Супергерой для Золушки

Я просто ждала.

Чего? Не знаю. Наверное, ее признания. Хотя бы чего-нибудь. Хоть одного слова из ее уст.

— Кто вы? — Спросил он, приближаясь к ней и глядя на нас через плечо. На этот раз его глаза смотрели холодно и строго. — Что происходит?

— «Прибрежный вестник»… — Как-то неуверенно произнес Артем, решившись первым нарушить тишину. — Мои сотрудники уже были у вас на днях…

Отец бросил еще один, на этот раз откровенно сердитый взгляд и сел на корточки перед женой. Та не сводила с меня умоляющего взгляда. Я открыла рот, но слова никак не шли.

Он меня не вспомнил! Не вспомнил…

Пусто. Ничего. Ноль.

— Петя, — наконец, всхлипнула она. От звука ее голоса под моими ногами разверзся пол, тело будто начало стремительное падение в пропасть. — Молодые люди спрашивали о тебе. Для статьи… — Ее глаза сдирали с меня кожу заживо, обнажали старые раны, заставляли истекать кровью. — Я вспомнила момент, когда ты чуть не погиб… и просто так расчувствовалась…

Я больше не была той маленькой девочкой, которая прыгала ему на колени когда-то и просила свернуть из листа бумаги самолетик или жирафика. И даже если он когда-нибудь вспомнит, останусь для него всего лишь чужой взрослой тетей. Не будет прежней нежности, которую он испытывал когда-то к своему ребенку. Останутся лишь долг и учтивость, подобаемые в таких случаях.

— Правда? — Такой знакомый низкий голос вдруг приобрел знакомые нотки. Но теперь ласка, которая когда-то доставалась мне была направлена на незнакомую женщину. Его рука коснулась ее опухшего лица, чтобы утереть слезу. — Моя ты маленькая! Как же легко тебя растрогать!

Он наклонился и обнял ее за плечи. Глаза женщины виновато уставились в пол.

Качнувшись, я решила присесть на диван. Из меня будто всю кровь выпили, сил не оставалось, слова, так и не сказанные, растворились где-то в воздухе. Наблюдала за ним, узнавала и знакомую интонацию, и крепкую фигуру, и каждую морщинку, ставшую с годами глубже и резче. И не узнавала совсем.

Моя кровь. И какая-то словно чужая.

У него своя жизнь. У мамы теперь тоже своя. А я… Как заложница всей этой ситуации. С отнятым детством, вынужденная бороться с обстоятельствами с самого детства, отбиваться, отстаивать, доказывать. Одинокая. Поломанная. Отчаянно добивавшаяся правды, нашедшая ее и ею же убитая.

Ничего больше не будет как прежде. Никому не будет легко. При любом раскладе страдать будут все. Эта женщина, конечно, заслужила то, что ей придется пережить, а пацаненок? Он ведь в том же возрасте, что и я была когда-то. И меня также лишили отца.

Боже…

Его крупные ладони утешали, поглаживая ее спину, забирая боль, даруя спокойствие и уверенность. Его глаза смеялись, светились радостью, душа пела. И мне не хотелось разрушать эту идиллию ровно с такой же силой, с какой было обидно, что все это забрали у меня.

— Давайте все вместе выпьем чаю, — предложил отец, вставая и улыбаясь нам, — и успокоимся. Вас тоже проняло, да, девушка?

— Простите, — нервно усмехнулась я, смахивая слезы.

— Моя Лиза она такая, да. — Хлопнул ее по плечу и уселся прямо на подлокотник кресла. — Чувствительная, ранимая. Ей только дай повод пореветь.

Мы с Елизаветой не отрывали теперь взгляда друг от друга.

— Нам просто хотелось дополнить материал какой-нибудь личной, интересной информацией. — Вступил Артем, усаживаясь рядом со мной. Совсем вплотную. Чтобы можно было чувствовать телом его тепло. — В людях всегда охотнее отзывается что-то внутри, если статья наполнена жизнью, настоящей историей, переживаниями.

— Тогда я готов, задавайте вопросы, если они у вас еще остались, — улыбнулся отец и взял ладонь жены в руку.

Это зрелище кольнуло меня в самое сердце.

