Сумасшедшие двадцатые
Шрифт:
— Я так точно сойду с ума, - зажмурившись, говорит она.
— Сумасшедшая это я, - улыбается Аврора, поправляя свое зимнее платье, переступая порог кухни.— Доброе утро.
— Я сейчас накрою на стол, - быстро говорит Ирма, пытаясь встать, но Тристан останавливает свою жену, кладя свои руки на плечи жены.— Я приготовлю омлет и выпью кофе в компании. Сегодня трудный день, ведь мы разрабатываем новую модель с людьми Форда.
— Я поеду с тобой, - заявляет Ирма.
— Ирма, о ребенке думай и только о ребенке, когда я уже возьму на руки племянника или племянницу?
– протягивает Аврора. — Давай поедем выбирать колыбель или игрушки?
— Через пять месяцев, и я не священный сосуд, так что я еду,- отвечает Ирма, переводя взгляд на мужа. — Тристан, пожалуйста, я так
— Хорошо, но позавтракать нужно, - соглашается мужчина, подходя к холодильнику, между прочим, изобретению довольно новому и полезному.
— Что ж, я вам не нужна, а значит, могу уйти, - махает на прощание Де Мартель.
— Аврора, помни, в два придет Мисс О’Кеннел, - говорит Тристан.
— О, блондинка-психолог, которую нанял для меня Клаус, - доносится из парадной, рыжеволосая девушка крадет в сумку свой портсигар. — Поговорим, между нами девочками.
— Аврора! Куда ты собираешься! Аврора!
– кричит Тристан, размахивая руками, но она не слушает его, а только хлопает дверью.
Январь. Вьюга. Аврора смотрит на серое небо, проходит несколько кварталов пешком и отваливается в одном из парков, явно ожидая чего-то или кого-то. Ожидает чудо. Ожидает, что ее обнимает кто-то, кроме январских морозов, ведь так и должно быть. Сегодня морозно, серо, Аврора ходит с места на место, греет руки своим дыханием и ожидает. Ожидает чудо, и в этот морозный январь ее согреют теплые руки. Просто ее согревают теплые руки, которые прямо сейчас обнимают ее, притягивают к себе, и она верит, что в этот ледяной и морозный январь ее согревает огонь любви.
— Тодд, - довольно произносит она.
— Я скучал, - отвечает парень, обвивая ее талию своими крепкими руками. — И рождественский подарок.
— Ты не забыл, - оборачивается она к нему, касаясь своей рукой его мягкой и холодной кожи.
— С Рождеством, - улыбается Тодд, достав из кармана тонкий серебряный браслет, украшенной птицей.
— Птица?
– морщится Аврора, рассматривая браслет.
— Как символ твоей свободы и исцеления, - кивает парень.
— У меня ничего нет для тебя, прости, - прикрывшись от него рукой, сжимается, словно в тески, Аврора.
— Ты подарила мне свое доверие и согласилась на встречу. Идем, - легко улыбается Тодд, хватает ее за руку и тащит за собой.
Серое небо. Аврора смотрит только на небо, когда Тодд одевает на ее руку браслет. Она привыкла смотреть на небо, считая, что она стала такой же серой и тусклой, как это небо, утратила смысл жизни и в тоже время так старается то, ради чего стоит жить.
Аврора остановилась, моргает длинными ресницами, ощущая холодную каплю, а затем еще одну и одну. Снежинки кружатся, падают с небес, и Аврора улыбается, смеется, кружит Тодда в свободном танце, также кружатся эти снежинки, которым суждено растаять, как растаяло сердце Авроры.
— Снег! В Чикаго снег!
– смеется Аврора, беря и комкая липкий комок и бросая его прямо в лицо парня.
— Думаешь, это смешно? Тогда держись!
– пытается возмутиться Тодд.
— Я сумасшедшая, поэтому мне можно все, - смеется она.
С разбега на заснеженную землю, нависает над ней, а она рассмеялась. Иногда Мисс Де Мартель была хуже маленького ребенка, которому не досталась конфета, но Тодд привык к этому, считал своим долгом заботится об этом взрослом ребенке. Рядом с ней он сам становился ребенком. Рядом с ней он теряет свое сознание, даже не понимает, как мог полюбить ее? Головоломка. Тупик. Рыжеволосая дьяволица отравила его. Он наблюдает, как падает снег, и лучше Тодд будет ненавидеть себя за этот поцелуй. Сбитое дыхание, не спеша ожидая того, что Аврора непременно наградит его звонкой пощёчиной, как и полагается приличной девушке. Тодд накрыл своими губами её губы, и это добило его. К удивлению Аврора не сделала ни одной попытки отстраниться от него, а напротив, крепко обхватила руками его шею, отвечая на поцелуй. Ведь все грани для Авроры Де Мартель стерты. Ни одной мысли
о Клаусе не промелькнуло в голове, когда губы Тодда накрывали ее. Словно и не существовало ни самого Николауса Майклсона, ни их ночей, ни их совместных распитий обожаемого виски в ее баре. Ничего, кроме двух влюбленных, лежащих на покрытой снегом земле. Словно в этом январе случилось не только чудо, ведь в Чикаго выпал снег, но и чудо любви. Настоящей любви, которая так же редка, как и снег в Чикаго.Февраль.
