Сумасшедшие двадцатые

— Моя любимая сестра Ребекка живет вопреки всему и пусть я придерживалась старых правил, но она убедила меня в том, что счастье возможно, - вздыхает старшая Майклсон, смотря в потолок.

— Я помню тот день, когда отец вернулся с банка, узнав, что он банкрот, и чтобы выжить он заключил договор с Сальваторе. Тогда он сказал два слова : Идеальный шторм. Мы потеряли все и мать настояла на моем отъезде к тетушки Далии. Война. Смерть мужа, а затем и смерть ребенка, вот что я назвала идеальным штормом. В моей жизни шторм.

Фрея самая старшая сестра. И она больше относится к старшему поколению, ближе к Сесилии и Лили. Но ее спасает то, что она Майклсон, она из величайшей семьи, в которой никто никогда не сдается, в которой позволено любить по воле своего сердца. Фрее нужно быть привыкнуть, привыкнуть к тому, что нельзя скрывать свои чувства. Нужно плевать на всё: на косые взгляды, на шептания за спиной, на людей, которые этого не понимают. Надо поступать, как Ребекка: любить, идти с любимым до конца, надеяться на светлое будущее, даже если его нет. Надежда придает силу.

А Люсьен, он готов ждать ее, ту в которую он влюблён. Фрея свыклась с новыми правилами и решила идти по воле сердца. Новые правила - новое поколение. Этого не понять ни Миссис Маршалл, ни Миссис Сальваторе. Поздно. Фрея выбрала будущее и разрушение старых правил.

— Я думаю, какой бы могла быть моя жизнь, если бы не эти два слова, - тихо шепчет она.

— Нас всегда преследует прошлое, но прошлое остается в прошлом, у нас есть будущее, - Люсьен касается ее руки, надеясь, что его слова убедят ее.

— И ты веришь в это?
– склонив голову на бок, спрашивает Фрея.

— Если быть откровенным, то да, я верю, - кивает Люсьен.

— Если бы каждый вечер в моей жизни мог бы быть таким, - тяжело вздохнула блондинка.

— И, он будет, - голос Люсьена успокаивает ее.

Люсьен сплел для нее венок, а Фрея смотрела в пламя камина, думая, что преодолей она себя сделай шаг вперед, она могла бы быть счастливой. Но, Фрея боится и дрожит, когда Люсьен одевает на ее голову венок.

— Мне пора, - смотря в глаза говорит Фрея.

— Ничего не говори, но мы еще не танцевали, - Люсьен протягивает ей свою руку.

— С этим не поспоришь, - улыбается та.

Ее руки обвивают его шею. Руки Люсьена касаются ее талии, а у Фреи по телу пробегают мурашки. Она обещала ему танец даже нет музыки. Пара движется не в такт музыки, а в такт сердцу. И, возможно Фрея всю свою жизнь мечтала об этом. Ее сердце бешено колотилось в груди, когда она отпускает его руку, выбегая из его дома. Она боится быть счастливой. Она все еще боится себя, осуждения и непонимания, со стороны окружающих, но когда Фрея Майклсон рядом с Люсьеном ее накрывает шторм. Идеальный шторм.

Чикаго. Две недели назад.

Аврора просыпается на одном из столиков своего бара, думая, что это наказание или судьба вновь испытывает ее на прочность и послушание. Она ничего не помнит, но вечером отменилась вечеринка, на которую были приглашены все влиятельные люди города, потому что Аврора выпивала в одиночестве и готова была обратится в шторм, уничтожить все на своем пути. Она не может смириться с тем, что поссорилась со своим братом и не представляет, что будет дальше, а ее рука тянется за бутылкой виски. Осталось только пятно. Черное пятно. Из-за своей выходки она может потерять брата и думает, где он сейчас.

Кетрин просыпается в своей постели, отбрасывая в сторону, лежащую рядом бутылку.

— Дура, - ругает себя Пирс, тянясь за пачкой сигарет.

