Сумерки памяти

– Ну, и как развивались наши взаимоотношения среди диких трав и дремучих лесов за несколько сотен лет до венецианских карнавалов?

– В тот первый раз мы только обменялись двумя-тремя словами, познакомились, и ты уехал. Однако каждый день после этого ты стал навещать меня на моем вересковом холме. Ты приезжал совсем ненадолго, смотрел на меня, что-то говорил и снова уезжал обратно. Постепенно я поняла, что начала влюбляться.

***

Однажды ты приезжаешь и сразу, даже не слезая с лошади, задаешь мне вопрос: "Поедешь со мной? Я хочу на тебе жениться!". Кажется, что при этом у тебя не возникает никаких сомнений по поводу моего утвердительного ответа, однако вопреки твоей уверенности вместо согласия я только грустно качаю головой и говорю:

– Нет. Сестра моя вышла замуж. Она довольна. А я не такая, как она. Я принадлежу лесу. Он подарит мне свободу. Я должна. Он меня хочет забрать.

Ты смеешься и с каким-то юношеским задором заявляешь:

– Я подарю тебе свободу! Лес тебе больше не нужен. Пусть ищет себе кого-нибудь другого!

Я оглядываюсь на лес, который как будто бы начинает тянуть ко мне свои кряжистые руки-ветви, и понимаю, что уже почти готова пойти наперекор своей собственной одержимости, и что только ощущение непередаваемой свободы, которое я могу обрести лишь в лесу, удерживает меня от последнего шага в сторону мирской жизни. Я вновь смотрю на своего будущего жениха и повторяю:

– Но там остались моя мать и сестра. Они приходят ко мне. Мое место с ними.

Ты смотришь на меня, упиваясь моей почти первозданной красотой, и говоришь:

– Твое место там, где тебя ждет твое счастье. А мать и сестра пусть приходят - мы встретим их с почетом!

И тогда я решаюсь - отбросив назад свои прекрасные волосы и поднявшись с земли, я протягиваю тебе руку и говорю:

– Увези меня отсюда, увези навсегда.

Ты подхватываешь меня и сажаешь на лошадь. Отныне моя судьба решена.

***

– И что, я так и увез тебя, ничего не объяснив твоему отцу?
– удивился он.

Я засмеялась:

– Нет, это было бы на тебя не похоже. Конечно, ты сделал все так, как полагается. Просто дальше мне было плохо видно, и я перестала вспоминать. Потом, правда я еще раз вернулась и посмотрела продолжение этой истории...

– Так расскажи мне об этом.

– А ты еще не устал слушать мою болтовню?
– спросила я и ушла с балкона в комнату.

– Ты же знаешь, что я не отношусь к этому как к болтовне, - сказал он, последовав за мной.
– А что ты хочешь сейчас сделать?

Я задумчиво стояла возле стола и рассматривала старинную книгу, открытую на гравюре, изображающей средневекового алхимика, погруженного в поиски философского камня.

– Я очень хочу поехать куда-нибудь на твоей машине, - сказала я.
– Прямо сейчас. Как ты на это смотришь?

– Положительно, - сказал он, беря с секретера ключи.
– Ну а поскольку для нас с тобой не существует никаких границ, цель нашего путешествия может быть абсолютно неожиданной...

– Итак, куда мы направимся?
– спросил он спустя минуту, когда мы, взявшись за руки, сбегали вниз по мраморной лестнице.

Остановившись при выходе из подъезда, я спросила:

– Ты можешь показать мне то место, где когда-то находился этот вересковый косогор? Я очень хочу увидеть, во что превратились теперь эти пологие холмы, которые давным-давно подарили мне твою любовь.

– Могу ли я? Нет, дело вовсе не во мне, - сказал он и распахнул передо мной дверь парадной.
– Понимаешь, для того что бы что-то видеть, требуется, прежде всего, твоя сила, а во-вторых - само умение смотреть. Я же лишь могу сопровождать тебя в этих путешествиях и периодически что-то пояснять. Итак. Если ты чувствуешь, что готова, то можем отправляться в путь.

* 10 *

Машина с легким шуршанием отъехала от подъезда и проследовала в сторону городских окраин, оставив позади деревья, украшенные бело-красными пятнами цветов, которые в этот год на удивление поздно распустились.

– Я думала, что акация не может цвести в такое время, - задумчиво сказала я.
– Если бы холода продержались еще несколько дней, то этим цветам уже не суждено было бы увидеть солнечных лучей.

– Они просто распустились бы чуть позже, только и всего, - сказал он.

– Почему?

– Потому что всему свое время. Сначала оно пришло для заморозков, а теперь настало для акации.

– А когда придет наше время?
– спросила я и отвернулась в сторону бокового окна.
– Акация ведь могла и засохнуть от ожидания теплых дней.

– Нет, просто этот пример неудачный. Суть здесь не в этом, а в порядке вещей. Так или иначе, в холоде или зное, в мире или в войне, зима все равно приходит на смену осени, весна ее сменяет, лето следует дальше, а потом все повторяется снова. Это всего лишь мировой закон - люди расстаются, чтобы встречаться вновь, дают клятвы, чтобы их сдерживать, берут в долг, чтобы отдавать, отдают, потому что были должны и так далее...

– Но она могла засохнуть, не дождавшись тепла, - снова повторила я.

– Тогда из ее прошлогодних семян произросли бы деревья, которые стали бы снова и снова, также как и она по весне, вспыхивать мелкими огоньками пестрых соцветий.

– А мы с тобой тоже? Тоже не дождавшись теплых дней, засохнем и перевоплотимся, повинуясь этому мировому порядку, в каких-то иных людей, которые будут все не так как мы чувствовать, видеть и понимать? Я так не хочу. Я не согласна...
– сказала я и, вновь отвернувшись к окну, закрыла глаза и расстроенная немного задремала.

Когда спустя некоторое время я очнулась, было около пяти часов вечера. Горячее солнце сияло из-за макушек деревьев, окрашивая серое покрытие дороги в неправдоподобно-бронзовый цвет. Мы ехали по какому-то незнакомому почти пустому шоссе, невдалеке от которого стояли деревенские дома с высокими печными трубами, и паслись среди трав рыжие коровы.

– Где мы находимся?
– спросила я, удивленно разглядывая непривычный пейзаж.

– Сейчас узнаем, - он останавил машину около двух устало бредущих по дороге фермеров в пыльной одежде.

– Ты хочешь спросить у них, как проехать к тому месту, где почти тысячу лет назад одна девушка влюбилась в хозяина нескольких гектаров земли?
– засмеялась я.

Вместо ответа он только улыбнулся и, выйдя из машины, заговорил с этими прохожими на каком-то незнакомом мне языке. Они в ответ дружно закивали и, указывая граблями и вилами в сторону отходящей вбок дороги, стали что-то объяснять.

– Спасибо, до свидания, - сказал он и снова сел за руль.

– Что ты сказал?
– спросила я, затаив дыхание.