Для кого-то февраль – окончание зимы. Для кого-то – конец одиночества. Для кого-то - вечные холода.
Вступление в брак – это добровольное желание, основанные на любви, но вместе с тем и ответственный шаг. Отныне ты не имеешь права жить в свое удовольствие, распоряжаться своей судьбой. В душе Кола разгорелась настоящая борьба. Тихие шаги на лестничной площадке, и Кол Майклсон замирает, сжимает руки в замок, вспоминая произошедшее несколько часов назад. Месть для него – святое, и Кол Майклсон не мог забыть то нападение и ранение Дефне. Не мог оставить это так, и повзрослел, ведь теперь решил действовать уже законно.
Кровь на щеке.
В руках Коула заряженный Colt M1911, и сейчас ставки высоки, как никогда, а где-то, на другом конце города, его ждет любящая жена, которая, конечно же, уже приготовила ужин и терпеливо ждет его возвращения.
Время тикает вперед, и Коул вовсе не дрожит от страха, но ставка - его жизнь. На переднем сиденье сидит Джереми Гилберт, который не хотел этого, но за эти месяцы Кол стал его другом, с которым он проводил время не только в закрытом баре Лори, но и при возможности приезжал к другу. Разве можно было полицейскому молчать о закрытом заведении? Он молчит, и это уже неправильно, ведь Гилберт не желает предавать друга. Но все изменилось, с появлением в его жизни Коула Майклсона, который то и дело втягивает его во что-то темное, что Джереми и не заметил, как это стало частью его жизни.
Время тикает вперед, и это шанс Коула Майклсона отомстить.
— Мне нужно очень много полиции сегодня, - говорит он.
— Мне нужно, чтобы все выжили, - говорит Гилберт, открывая входную дверь авто. — И спрячь оружие.
— Слушаюсь Вас, капитан Гилберт, - пытается задеть Майклсон, прикладывая свою руку к виску, словно отдавая честь.
Кол ждет, раздражается, ведь он не привык ждать, а Джереми спокоен, прекрасно справляется с дрожью в руках, открывает капот Renault Torpedo Type MT. Гилберт думает, что не только у Кола проблемы, но он их любит создавать другим. Разочарованно вдыхает холодный зимний воздух и совершенно спокоен, когда к его спине приставлено дуло автомата Томпсона и ничего не говорит. Не говорит ничего и Майклсон, а только поднимает воротник своего пальто, когда вооруженные люди вытаскивают его с машины, прижимают к капоту.
— Неужели нам удалось поймать самого Коула Майклсона, - говорит один из нападавших, грубо ударяя Майклсона о капот автомобиля.
— Полегче, - говорит тот, пытаясь развести руками. — Кто меня заказал на этот раз? Андре давно мертв, и моя жизнь должна была стать лучше, не думаете? Это очередная ловушка, и мне уже скучно…
— Заткнись! – злится один из гангстеров, размахивает рукой, в которой держит оружие, направляет его на лом Коула. — Заканчиваем с ним.
—Я думаю, что вам лучше испариться, - закатывает глаза Майклсон.
Ставки слишком высоки. На кону его жизнь. Может, он очень быстро повзрослел, ведь бьет сильно, бьет с колена, валит нападавшего на землю, успевает схватить оружие и теперь сует дуло уже к сердцу нападавшего. Что же с ним стало? Повзрослел, у него появились те, чья жизнь дороже его собственной.
Эта жизнь.
Гилберт не хотел этого, но без труда уворачивается, ловит оружие, которое бросает ему один из подоспевших друзей сослуживцев по имени Метт. «Нужно держаться» - и так поступит Джереми Гилберт, заламывая руки недавно нападавшего на него мужчины, узнавая в нем виртуозного наемного убийцу, которого уже не один месяц разыскивали в его отделе. Видимо, его наняли, чтобы тот решил вопрос с Коулом, который в последнее время закрепился в гангстерском сообществе Нью-Йорка.