Сумма теологии. Том IV

Возражение 2. Далее, чем могущественней активная сила, тем интенсивнее страсть. Но объект умственного желания, а именно универсальное благо, является более могущественной активной силой, чем объект чувственного пожелания, а именно частное благо. Следовательно, страсть в большей мере присуща умственному, чем чувственному желанию.

Возражение 3. Далее, о радости и любви говорят как о страстях. Но они обнаруживаются не только в чувственном, но также и в умственном желании, в противном случае Священное Писание не приписывало бы их Богу и ангелам. Следовательно, страсти обнаруживаются в умственном желании не в меньшей мере, чем чувственном.

Этому противоречит сказанное Дамаскином при описании им животных страстей: «Страсть – это движение чувственного пожелания, основывающееся на представлении доброго или злого, иными словами, страсть – неразумное движение души, вызываемое представлением о добре и зле» [393] .

Отвечаю: как было показано выше (1), страсть должным образом обнаруживается там, где имеет место телесное изменение. Указанное телесное изменение происходит при осуществлении акта чувственного пожелания и является не только духовным, как при чувственном схватывании, но также и природным. Но для осуществления акта умственного желания нет никакой необходимости в телесном изменении, поскольку такое желание не реализуется посредством телесного органа. Поэтому ясно, что страсть в большей мере присуща акту чувственного, чем умственного желания, о чем говорится и в вышеприведенном определении Дамаскина.

393

De Fide Orth. II.

Ответ на возражение 1. Под «переживанием» божественного подразумевается сильное воздействие со стороны божественного и соединение с ним любовью, что происходит без какого-либо телесного изменения.

Ответ на возражение 2. Интенсивность страсти зависит не только от могущества действователя, но также и от восприимчивости претерпевающего, поскольку тот, кто предрасположен к страсти, сильно претерпевает даже от воздействия слабого действователя. Поэтому хотя объект умственного желания гораздо активней объекта чувственного пожелания, тем не менее само чувственное пожелание является более пассивным.

Ответ на возражение 3. Когда любовь, радость и тому подобные вещи приписываются Богу, ангелам или даже человеку в отношении его умственного желания, то они указывают на простые акты воли, подобные по виду, но безо всякой страсти. Поэтому Августин говорит, что «святые ангелы не испытывают ни гнева, когда наказывают,… ни сострадания, когда являются на помощь к несчастным…. Но люди, не умея выразить это иначе, применяют к подобным вещам названия этих страстей, но применяют ради некоторого сходства в действиях, а не с целью указать на несовершенство их душевных движений» [394] .

394

De Civ. Dei IX, 5.

Вопрос 23. О как страсти отличаются друг от друга

Далее мы должны рассмотреть [вопрос о том], как страсти отличаются друг от друга. Под этим заглавием наличествует четыре пункта: 1) отличаются ли страсти вожделеющей части [души] от страстей раздражительной части; 2) основано ли противоположение страстей в раздражительной части на противоположности блага и зла; 3) существует ли страсть без противоположности; 4) можно ли обнаружить в одной и той же способности какие-либо отличающиеся по виду страсти, которые не были бы противоположны друг другу.

Раздел 1. Отличаются ли страсти вожделеющей части (души) от страстей раздражительной части?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в вожделеющей и раздражи тельной частях [души] наличествуют одни и те же страсти. Так, Философ сказал, что страсти души суть то, «чему сопутствуют удовольствия или страдания» [395] . Но удовольствие и страдание находятся в вожделеющей части. Следовательно, все страсти находятся в вожделеющей части, а не так, что некоторые в раздражительной, а другие – в вожделеющей части.

395

Ethic. II, 4.

Возражение 2. Далее, комментируя слова [из евангелия от Матфея]: «Царство небесное подобно закваске» и т. д. (Мф. 13:33), Иероним в своей глоссе замечает: «Мы должны обладать рассудительностью в разуме, ненавистью к пороку в раздражительной способности и желанием добродетели в вожделеющей части». Но ненависть, как и противоположная ей любовь, находится в вожделеющей способности, о чем сказано во второй книге «Топики» [396] . Следовательно, одна и та же страсть обнаруживается как в вожделеющей, так и в раздражительной способности.

396

Topic. II, 7.

Возражение 3. Далее, страсти и действия отличаются по виду согласно своим объектам. Но у раздражительных и вожделеющих страстей общие объекты, а именно благо и зло. Следовательно, в вожделеющей и раздражительной способностях находятся одни и те же страсти.

Этому противоречит следующее: действия различных сил отличаются по виду, например, видение и слушание. Но раздражительность и вожделение, как было показано в первой части (81, 2), это две силы, на которые разделено чувственное желание. Следовательно, коль скоро страсти являются движениями чувственного желания, о чем уже было сказано (22, 3), страсти раздражительной способности по виду отличны от страстей вожделеющей части.

Отвечаю: страсти раздражительной части отличаются по виду от страстей вожделеющей способности. В самом деле, коль скоро силы различаются согласно своим объектам, на что было указано в первой части (77, 3), то страсти различных способностей необходимо должны быть соотнесены с различными объектами. А так как для различения видов сил требуются куда большие различия объектов, нежели для различения страстей или действий, то тем более страсти различных способностей отличны по виду. Ведь как в порядке природы разнообразие родов является результатом разнообразия в потенциальности материи, в то время как разнообразие видов является результатом разнообразия форм в той же самой материи, точно так же обстоит дело и с актами души: те из них, которые относятся к различным силам, отличаются не только по виду, но также и по роду, тогда как действия и страсти, относящиеся к различным по виду, но общим по роду объектам единой силы, различаются как виды этого рода.

Таким образом, для различения того, какие страсти находятся в раздражительной, а какие – в вожделеющей способности, необходимо определить объекты каждой из них. Итак, согласно сказанному в первой части (81, 2), объектами вожделеющей силы являются непосредственно схватываемые чувственные благо или зло, которые причиняют [соответственно] удовольствие или страдание. Но так как душа в процессе приобретения некоторого такого блага или избежания некоторого такого зла в силу того, что вышеуказанные благо или зло таковы, что наша животная природа не позволяет нам легко приобретать их или избегать, вынуждена время от времени испытывать трудности или преодолевать препятствия, то эти самые обладающие трудной или сложной природой благо или зло становятся объектами раздражительной способности. Поэтому те страсти, которые непосредственно относятся к благу или злу, например, радость, печаль, любовь, ненависть и т. п., принадлежат к вожделеющей способности, а те страсти, которые относятся к благу или злу как к чему-то такому, с чем связаны трудности в приобретении или избежании, например, бесстрашие, трусость, надежда и т. п., принадлежат к раздражительной способности.

Ответ на возражение 1. Как уже было показано в первой части (81, 2), раздражительная способность дана животным для того, чтобы с ее помощью устранять с пути стремящейся к своему объекту вожделеющей силы те препятствия, которые связаны или с трудностью достижения некоторого блага, или с трудностью избежания некоторого зла. Поэтому все раздражительные страсти [так или иначе] завершаются в вожделеющих страстях, в результате чего находящиеся в раздражительной способности страсти сопровождаются находящимися в вожделеющей способности удовольствием и страданием.