Сумерки Европы

Далека отъ меня мысль желать уже этимъ терминомъ опорочить что бы то ни было и менѣе всего само мѣщанство. Дешевый способъ уязвленія этимъ якобы превзойденнымъ въ современномъ соціализмѣ сочетаніемъ чувствъ, навыковъ, міросозерцанія, какъ чѣмъ то малоцѣннымъ, отъ меня чрезвычайно далекъ. Отмѣчу попутно, что именно въ мѣщанской духовности — наряду съ отрицательными корнями узости и ограниченности горизонта — нетрудно усмотрѣть одинъ изъ цѣннѣйшихъ соціальныхъ типовъ человѣчества. Въ немъ сочетается непрерывная трудовая дисциплина (при томъ съ тенденціей къ увеличенію трудового напряженія, а не къ ограниченію его, какъ это имѣетъ мѣсто въ пролетарской духовности) съ отвѣтственнымъ, самостоятельнымъ распорядительствомъ; въ немъ сочетается предпосылка равнозначности многихъ (служащая основой демократизма) съ ощущеніемъ выдѣленной и все же устойчивой самозначности каждой ячейки и даже съ сознаніемъ ея непрерывно-преемственной традиціонной устойчивости (что даетъ точку касанія съ традиціями аристократизма). Крестьянскій дворъ раститъ чувство незыблемости; иная ремесленная мастерская воспитываетъ въ традиціяхъ преемственно накопляемыхъ навыковъ; иная посредническая дѣятельность, впрочемъ скорѣе уже буржуазная, чѣмъ мелко-буржуазная создаетъ духъ смѣлости, увѣренности въ себѣ, подчасъ авантюризма дерзаній.

Но какъ бы то ни было, переносъ этой личной (хотя и массово-повторной) внутригосударственной крестьянско-торговой психологіи на дѣла государственныя и международныя — дѣйствительно не только неумѣстенъ, но и глубоко опасенъ. И въ этомъ смыслѣ крестьянская психологія законная въ крестьянскомъ быту и торговая психологія, умѣстная въ торговомъ быту — къ тому же заключающія въ себѣ и общечеловѣческія духовныя цѣнности, — безспорно мало умѣстны и мало подходящи къ государственной жизни, къ жизни межгосударственной и международной.

Я не хочу сказать, чтобы хозяйственный строй страны просто опредѣлялъ здѣсь идеи военнаго времени, чтобы онѣ были надстройкой надъ хозяйственной структурой современныхъ государствъ. Современный хозяйственный строй существуетъ не первый годъ и видѣлъ не первую войну, а между тѣмъ впервые характеръ лозунговъ отражаетъ въ столь яркой степени внутреннюю классовую психологію. Мало того, можно отмѣтить, что эта психологія и не исчерпывающе характерна именно для господствующихъ слоевъ послѣднихъ десятилѣтій; мѣщанство, мелкая буржуазія, сельская и городская — не вновь выработанные, а исконные элементы современнаго общества, для послѣднихъ-же его претвореній характерны не они, а тѣ капиталистическіе, крупно-капиталистическіе слои, чья власть и значеніе выработались и превзошли буржуазное общество, опредѣляя его послѣднюю разновидность. И однако именно теперь мѣщанская психологія оказалась подоплекой военныхъ идей. Конечно, здѣсь имѣло большое значеніе то, что по своему содержанію эти идеи были выгодны для политики Антанты; но этимъ дѣло еще не объясняется до конца, ибо если эта выгода отчасти заключалась въ томъ, что ихъ осуществленіе приводило къ ущербу для врага, то все же значительная — какъ знать, не наибольшая ли — часть этой выгоды заключалась, именно, въ ихъ вербующей силѣ. Имѣло существенное значеніе и сближеніе съ мѣщанской психологіей нѣкоторыхъ особенностей въ государственномъ положеніи странъ Антанты; но все же была и другая сторона въ этихъ явленіяхъ, всего проще выясняющаяся на Англіи.