Она глушит боль алкоголем. Единственным знакомым ей способом. Пирс закурила, убивая себя медленно, мучительно. Главная ошибка Кетрин - любовь. Ошибка. Но сердцу не возможно приказать. Следовательно, это не ошибка, а опечатка. И-то опечатка заключается в том, что она ушла. И, возможно, Элайджа простил бы ее, если бы Кетрин рассказала правду, и о Авроре, о ее планах сделать Тристана владельцем. А также о том, зачем она так поступает. И ответ был бы прост - дочь. Дочь - ее семья. Вспоминая о дочери она бросает сигарету и обещает себе, что увидит малышку. Она вернет себе малышку и защитит ее. Ее дочь никогда не будет жить такой жизнью, что и она.

Никогда.

— Фу, сигаретный дым, - морщится Вероника.

— Где Аврора?
– спрашивает Пирс.

— Она внизу, только что дала мне новое задание, некий Джордж Шолтон, - щебечет девушка.

— Мне нужно поговорить с ней, - оттолкнув Веронику, Пирс спешит на первый этаж.

Тристан чувствует, что его предали, и он не может смириться, ведь на этот раз удар слишком сильный. Его родная сестра, ради которой он был готов на все, даже позволил держать собственный бар-кабаре, а она ударила его в самое сердце. Но, возможно такова жизнь, в которой самые близкие могут ударить. Он не судья, чтобы вынести приговор Авроре. Он не хотел разговаривать, видеть людей вокруг себя, но совещание по важным вопросам заставило Тристана приехать раньше, ведь не сумел разбудить Элайджу, который заглушал боль в своём сердце алкоголем. Но, это только поможет заглушить боль, а не избавить от нее. Боль навечно останется в его сердце.

— Отчет в черной папке, - твердо говорит Де Мартель.

— Похоже Мистер Майклсон не соизволит осчастливить нас своим присутствием, - ухмыляется Джордж.

— Я слышал его сердце разбито из-за женщины, - шепчет Лорри.

— Слухи правдивы, как я полагаю, - отзывается Отавио.

— Ему стоит благодарить Тристана, за то, что тот спас его и мы заключили выгодный контракт с Мистером Фордом, - громко произносит Билл.

— Джельтенмены, прошу вас, - голос Элайджи заставляет всех присутствующих мужчин обернуть голову на вошедшего Элайджу. — Продолжим обсуждения.

— Аврора, - говорит Пирс, спускаясь на первый этаж.

— Уйди, - рявкнула Де Мартель отпивая виски. — Это из-за тебя мы поссорились с Тристаном.

— Если ищешь виновных, то посмотри на себя, - отвечает Кетрин. — Ты виновата, Аврора. Твои интриги и тайны.

— А тебе стало легче, когда сказала правду Элайдже?
– хмыкает Де Мартель.

— Я хочу увидеть Надю, - заявляет Пирс. — Я так волнуюсь за свою дочь.

— Ты всегда выберешь свою дочь, - она поднимает взгляд на подругу. — Именно поэтому ты все еще здесь. Если уйдешь, то потеряешь ее навсегда.

— Я устала бояться!
– срывая голос, выкрикивает брюнетка.

— И, что ты сделаешь?
– Аврора уверена в своей победе, ведь прекрасно понимает, что Кетрин пустое место. — Ты ничто!

— Сделаю то, что ненавижу больше всего в своей жизни : Скажу правду, - шепнула она направляясь к выходу из бара.

Нью-Йорк.

Дефне - ребенок, пусть ей и исполнилось двадцать лет. Она переступила ту черту, где заканчивается белое, и начинается черное. Ей тяжело быть черной, но она делает так ради Кола, ради любви к нему. Дефне еще маленькая, не понимает, что Кол ее любит такой, какая она есть, и говорит ей это. Ведь, что ей стоит быть белой в обличии черного? Он говорит : " Не нужно меняться. " Девушка еще не понимает это, желая угодить ему. Дефне не понимает, что он полюбил ее еще тогда, когда впервые увидел ее в баре ее дяди, когда она показалась ему обиженным ребенком с милыми губками. Она еще не понимает, создав в своей голове образ той девушки, которая должна быть рядом с плохим парнем. Она сломала себя и знает это. Она сломана из-за него и Кол Майклсон понимает это. Понимает, что всеми силами должен исправить это, но уже слишком поздно.