— Расскажите еще раз, как вам пришла в голову идея организовать подобный бизнес? — Грин достал блокнот и карандаш. — Возможно, вас об этом уже спрашивали, но мне хочется посмотреть на этот вопрос под другим углом. Это была какая-то детская мечта?

— Нет, — рассмеялся он, прижав ладонь жены к своему бедру. — Все намного проще. Многие из нашего поселка живут тем, что сдают жилье туристам. Полгода ютятся на девяти квадратных метрах, чтобы заработать и на эти деньги хоть как-то прожить зиму. Остальные — ездят в город, работают там. Но мне не хотелось оставлять Лизу с Алешкой надолго одних, тем более у жены что-то вроде фобии: ей все время казалось, что я могу снова потерять память, как однажды перед нашей свадьбой, и не вернуться к ней. Поэтому приходилось выкручиваться, находить способы заработать здесь. У меня не было родителей, хорошего образования, зато имелись крепкие руки и мозги, не дававшие покоя заднице. Сначала плотничал, потом начал рассуждать: поселок растет, туристы прибывают, а развлекать их особо нечем. Так появилась идея релакс-рыбалки. Мы с товарищами собрались, начали развивать это направление, а когда стало получаться, взялись за строительство комплекса.

— Интересно. Значит, стартовый капитал у вас появился…

— Да прямо от первых же клиентов: сначала приезжала делегация из Перми, потом чиновники с Тюмени, затем депутаты с Красноярска. Мы размещали их в местной гостинице, возили на рыбалку, развлекали, как могли. Договаривались буквально на пальцах. Это сейчас уже делаем свой сайт, строим базу, а до этого лишь людской молвой новости о нас и распространялись.

— Расскажите о базе, что там будет? Номера как в санатории? Отдых, лечение?

— Мы планируем увеличить количество направлений, запустить экстрим-рыбалку, а база — это такой большой лагерь, где приключения туристов будут продолжаться: песни у костра, спортивные соревнования, отдых в полном его понимании. Осталось только достроить. — Прищурился, глядя на Елизавету. — Жена у меня золотая, другая бы давно сказала: «Лучше б собственный дом в порядок привел», он ведь нам еще от тестя достался. Но я планирую построить для нас новый, большой дом. Кирпичный. Желательно на самом берегу. Чтобы просторно внутри было, красиво. Чтобы не стыдно было его сыну в наследство оставить. И дочке. — Подмигнул жене, млея от нежности, и посмотрел на нас. — Всегда мечтал о дочке! Надеюсь, когда-нибудь сбудется.

Грин растерялся, явно забыв про все вопросы, которые собирался задать.

— Скажите, а вы счастливы? — Произнесла, наблюдая, как они с женой смотрят друг другу в глаза.

— Счастлив ли я? — Он словно пил родниковую воду с ее лица. Улыбался, не мог насмотреться, лучился каким-то необыкновенным светом. — Очень счастлив, ведь у меня есть все, о чем только можно мечтать! Любимая жена, сын, дело всей моей жизни. Нельзя так говорить, но часто бывает, сам себе завидую…

И звонко чмокнул ее в кончик носа.

Артем потом еще что-то спрашивал о нюансах рыбалки, о трудностях на пути к мечте, отец охотно делился переживаниями, а я рассматривала его кожу, покрытую золотистым загаром, обветренные от длительного пребывания на воздухе губы, мозоли на пальцах, седину в волосах. Наблюдала за тысячами воздушных шаров, которые кто-то невидимый будто выпускал в воздух, когда он радостно смеялся, и хотела стать тучей, чтобы уплыть по темному небу подальше и где-то там, вдалеке, разразиться дождем.

Представила, что будет, если рассказать ему сейчас. Как он побледнеет, откажется верить, затем закричит или потеряет дар речи. И что дальше? Оставить его здесь или поселить пока к себе в квартиру? Привезти в его собственный дом, где всем заправляет теперь его бывший друг Андрей? Заставить встретиться с мамой, которая тут же потеряет сознание? А потом беспокоиться за его жизнь, опасаясь, как бы лишивший его всего товарищ не устранил его, как Валеру, или наоборот, не втерся бы в доверие еще раз.