Англія искони страна торговли и торговцевъ. Тѣмъ не менѣе до послѣдняго времени она сохраняла на ряду со строемъ свободы и всевластіемъ народнаго представительства — могучую аристократію, и эта аристократія сохранила свои и прерогативы и власть въ нѣкоторыхъ отрасляхъ государственнаго — а въ частности именно международнаго управленія. Доступъ былъ открытъ низамъ, но эти низы проходили, достигая власти, школу традиціоннаго аристократизма. Почему старая аристократія по своей психологіи отвѣчала задачамъ международно — государственнаго распорядительства, — это вопросъ особый: отчасти въ ея классовой и сословной подосновѣ была предзаложена соотвѣтствующая созвучность; отчасти же она традиціонно, нарочито воспитывала своихъ сыновей въ требующейся духовности. Въ послѣднее время это измѣняется. Не одинъ премьеръ пришелъ къ власти не изъ тренировавшихъ себя на власть круговъ (Bonar Law); но особенно показательнымъ является вождь и руководитель англійской имперіи Ллойдъ Джорджъ. Этотъ маленькій провинціальный адвокатъ принесъ на вершины власти не одни только государственныя большія свои дарованія и личныя блестящія данныя, не одинъ только свой валійскій горячій темпераментъ, но и духовный строй радикала — человѣка изъ толпы, адвоката, дѣльца, спорщика, агитатора. Но и не въ этомъ еще самомъ по себѣ суть дѣла; въ былыя времена его бы переварила среда власти, въ которую онъ попалъ; даже если онъ тамъ и не одинъ, она бы всѣхъ къ себѣ приспособила и уподобила, оставивъ различіе лишь въ оттѣнкахъ а не въ существѣ. Но произошло и болѣе глубокое измѣненіе: измѣненіе въ средѣ резонанса. Раньше ближайшій резонансъ имѣла государственная дѣятельность въ сравнительно тѣсныхъ высшихъ кругахъ и чѣмъ дальше, чѣмъ шире круги, — тѣмъ болѣе производнымъ становился резонансъ. Въ этомъ отношеніи послѣднія десятилѣтія внесли рѣшающее измѣненіе, — отчасти и измѣненія государственно-правныя, (расширеніе избирательнаго закона), но въ еще большей степени измѣненія хозяйственныя, духовныя, бытовыя. Грамотность выросла, выросъ интересъ къ политикѣ, газета стала дешевой и доступной, рабочее время сократилось — такія и подобныя перемѣны имѣютъ, быть можетъ, еще большее значеніе, нежели измѣненіе избирательнаго права. Средой непосредственнаго резонанса для государственной дѣятельности стала не организованная государственность, а неоформленныя широчайшія массы; при нормальныхъ условіяхъ — можно сказать: народъ, а въ взболомученныя, обостренныя, спѣшно рѣшительныя минуты — улица. Отсюда идетъ откликъ, сюда обращается власть, отсюда идутъ на нее встрѣчныя воздѣйствія. И въ своихъ содержаніяхъ и въ своемъ тонѣ власть должна приспособляться именно къ этой средѣ. Эта среда неорганизована и не расчленена; она воспринимаетъ и отвѣчаетъ огуломъ; въ ней преобладаютъ не тѣ, кто соціально сильны и не тѣ, кто духовно сильны, въ ней преобладаетъ неопредѣленная разсѣянная толпа, знаменитый «человѣкъ съ улицы», на котораго давно обратила вниманіе англо-саксонская политическая мысль, т. е. всякій человѣкъ, т. е. преимущественно мѣщанинъ. И вотъ почему къ мѣщанской психологіи приспособилась и мѣщанскую психологію отразила государственная мысль и политика западныхъ странъ современности.

