супермаркет

Замок платья медленно разошелся под его пальцами. Соня закрыла глаза и откинула назад голову.

– Только не вздумай стесняться, ты очень красивая, - опять услышала она голос теперь уже за спиной и почувствовала на шее теплые губы.

Поцелуи были нежными, почти невесомыми, и девушке показалось, что сердце ее вот-вот остановится. Его руки медленно скользили по плечам, груди, животу, и в этих прикосновениях были только ласка, только обожание.

– Приходи скорей, - шепнул он, наконец, и вышел.

Понедельник и вправду оказался для Сони трудным днем. Не было желания слушать учителей, не было желания на чем- либо сосредотачиваться. Хотелось только одного: оказаться с Веней там, где они будут одни. Видимо, и он чувствовал то же самое. На переменах их, как магнитом, тянуло друг к другу, и они отходили в сторону от ребят лишь для того, чтобы просто постоять рядом.

– Соня, ты ресницы иногда опускай. Смотришь на меня так, что каждый обо всем сразу догадается, - засмеялся Веня и взял ее за руку.

– На самом деле?
– голос Сони был испуганным.

– Я и сам на тебя так смотрю, - успокоил он.
– А до остальных нам дела нет, правда?

– Правда, - подтвердила Соня, успокаиваясь.

Действительно, ни ей, ни ему до остальных не было никакого дела. И когда на последнем уроке в учебнике обнаружилась очередная записка, она, прочитав написанное, лишь улыбнулась и бросила ее в сумку. Записка гласила: "Сонька, ты еще большая дура, чем я думал".

Неделя кое-как закончилась, а в субботу Веня предложил поехать с ночевкой на дачу. Она принадлежала родителям Вени, но мама, после ухода из семьи мужа, там бывать отказывалась, зато бабушка с удовольствием провела на даче прошлое лето и собиралась то же самое сделать нынешним. Им нужно было лишь проверить, все ли в порядке после зимы.

Родителям пришлось второй раз сказать неправду: никакой одноклассницы, пригласившей отпраздновать свой день рождения на даче, в природе не существовало. Отец с легкостью отпустил, решив, что дочери полезно отдохнуть и подышать свежим воздухом перед экзаменами, а мама, как всегда, промолчала.

Дом был большой, двухэтажный, с несколькими спальнями. В нем можно было жить и зимой. Веня включил отопление, чтобы прогрелись стены, и предложил перед обедом погулять. Выбор был: слева, скрытый деревьями, находился небольшой пруд, а справа виднелась березовая роща. Решили дойти до рощи, а на обратной дороге зайти в магазин за продуктами.

– У вас ведь есть машина. Почему не ездишь? Тебе же исполнилось восемнадцать.

Машина в гараже действительно стояла.

– Дал слово отцу, что до девятнадцати за руль не сяду, - после некоторого раздумья нехотя ответил он.

– Он так боится за тебя? Мои родители такие же. За каждый шаг надо было отчитываться.

– Да уж, - пробормотал Веня.

Он был рад, что разговор свернул в сторону и не пришлось ничего объяснять. Соне совсем ни к чему было знать о некоторых моментах его жизни, в которых он выглядел, прямо скажем, отнюдь не героем.

Незадолго до ухода отца из дома Веня был приглашен на день рождения. Соседи по даче праздновали семнадцатилетие сына. Для старших стол был накрыт в доме, для молодых - в беседке. Гостям именинника было по семнадцать - восемнадцать лет. Веня среди них был самым младшим, и оказался, видимо, здесь только потому, что его родители были среди приглашенных. Конечно, не обошлось без спиртного. Родители время от времени заглядывали к ним, но ничего крамольного не заметили. Да и как было заметить, если спиртное добавлялось в сок? Уже стемнело, когда кто-то предложил поехать искупаться. Идея многим понравилась, да и до озера было недалеко. Разместились в трех машинах. Именинник сел за руль отцовского старенького внедорожника, на котором хозяин любил ездить на охоту. Было весело, и ничто не предвещало беды. На довольно большой скорости одна из машин не вписалась в поворот и врезалась в дерево.

Именинник погиб. У Вени оказалась сломанной рука, остальные были не в лучшем состоянии. После того, как на руку наложили гипс, отец впервые в жизни влепил сыну пощечину за безрассудство, потом, стуча зубами о край стакана, пил какие-то капли и вытирал платком катившиеся из глаз сына слезы. В ту ночь Веня и дал отцу слово до девятнадцати лет не садиться за руль.

Два дня пролетели так быстро, что пара учебников, взятых для подготовки к экзаменам, так и остались нераскрытыми. В электричке Соня положила голову Вене на плечо и устало закрыла глаза.

– Хочу, чтобы нам всегда было так хорошо вместе.

– Мне хочется этого не меньше, чем тебе, - услышала она в ответ, и теплая рука сжала ее запястье.

Через несколько дней произошел разговор, который во многом определил их дальнейшую жизнь. Веня рассказал, что отец зовет его в Москву, обещает оплачивать квартиру на время учебы и, разумеется, продолжать помогать материально. Он хотел поступать в медицинский, потому что бизнес отца был с этим связан. Будущее сына было давно определено.

В том, что Соня поедет с ним, Веня не сомневался, но хотел заручиться согласием ее родителей.

– Поговори с ними, узнай их мнение. Если надо - уговори. В Москву мы можем уехать сразу после экзаменов. А хочешь, поедем куда-нибудь отдыхать. Отец постоянно высылает нам деньги. Мама их не тратит, переводит на мой счет. Так что нам с тобой хватит на все.

Они сидели на диване в его комнате. Соня лениво листала какой-то учебник, а он бездумно смотрел то в окно, то на нее. Она была очень похожа на мать: те же тонкие черты лица, тот же смелый разлет бровей, тот же цвет густых волос. Только глаза были отцовскими, серо-зелеными.

Мать Сони вела домашнее хозяйство, но Вене иногда казалось, что это ее тяготило. Она была красива, и даже болезненная худоба не могла этого скрыть. Выразительность темных восточных глаз подчеркивали серебряные серьги, сделанные под старину, и такие же браслеты на обеих руках. Казалось, что женщина постоянно думает о чем-то или к чему-то прислушивается.

– Сегодня же и поговорю, - пообещала Соня, - хотя папа будет, наверно, недоволен. Мама долго болела, за ней и сейчас иногда нужно присматривать. Правда, в последний год почти все было хорошо. Может, и упрашивать не придется.

– С Тамарой Андреевной случилось что-то серьезное?

– Да, - с неохотой призналась Соня.
– Но давай об этом не говорить.

– Хорошо, не будем. Соня, а ты со мной ехать передумаешь?

Девушка удивленно посмотрела на него. Разве она может отказаться от такого счастья? И представить страшно: Москва, институт, отдельная квартира и он, Веня.

– Как ты думаешь, твой отец не будет против, если мы поселимся вместе?

– Глупая, - засмеялся он и погладил ее руку, - папаша будет просто счастлив. Ты же за мной, балбесом, приглядишь.