концов, и у меня Гарри сейчас активно «работает» с бродягами нашего района Нью-йорка.

Удар. Шар покатился по столу и аккуратно упал в лузу. Арнольд одобрительно кивнул и продолжил:

— Уничтожение двух банд заставит полицию Нью-Йорка рыть землю и особенно в Бронксе. Вы это понимаете?

— Они не оставили мне выбора… — сухо произнёс я, примериваясь для следующего удара.

— Верю. Небольшие… кхм… «сообщества» всегда менее избирательны в выборе средств, — улыбнулся Ротштейн.

— Ваши люди тоже действовали довольно прямолинейно, когда доставили меня сюда, — парировал я, уже начиная понимать, к чему ведёт этот разговор.

Шар стукнулся о край борта рядом с лузой и застыл на месте. Арнольд подошёл ближе, натирая кий мелком. Положил его на стол, склонив голову и примериваясь. Но затем решил зайти на удар с другой стороны:

— Знаете, я придерживаюсь того, что нужно уметь делать и сложные, и простые вещи. Так, противник не знает — чего от тебя ожидать…

— Кнут и пряник? — понимающе кивнул я.

— Именно так. Заодно я узнал вашу реакцию на… нестандартные обстоятельства. Можно ли вести с вами разговор в критической ситуации. Признаться, для столь молодого человека, у вас достаточно хорошая выдержка. Это мне импонирует… — «Мозг» чётким ударом загнал шар в лузу, — Но совершенно не нравится то, что теперь Бронкс — улей с копами, а учитывая шум, который вы навели, туда могут подтянуться и федералы.

— И все же вы позвали меня для этого разговора…

— Да. Бронкс — довольно большой район, хоть и не такой густо населённый. Удерживать его непросто, но в будущем он точно станет камнем преткновения.

Понятно, Ротштейн уже имел виды на Бронкс, но понимает, что его основной противник — Джузеппе «Босс» Массерия рано или поздно тоже постарается зайти в этот район. И если Джо действовал всегда в лоб, то Арнольд вечно был осторожен и предпочитал загребать золу чужими руками, оставаясь в тени.

— При этом, — продолжил он, — то, что две банды, которые могли стать проблемой, уже исчезли из него, и это уже результат.

Ну да. Вдруг ирландцы смогли бы договориться с Джо. Или Горский. Ну или просто ребята Томпсона пустили бы в ход пулемёты Льюиса для защиты сами. Их бы в конце концов смели, но крови бы они попили знатно.

— Основную проблему я видел в ирландцах… — добавил Ротштейн.

— Потому что они связаны со «своими» из Чикаго? — усмехнулся я.

Он бросил на меня уже более заинтересованный взгляд и кивнул:

— Я рад, что мы понимаем друг-друга. Именно так. Вы же осознаёте, что рано или поздно в Бронксе с высокой вероятностью объявятся ирландцы из Чикаго. Во-первых, они захотят узнать — кто уничтожил двух их главарей тут…

Похоже, Крэгс, которого я застрелил тогда во время покера, был шишкой как минимум уровня Гэрри Томпсона.

— А во-вторых, они всё равно стараются удержать за собою какие-то территории в городе.

— Плацдарм для возможного расширения, — произнёс я, натирая мелком кий.

Ротштейн примерился к следующему шару и согласился:

— Да. Сейчас у нас нейтралитет с Чикаго, но мы не можем предвидеть будущее. Это же не спорт, — ухмыльнулся «Мозг».

Основу для своей финансовой империи он заложил именно на азартных играх, ставках, гигантской сети «подвальных» казино, которая опутала весь штат. Что сказать, уверен, слитая мне Соломоном победа Гарцующей, на которой я сделал пятнадцать кусков — тоже его рук дело.

Он хитёр. Ни он сам, ни Массерия явно пока не хотят вступать в контры с ирландцами Чикаго. Ротштейн стремится загрести жар чужими руками. Моими руками. И ведёт себя так, словно у него нет никаких проблем. Сейчас уже начинается дело «Блэк-Сокс», самого крупного спортивного скандала в истории Америки в первой половине двадцатого века. А он спокоен как удав, и я знаю, что в «моём времени» Мозг из этого дела выпутался, даже несмотря на громкие газетные заголовки, которые его обличали в мошенничестве.