На Англіи это отношеніе сказывается особенно ярко, но въ сущности нѣчто аналогичное происходитъ и въ другихъ странахъ. Во Франціи давно господствуетъ крестьянинъ и рантье, и все же иностранную политику вели преимущественно люди изъ былыхъ аристократическихъ группъ. Это считалось непонятной слабостью, проявленіемъ робкой неувѣренности демократіи; на самомъ дѣлѣ — какъ знать — не проявлялась ли въ этомъ ея безсознательная мудрость. Государственныя функціи требуютъ различныхъ предпосылокъ психологіи и навыковъ, и большой вопросъ, не лучше ли дѣло демократіи исполнитъ въ опредѣленной области человѣкъ не демократической духовности. Но суть въ томъ, что средой резонанса и отвѣтнаго вліянія и здѣсь стала неорганизованная масса. И въ данномъ случаѣ рѣшающимъ оказалась отмѣченная уже выше сугубая всенародность военнаго времени, когда всякій напрягъ свое вниманіе, сознаніе и волю на общегосударственное, на міровое дѣло, затронувшее самыя основы его существованія, когда отъ сознанія и воли всякаго стала въ зависимость государственная и міровая судьба]. Власть, ежедневная газета и человѣкъ съ улицы опредѣлили въ своемъ взаимодѣйствіи духовность военной эпохи и потому она окрасилась въ цвѣта духовности мѣщанской.

Мѣщанская духовность несоотносительна съ задачами государства въ международномъ общеніи и потому переносъ ея туда можетъ причинить глубокій вредъ. Здоровая демократія вѣроятно найдетъ какіе нибудь пути преодолѣнія или хотя бы ослабленія этого вреда. Но для этого въ данномъ случаѣ не было ни времени, ни возможности. И психологія французскаго мелкаго собственника и англійскаго коммерсанта, оформленная правосознаніемъ американскаго профессора, оказалась въ поразительномъ несоотвѣтствіи съ задачами государственности въ бурномъ международномъ столкновеніи, Чтобы вскрыть точнѣе это несоотвѣтствіе, намъ надлежитъ разсмотрѣть ту идею — имперіализма, которой была противопоставлена антантистская проповѣдь.

3. ИМПЕРІАЛИЗМЪ

Идеѣ самоопредѣленія національности противопоставлялась идея имперіализма, которая Германіи ставилась въ вину, какъ ея главнѣйшее — наряду съ нарушеніемъ договора — преступленіе. Конечно, весьма пикантно звучитъ обвиненіе въ имперіализмѣ со стороны Англіи, впервые создавшей міровую державу; со стороны Америки, къ этому сейчасъ стремящейся, со стороны Франціи и Италіи, какъ только получившихъ къ тому благодаря побѣдѣ возможность, устремившихся къ расширенію своихъ предѣловъ и сферъ своего вліянія. Но насъ и здѣсь интересуетъ не правомѣрность и даже не обоснованность пропаганды, а ея смыслъ.

Повидимому Германія не рѣшилась стать съ той же опредѣленностью на почву имперіализма, какъ союзники стояли на почвѣ самоопредѣленія. Она не подняла перчатки, не заявила черезъ тысячи оффиціальныхъ и неоффиціальныхъ рупоровъ: да я стремлюсь къ имперіализму. Пожалуй, слѣдуетъ сказать, что и здѣсь — какъ и въ случаѣ съ отстаиваніемъ примата соціально-культурныхъ содержаній надъ правовой формой — она духовно спасовала передъ идейнымъ натискомъ Западной Европы. Соблазненная идеалистической словесностью, отчасти соблазненная возможностью примѣнить и со своей стороны разрушительный принципъ къ своимъ врагамъ, отчасти вѣроятно и подлинно побѣжденная въ лицѣ своего собственнаго мѣщанскаго элемента (къ которому въ нѣкоторомъ отношеніи приходится отнести и кадры соціалъ-демократіи, стоящіе на грани пересѣченія высшихъ квалифицированныхъ слоевъ рабочаго класса съ иными слоями интеллигентскаго мѣщанства) — она не устояла на исторически предназначенной ей позиціи. А между тѣмъ исторіей эта позиція была для нея пріуготовлена, она была осознана и провозглашена ея политическими и идейными вождями («средняя Европа», «Берлинъ — Багдадъ», «будущее Германіи на водахъ», лозунги колоніальной политики и проч.).

