Сумерки в полдень

— Это мой друг, — сказала Пегги.

Второй полисмен, более молодой, захотел уточнить:

— Жених?

Пегги улыбнулась и посмотрела на Антона сияющими синими глазами.

— Нет еще.

— Ну, скоро будет, — уверенно определил молодой полисмен и с легкой игривостью добавил: — Перед такими глазками никто не устоит.

Пожилой полисмен с подбородком-зобом неодобрительно покосился на молодого, но тут же перевел пытливые глаза на Антона и Пегги.

— А вы давно здесь?

— Как видите, успели уже напиться чаю, — быстро ответила Пегги и кивнула на пустые чашки.

— Извините за беспокойство, — проговорил молодой полисмен, снова взглянув на Пегги с восхищением. — Служба.

— Пожалуйста! — великодушно и обрадованно произнесла Пегги. — Пожалуйста!

Полисмены вышли, прикрыв за собой дверь. Пегги рассмеялась и, повернувшись к Антону, заглянула ему в глаза.

— А ведь вы напугались?

— Не очень, но все-таки, — тихо признался Антон.

— Это потому, что вы к такому не привыкли, — объяснила Пегги, продолжая улыбаться.

— И не дай бог привыкать, — сокрушенно отозвалась ее мать. — Нас они навещают уже не первый раз, а все равно страшно.

— «Страшно, страшно!» — продолжая кричать, передразнил ее муж. — Если страшно, прячь голову под подушку.

Его глаза были не только усталыми, но и злыми. Антон поднялся.

— Теперь мне лучше уйти.

— Как можно? — удивленно воскликнула мать Пегги. — Попейте чаю. Вы же просидели за пустой чашкой.

— Спасибо, я не хочу, — начал было Антон, но Пегги остановила его.

— Подождите благодарить и уходить тоже. — Она взглянула на окно и лукаво усмехнулась. — Полицейские еще на улице.

— Ты бы познакомила нас с твоим… твоим… другом! — прокричал отец Пегги, продолжая вопросительно смотреть на Антона.

— Ах да, извините! — спохватилась Пегги. — Энтони… Энтони… Фамилию я не запомнила.

— Карзанов, — подсказал Антон. — Даже русские не запоминают ее сразу.

— А вы, мистер Кар… Кар… Извините, не могу повторить… вы русский? — спросил отец Пегги.

— Да, русский.

— Настоящий русский?

— То есть как? — удивился Антон. — Разве бывают ненастоящие русские или ненастоящие англичане?

— Папа хотел спросить, вы русский из России или местный?

— Да, да, в этом смысле я настоящий русский, — сказал Антон. — Совсем недавно из Москвы.

— Это хорошо, что вы настоящий русский, — одобрил хозяин, возвращаясь на свое место за столом. — А меня зовут Джозеф Леннокс, или просто Джо Леннокс.

— Рад познакомиться с вами, мистер Леннокс. — Антон приподнялся и пожал хозяину руку: она была большая, жесткая и крепкая, как рука Макхэя. С таким же поклоном Антон взял в свои пальцы маленькую руку матери Пегги, которая так же, как делала мать Антона, сначала вытерла ее передником.

— Русские имена чертовски трудные! — выкрикнул Джо Леннокс. — Длинные и трудные!

— Не труднее наших, — возразила Пегги.

— Ну, не скажи! — прогремел Джо Леннокс. — Не скажи! Разве трудно — Джонс, Джеймс, Люис, Прайс — все наши знакомые? А русские имена…

— Пушкин, Толстой, Ленин, — подсказала дочь, не дав отцу договорить.

— Эти — да, короткие и легкие, — согласился отец. — Но другие…

— Английские не менее трудны, — заметила мать Пегги. — Одни не знаешь, как произнести, другие не знаешь, как написать…

— А вы, мистер Карзан, тоже, значит, дрались с полицией? — выкрикнул Джо Леннокс, посмотрев на Антона с доброжелательным любопытством.

— Нет, что вы! — воскликнул Антон. — Я только смотрел…

— …как дерутся другие! — подсказал Джо Леннокс, громко рассмеявшись. — Я тоже предпочитаю смотреть, как дерутся другие, а раньше любил и сам подраться. Где еще нашему брату с этими свиньями-полицейскими удастся расквитаться, если не в драке? Только в драке. Долго ждешь этого, но уж когда возможность представится — не упустишь и такой фонарь поставишь свинье под глазом, что он потом недели две светится!

— А сам сколько фонарей приносил! — укоризненно напомнила ему жена. — И фонарей, и кровоподтеков, и ссадин, и даже перелом руки.

— Левой! — крикнул Джо Леннокс. — Левой! Я прикрывал голову, — он вскинул изогнутую руку над головой, — а конный полисмен ударил по ней не резиновой дубинкой, а толстой палкой. Рука у меня так и переломилась, будто крыло у птицы. Но правой я все же сдернул свинью с лошади и так нос ему поправил, что с тех пор его принимают за бывшего боксера!

— А где же Том? — спросила Пегги, чтобы перевести разговор на другую тему.

— Том? — переспросил Джо Леннокс. — Тома вызвали еще утром.

— Кто вызвал? Куда?

— Не знаю. Почтальон принес казенный пакет. Том вскрыл его, прочитал и сразу стал собираться, — пояснил Джо Леннокс. — Я спросил: куда? Он засмеялся: «А говорили, что наша любимая родина не найдет нам применения». И ушел.

Пегги обеспокоенно посмотрела сначала на мать, потом на отца.

— Его, наверно, в армию призывают, — сказала она. — Теперь многие получают повестки…

— Но его же не могли направить сразу в часть, — сказал Антон. Он слышал от Ковтуна, что английские военные власти призывают резервистов, чтобы пополнить армию и военно-морской флот.

— Наверно, не могли, — поддержала его Пегги. — Но в нынешней обстановке все может случиться.

— Что может случиться? — грозно и требовательно произнес Джо Леннокс. — Что? Двадцать четыре года им никто не интересовался, а теперь вдруг понадобился. И даже ни слова родителям, куда и на сколько уходит…