Сумеречный Сад

Меня вдруг охватило неудержимое желание запустить руки в землю.

Никто из обитателей неземного сада меня еще не заметил. Сколько еще я могу так наблюдать, скрываясь в уголочке? Я хочу оставаться в тени, но жажду общения.

Попросят ли меня уйти? Очевидно, мне здесь не место.

В чем здесь загадка? Сад на вид больше, чем ограждающие его кирпичные стены. Да и величественный дуб, должно быть, видно с улицы.

Я наблюдаю за разговорами, смехом и светом, над столами витает дух содружества, сопровождающий несомненно умные и интеллектуальные беседы. Изящная еда и вино, жизнь в изобилии в укрытии древа.

Невинность – вот что за слово вертится у меня в голове. Не как антоним к «разврату», а в противоположность холодной реальности, нападающей на нас в юности и крадущей детское удивление, веру в чудеса.

Меня влечет мелодия. Рядом со столом, заполненным едой, стоят три человека с инструментами. Чернокожий мужчина отбивает стаккато на барабанах, усатый латиноамериканец ударяет по туго натянутым струнам сияющего контрабаса, большая белая женщина с короткими седыми волосами, в мужском костюме и узком галстуке бьет по клавишам пианино, играя радостную версию «Day and Night» Коула Портера. Рядом с ней стоит белый мужчина в очках с темной оправой, улыбаясь и кивая, как довольный учитель.

Так вот она – музыка, приведшая меня сюда. А фонари, сияющие на фоне сумеречного неба, – мерцание в траве.

На секунду я закрываю глаза, не в силах справиться с нахлынувшими запахами, калейдоскопом цветов и мажорной мелодией. Меня пронизывает тепло, пустоту в душе заполняет спокойствие, тревога улетучивается.

Я снова открываю глаза, недвижима внутри, наблюдая снаружи. Я чувствую, будто связана с деревом золотой нитью, и эта связь проходит через мое сердце и сквозь каждого человека на этой невозможной вечеринке.

Приглядевшись, я вижу предметы у корней дерева: несколько мольбертов, блестящая в свете фонарей скульптура. Небольшой столик со стопками – наверное, книги и бумаги?

Может ли существовать такое пристанище для нетронутой красоты? Я сплю, наверняка сплю, и все же окружение кажется мне более реальным, если и существует «реальность», чем вся моя жизнь до этого. Я чувствую себя здесь… своей. Будто это мой настоящий дом, забытое прошлое. Как, если я никогда раньше здесь не была?

Я дотрагиваюсь до своей щеки и обнаруживаю, что пальцы мокрые от слез.

Жест отвлекает внимание одного из мужчин от разговора. Его собеседница – бледная невысокая женщина, одетая в платье по моде 1930-х годов, волосы пострижены в короткое каре – бросает взгляд в мою сторону. Мужчина слегка улыбается мне, в глазах – дружеское недоумение, лоб нахмурен. Кивнув женщине, он идет ко мне, останавливаясь у одного из столиков, чтобы опустошить хрустальный декантер в два бокала.

Обеими руками вытираю слезы, затем выпрямляю спину, держу подбородок прямо и улыбаюсь. Может быть, учитывая платье, туфли и прическу, я и не выгляжу не к месту.

Мужчина, улыбаясь, подходит ко мне с двумя бокалами вина. Пламя факела освещает его лицо. Он меня старше – должно быть, ему за сорок. Бледная кожа, густые черные волосы зачесаны назад от резкого косого пробора. Красивый, хотя уши у него большеваты. Из-за серого шерстяного костюма, белой рубашки и темного галстука он напоминает банкира.

– А вот и ты, Кей, – подзывает он. – Ты чего спряталась?

Глава 7

Поэта взгляд в безумии высокомС небес на землю смотрит, на небо —С земли. Когда воображение являетНеведомые образы, поэтПером своим дарует духам празднымНазвание и место под луной.У. Шекспир, «Сон в летнюю ночь»

Мужчина, должно быть, принял меня за кого-то знакомого – он подходит к моей скамейке, протягивает мне один из бокалов, затем отпивает сверкающий рубиновый напиток из своего.

Я принимаю чашу, все еще сидя на скамейке, и стараюсь улыбнуться. Стеклянная ножка холодит пальцы. Надо ли подыграть? Здесь все так странно, имеет ли смысл уточнять, что он ошибся и принял меня за другую?

Скрывая недоумение, я пью. Не могу сказать, что разбираюсь в вине, но это – лучшее, что я пробовала в жизни. Неужели я упустила такую роскошь – или ничего подобного не существует на самом деле?

Мужчина все еще смотрит на меня, подняв брови. Кажется, его вопрос не риторический.

– Я… я хотела посмотреть на вечер со стороны. Так красиво.

Ладно, это было плохо.

Он оборачивается, чтобы тоже взглянуть на дерево:

– Спокойная точка вращающегося мира.

Слова омывают мое сердце, как прилив, разливаясь, заполняет трещины в скалах. Я молчу.

– Прости. – Его тихий смех подходит гостиным и салонам. – Приступ философии. – Он указывает на скамейку. – Хватит тут места для старого поэта?

– Конечно. – Я сдвигаюсь на край.

Он присаживается рядом, скрещивает ноги и опирается на руку.

Наши плечи касаются, я чувствую приятное тепло.

– Музыка чудесная. – Я улыбаюсь в направлении джаз-трио.

– Не правда ли? Она с каждой мелодией играет все лучше.

На поляне нас замечает другой мужчина, вовлеченный в разговор. Он мой ровесник, волосы его темные, коротко стриженная борода больше напоминает щетину. Незнакомец широко улыбается. Белая блузка обтягивает мускулистые плечи, рукава подвернуты до локтей, черный двубортный жилет придает ему элегантный, но расслабленный вид. В одной руке он держит маленькую тарелку. Когда мужчина возвращается к разговору, второй рукой он активно жестикулирует, будто тема его очень волнует.

Я почти спрашиваю моего соседа по скамейке, знает ли он этого человека, но останавливаю себя: вдруг мне положено знать тут всех?

– Похоже, у кого-то завелся поклонник.

– Что? – Я смотрю по сторонам. – Я… что?

Мой собеседник смеется.

– Ой, Кей, ну же. Не притворяйся, что не понимаешь, когда мужчина на тебя смотрит.

Я выбираю промолчать. Может быть, мускулистый мужчина – парень Кей. Или сталкер.

– Ты принесла? – Он отпивает свое вино. Вроде бы простой вопрос, но звучит как личный.