Имперіализмъ противъ самоопредѣленія. Имперіализмъ явленіе не новое; по этому пути въ наше время идутъ Америка и Японія; на этомъ пути стоитъ Англія, создавшая великую міровую имперію и только что стояла Россія; по этому пути въ былыя столѣтія шла Испанія, а въ иныя эпохи шелъ древній Римъ. Государство, насыщенное — соотвѣтственно возможностямъ эпохи, — культурою, дѣйственною мощью, организаторскими потенціями, силою распространяться, завоевываетъ мечомъ или втягиваетъ въ сферу своего воздѣйствія силками мирныхъ связей сосѣдніе и далекіе народы; оно на нихъ распространяетъ свои высшія достиженія, ускоряя и организуя взаимодѣйствіе своихъ составныхъ частей, собирая воедино грандіозныя человѣческія массы, создавая величайшее напряженіе, внося миръ совмѣстной работы въ прежде враждебные разрозненные, несогласованные коллективы. Безспорно-величайшее значеніе подобныхъ великихъ образованій. Въ сущности впервые они выводятъ на человѣчество, на исторію и въ этомъ смыслѣ на вѣчность, тѣ глубинныя духовныя цѣнности, которыя вырабатываются и накопляются, вспыхиваютъ и нарастаютъ обыкновенно только въ опредѣленно ограниченныхъ пространственныхъ и историко-этническихъ условіяхъ; въ тѣсныхъ рамкахъ онѣ зачинаются и въ великихъ имперіяхъ достигаютъ своего вѣчнаго въ предѣлахъ человѣчества значенія.

И, наконецъ, независимо отъ оцѣнки этого явленія, достаточно показателенъ и самый фактъ непрерывнаго напряженія человѣчества въ этомъ направленіи, къ тому же не ограничивающагося однѣми государственными формами. Здѣсь не мѣсто прослѣживать тотъ общій соціологическій законъ, который сказывается въ возрастаніи объема соціальной организованности, и тѣ безчисленныя предпосылки и послѣдствія, которыя съ этимъ движеніемъ связаны. Достаточно отмѣтить эту неизмѣнную тенденцію къ созиданію объемлющихъ организацій не въ одной государственной области, но напримѣръ, и въ области церкви, въ области хозяйственной (при переходѣ отъ мелкихъ формъ буржуазнаго строя къ крупно капиталистическимъ), — чтобы понять ту неизбывную пружину, которая здѣсь дѣйствуетъ, проявляясь именно въ творческія эпохи человѣческой исторіи и въ творческихъ составныхъ частяхъ человѣческаго субстрата. И настолько глубоко обоснована непобѣдимая эта тяга, что она самодовлѣюще охватываетъ человѣчество, бьетъ черезъ край, продолжаетъ дѣйствовать и тогда, когда уже исчезаютъ обосновывающія ее предпосылки, когда реальныхъ силъ для нея уже не хватаетъ. Неустанно гонитъ она по своимъ путямъ и подобно всякой страсти приводитъ къ внутренней слабости и часто неожиданному распаду преувеличенно разросшейся громады.

Таковъ смыслъ и механика имперіализма. Таковъ творческій процессъ, который охватилъ Германію — и въ ея лицѣ очередную часть человѣчества Европы — къ расширенію и разливу культурной мощи, накопившейся на ея территоріи, въ ея народѣ, въ предѣлахъ ея государственности. Какъ бы ни оцѣнивать отдѣльные моменты этого процесса, суть его ясна: въ немъ строительство того размаха, который двигаетъ человѣчество къ его послѣдовательно достигаемымъ вершинамъ.