Сумерки памяти

– Ты помнишь тот вопрос, что я задала тебе вчера? Ну тот, про который ты сказал, что наутро я изменю свое мнение.

– Да, конечно, - ответил он, - ты спросила: "Почему у нас все так странно: если мы просим богатства, нам дают познание мира и отбирают деньги, если мы просим понимания законов вселенной, то нас награждают болезнями и лишают ума, если мы молим о любви, то нам являют смерть и обрекают на одиночество".

– Вот-вот, но я так до сих пор и не нашла на него ответа. Может быть, ты все-таки сможешь прояснить мне эту странную ситуацию, и растолкуешь в чем тут дело?

– Да, - рассмеялся он, - тут уж не отделаешься одной притчей. Скорее всего мне придется созвать на совещание целый монастырь, а предварительно объяснить им по какому праву я вообще задаю столь бунтарские вопросы. Ну, делать нечего - раз уж ты спросила, придется отвечать.

– А ты действительно знаешь ответ на этот вопрос?
– спросила я.

Он ухмыльнулся:

– Видишь ли, как это ни странно, но на этот вопрос существует далеко не один ответ, так что вначале мне следовало бы спросить тебя, в какой религиозной концепции ты в данный момент находишься, и я бы в соответствии с этим выбрал для себя линию поведения.

– Но неужели не существует единственно верного ответа?
– удивилась я.

– Каждый из них по-своему верный и в тоже время ошибочный. Потому что это не вопрос, а тест на образ мышления. Какой ответ тебе ближе, по таким законам ты и живешь. Остается только выбрать, что тебе больше всего подходит.

– И все-таки?
– нетерпеливо спросила я.

Он рассмеялся и ответил:

– В одиночестве, на грани смерти и потери разума, в полной нищете найдет ли человек деньги, познание мира и любовь? Купаясь в любви, деньгах и зная все о мире, будет ли человек болеть, голодать и умирать покинутый всеми?

– Ты просто повторяешь одни и те же слова, только переставляя их в разной последовательности. Зачем?

– Затем, чтобы каждое слово обрело вес и смысл. Вот тебе один ответ: если на просьбу о богатстве тебе дали познание мира, то значит там решили, что получив это знание ты увидишь, что богатство есть зло, убивающее душу, а чтобы ты не вернулась на свой ошибочный путь, у тебя отбирают оставшиеся деньги; просишь понимания законов - значит замахиваешься на то, что знать тебе не дано, и тебя останавливают болезнями, в которых душа твоя очистится и познание к тебе придет само; просишь любви, а значит приземляешься и отбрасываешь духовность - тебя пугают смертью и наказывают одиночеством. Ну и как? Подходит ли тебе такой ответ?

– Нет, - сказала я, - как видно это не мой образ мышления. Расскажи мне лучше, что именно ты думаешь по этому поводу. Потому что, скорее всего, я нахожусь с тобой если не на одной ступени познания, то уж во всяком случае, очень к ней стремлюсь.

– А если ты выше меня по уровню духовного развития? Что тогда? Ведь в этом случае мои советы только навредят тебе, тормозя и отбрасывая назад твои возвышенные мысли. Может быть, мне лучше промолчать?

Я рассмеялась:

– Делаешь все возможное, чтобы уйти от ответа.

– Знаешь, - сказал он, притягивая меня к себе и целуя, - ты иногда бываешь очень наивна, и несильно умна. Проговори про себя этот вопрос и подумай, где может скрываться ответ. "...Если мы просим богатства, нам дают познание мира и отбирают деньги, если мы просим понимания законов вселенной, то нас награждают болезнями и лишают ума, если мы молим о любви, то нам являют смерть и обрекают на одиночество". Кого, позволь мне узнать, мы об этом просим? Не ошибаемся ли мы, когда возносим свои молитвы?

– Как ты можешь так говорить!
– вспыхнула я.
– Эти молитвы люди произносят в церквях и храмах, каждый в своем, но все равно в святых намоленных местах. Как же можно говорить о том, что здесь присутствует ошибка?

– Понимаешь, существует такое почти запретное понятие, как выбор своей персональной религии. Об этом не принято говорить и не принято эту тему обсуждать, но тем не менее, раз уж ты подняла этот вопрос, то придется немного пояснить. Одним православным дается по вере их, а другим нет, одни язычники приносят жертвы и получают то, что хотят, а другие нет. Отчего?

– Оттого что вера в них не так сильна.

– Нет, оттого что их внутренний мир не соответствует той религии, которую они выбрали. Это просто инерция мышления и множество догм. Если ты понимаешь, что ислам или католичество не дает тебе сил для выживания в этом мире, хоть и является религией твоих предков и, в общем-то духовно тебе близок, то не бойся вступить на путь поиска и понять через какой именно "небесный канал" у тебя налаживается связь с высшими силами, которые кстати сказать на самом-то деле едины для всех. Пойми, что религии - это просто разные языки, на которых люди общаются с Богом. И совершенно не важно, что в одном языке можно менять местами подлежащее и сказуемое, а в другом это "смертный грех"...

– Ты хочешь сказать, что если мне, например, нравится немецкий, но я на нем очень плохо говорю, то меня могут просто не понять, и все мои речи прозвучат впустую?

– Вот именно. Вспомни или заново узнай тот язык, который тебе ближе всего. И пусть твоя душа отныне говорит только на нем. И тогда тебя услышат, и "просящему воздастся по вере его".

– Но если нет такой религии, которую я хочу исповедовать? Что тогда?

– Ты хочешь сказать, что нет языка, на котором тебе удобно было бы высказывать свои мысли? А ты не забыла при этом о таких языках, как санскрит, латынь, или язык какой-нибудь народности, которым активно пользуется только несколько сотен человек? Ты пробовала говорить на этих языках? Или ты изобретала свой?

– Пожалуй, что изобретала свой, - ответила я.

– Ну что ж, а ведь это тоже путь. Вспомни эсперанто. Разве на нем не писали книги, и он не был на определенном этапе средством общения многих людей?

– Но сейчас он мертв, - сказала я.

– Ну и что? Одна религия сменяет другую. Вероисповедание также как и язык может умереть. Но на смену ему придет новое, которое наилучшим образом выразит твои мысли и чувства.

– Значит надо просто искать?
– задумалась я.

– Да искать и не боятся того, что вместо вознесения молитв в сияющих храмах, однажды ты можешь захотеть плясать с бубном среди кедровых стволов.

– Ты знаешь, - сказала я, - во время всего нашего диалога меня не отпускало ощущение, что я что-то немного вспоминаю. Мне показалось, что я "вижу" тебя каким-то священнослужителем, но при этом мне одновременно показалось, что это был как бы и не ты.

– Так кто же это все-таки был?
– спросил он улыбнувшись.

Я взялась руками за голову и пробормотала:

– Как сложно, как это сложно...

– О чем ты говоришь?

Я встала и, расхаживая вдоль перил балкона, ответила: