Суккуба
Шрифт:
Кстати – непонятно почему отказывался, так как никаких объективных причин для этого не было. Все зажило, все внешне рабочее. Причина в голове – как сказал ему один сексопатолог – как только член попадает внутрь женщины, любым способом, а тем более оральным – так тут же в голове всплывают воспоминания о том, как его едва не отделили от хозяина. И мозг тут же в испуге блокирует весь процесс. Так что для более-менее полноценного секса
А тут – просто безумный стояк, как у пацана шестнадцати лет! Сто лет такого не было!
– А что ты умеешь? – выдавил хрипло, с дрожью в голосе, боясь, что девица сейчас уйдет, растворится за дверью и он никогда не коснется ее гладкой, бархатной кожи! Хотелось броситься к ее ногам и никуда не отпускать, никуда! И трахать ее, трахать – часы, дни, недели! До скончания веков!
– Я все умею. Хочешь, покажу?
Девица защелкнула замок двери, подошла к мужчине, и одним движением сдернула с себя узкое платье, извиваясь при этом, как змея. На ней под платьем не было ничего – ни трусиков, ни лифчика – совсем ничего! Лето, конечно, жарко…но все же?
А потом все мысли ушли. Девушка ловко высвободила член из плена брюк, расстегнув, почти разорвав ширинку мужчины, толкнув хозяина клуба в плечо так, чтобы он откинулся назад. Уселась верхом, будто всосав его член своей вагиной, как мощный пылесос всасывает кучку грязи, сбитую с башмаков после осенней прогулки.
И мужчина застонал от восторга! Давно, очень давно он не испытывал такого наслаждения! Девица буквально высасывала из него соки, а ее зеленые глаза заставляли в них утонуть, забыть обо всем, кроме этого смуглого, загорелого тела, кроме этой колдуньи, скачущей на нем, как амазонка на горячем скакуне!
А потом он кончил – бурно, дергаясь всем телом, чувствуя, как вместе с семенем из него будто бы истекает жизнь. Нахлынула такая слабость, такая невозможная слабость, что после того, как все закончилось, мужчина не смог подняться с места и только бессильно смотрел на то, как надевает платье его неожиданная, странная партнерша.
Она же не обращала на него никакого внимания, и только перед уходом, когда уже взялась за ручку двери, с усмешкой, сказала:
– Привет тебе от Тани. Помнишь такую? Ту, что член тебе чуть не откусила? Ну и вот. Живи теперь, и помни. И радуйся,
что она запретила тебя убивать. Иначе бы…Черты лица девушки вдруг исказились, и оно стало похожим на морду какого-то чудовища – огромные клыки, горящие, выпученные глаза. Но все длилось не больше секунды, и скоро мужчина уверил себя, что все это ему привиделось из-за болезни.
А заболел он скоро. Уже этим вечером слег с температурой и рвотой, и через несколько часов оказался в больничной палате, с неясным, мутным диагнозом: «Предположительно, отравление».
Вышел из больницы через три недели, высохший, как щепка, шатающийся от порывов ветра. Больше он в «Торпеде» не появился. По слухам ее скоро продали, а что сталось с прежним владельцем – никто не знал. Да по большому счету это никому не было интересно.
И никто не связал приход рыжей девицы с болезнью директора «Торпеды». Даже он сам.
– Если девочка родится – назову ее Валентиной! – Таня погладила округлившийся животик, и посмотрела на сияющее море – Хорошо-то как, а? Валь, ну как же хорошо?!
– Когда все слишком хорошо – обязательно начинается какая-нибудь гадость – кивнула Валентина, сидевшая за столом в одних трусиках-стрингах – А если мальчик родится, как назовешь?
– Валентином! – хохотнула Таня, и бросила в подругу ломтиком мандарина. Та захохотала, и тоже швырнула кусочек яблока, точно попав Тане в лоб.
– А прикинь – если двойня! Валентин, и Валентина! – мечтательно протянула рыжая – Здорово, когда двойня, правда?
– Ну возьми, и роди! – фыркнула Таня – За чем дело стало?
– Во-первых, у меня нет мужика, от которого хотелось бы родить. Ты же не позволяешь своему мужику меня накачать! (Фу! Как грубо! – хмыкнула Таня). А во-вторых…я еще погулять хочу! Я еще молоденькая! Это ты замужняя дама, а я так…не пришей к заднице рукав. Так что – все в будущем!
– Все в будущем – эхом откликнулась Таня, и снова уставилась на море. Мыло в нем что-то такое…завораживающее. Древнее, притягательное, как сама жизнь.
Хорошо! Вот так сидеть, смотреть на море, и пить холодный сок. И впереди – только хорошее! Ведь по-другому и быть не может, правда же? Она это заслужила! Бывшая провинциалка, бывшая суккуба. Бывшая ли?