супермаркет

На его лице отразилось столько боли, что Вене стало жаль этого большого доброго человека, на долю которого стараниями его непутевого папаши выпало столько несчастий.

– Мы любим друг друга и должны пожениться, - тихо сказал он.
– Я никогда и ни за что не откажусь от Сони и ребенка.

– Знаем мы про вашу любовь, - пробормотал отец.

– Так получилось, - стараясь придать твердость и убедительность голосу, сказал Веня, - да и не должны мы отвечать за родителей.

Они некоторое время постояли молча. Мужчина упорно не поднимал головы и смотрел на носки своих ботинок, словно там можно было найти какое-то решение. Веня его не торопил: хорошо было уже то, что отец Сони не ушел, а остался стоять рядом.

– Ну что же...
– мужчина устало вздохнул и потер висок рукой.
– Если так, то делайте, как считаете нужным, лишь бы Тамара не узнала. И вот еще что... Дочь у меня одна, и если ты с ней что-нибудь сотворишь по примеру своего папаши, тебе не жить.

Веня хотел было на прощанье протянуть отцу Сони руку, но не решился. Вроде бы он все сделал так, как надо, но на душе почему-то было гадко.

Поездку Веня откладывать не стал и уже утром сел на поезд. Часы, проведенные в дороге, показались ему невыносимо длинными. Юноша сидел и смотрел в окно, думая о том, что начинается новая жизнь для него и Сони, а уж он постарается, чтобы все в ней было тихо и спокойно. Вечером перед отъездом он рассказал бабушке и маме о своем решении жениться на Соне и о скором рождении ребенка. Ночью Веня слышал приглушенные голоса за стеной и плач мамы, потом кто-то на кухне наливал в стакан воду, чтобы, видимо, запить таблетку. Наверно, надо было встать и успокоить маму и бабушку, но он этого не сделал, потому что не был виноват, равно как и Соня, в их слезах. Было жаль, что они этого не понимали.

Серая пятиэтажка, которую Веня разыскал довольно быстро, стояла в ряду таких же унылых домов. Дверь нужного подъезда казалась пестрой из-за наклеенных и частично сорванных объявлений, но сам подъезд был на удивление чистым. Веня остановился перед нужной квартирой, пригладил рукой волосы, хотя знал, что прическа, как всегда, в идеальном порядке, поправил воротник рубашки и лишь после этого нажал на звонок. За дверью было тихо, и он позвонил еще раз.

– Кто?
– услышал он, наконец, голос Сони и сразу же успокоился.

– Это я, Веня.

За дверью долго молчали, потом раздалось тихое:

– Уезжай, так будет лучше для всех.

– Сонечка, - он говорил спокойно и ласково, как говорят с больным ребенком, - я не уеду, пока не поговорим.

На этот раз она ответила сразу же:

– Не хочу никаких разговоров.

– Хорошо, - без какого-либо раздражения сказал Веня, - я сяду на лестнице и подожду, пока захочешь.

Он и вправду уселся на ступеньку и прислонился плечом к прохладной стене, намереваясь ждать столько, сколько потребуется. Соня выдержала два часа. Когда она, наконец, тихо открыла дверь и осторожно присела рядом, он не сделал даже попытки обнять, просто повернулся к ней и улыбнулся.

– Сонечка, я нисколько не сержусь. Я понимаю: это все гормоны.

Она словно замерла от этих слов, и Веня на миг испугался, что девушка может молча встать и уйти. Этого, однако, не произошло. Соня подняла на него свои необыкновенные зеленоватые глаза и удивленно спросила:

– Ты знал?

Скрывать что-то было незачем, и Веня опять ласково улыбнулся.

– Конечно, как я мог чего-то не знать о любимой Сонечке?
– в голосе, как он и желал, звучала легкая укоризна.
– Вот только мне хотелось услышать об этом от тебя. Даже поторопился подарок приготовить.

Но Соня, казалось, и не слышала его последних слов. Ее в этот момент интересовало совсем иное.

– Зачем ты это сделал?

Она просто не могла не задать этот вопрос, так как была совершенно уверена, что произошедшее не было случайностью. Ну, не был Веня тем человеком, который подобную оплошность смог допустить.

– Сонечка, так получилось, - его голос был по-прежнему спокойным и доброжелательным.
– Извини, это, конечно, моя вина. Но ведь не все бывает по плану. Конечно, немного рано нам становиться родителями, но мы ведь справимся?

– И что дальше?
– голос был так тих, что он едва расслышал сказанное.

– А вот это правильный вопрос, - Веня одобрительно кивнул головой.
– Похоже, ты просто забыла, кто решает все наши проблемы, поэтому испугалась и уехала. А надо было только рассказать мне обо всем и готовиться к свадьбе.

– Мы не можем, родители никогда на это не согласятся, - прошептала она и беззвучно заплакала.

Вене очень хотелось обнять девушку и успокоить, но он этого не сделал, потому что разговор на том бы и закончился. Он же хотел обсудить все, чтобы больше к этой теме не возвращаться.

– Ты обещала, что никогда не бросишь меня, так не бросай, держи слово, - юноша протянул подруге платок и подождал, пока она вытрет слезы.
– Своим о женитьбе я уже сказал, твой отец тоже согласен. Условие одно: лишь бы не узнала Тамара Андреевна.

Соня опустила голову. Ей стало стыдно за необдуманность поступка, а так же за то, что обидела недоверием любимого человека. Действительно, надо было сразу поговорить с Веней, и не было бы этих мучительных последних недель.

– Ты вправду не сердишься?
– осторожно спросила она, и в голосе прозвучало искреннее раскаяние.

– Соня, я соскучился, - вместо ответа сказал он, - и так хочу тебя поцеловать! А ты, ты скучала?

Зачем было отвечать на глупые вопросы? Да он и не ждал ответа, потому что сделал то, что так давно хотел: прижал ее к себе. В этот момент она была счастлива и искренне верила, что это их последняя размолвка.

Уже поздно вечером в вагоне поезда Соня вдруг вспомнила о телефонном звонке. Обида опять комком подступила к горлу.

– Веня, я больше не хочу делить тебя ни с кем, - сказала она, с горечью осознавая, что эти слова для него - просто сотрясение воздуха.

Так и получилось. Брови Вени удивленно поползни вверх, а во взгляде засквозила легкая укоризна.

– Ты никогда и не делила меня ни с кем, - слишком уверенно и спокойно произнес он, - а если говоришь о том телефонном звонке, так мне просто надо было встретиться с приятелем. Я не виноват, что он пришел с подружкой.

Как должна была отреагировать Соня? Видимо, кивнуть головой, что она, вздохнув, и сделала. Не хотелось даже думать о том, что нынешнее примирение - всего лишь возвращение к мучительным сомнениям прошлого, наверно, надо было просто научиться во всем доверять Вене, на чем он, впрочем, всегда и настаивал.

Домой она больше не вернулась. Раз в неделю звонила родителям. Чаще всего трубку брал отец и разговаривал преувеличенно бодрым голосом, видимо, для того, чтобы мама ничего не заподозрила. Веня сразу же нанял домработницу, желая освободить Соню от всех домашних дел. Отныне она должна была внимательно следить за своим здоровьем и думать о малыше.

Через две недели они поженились. Свадьбу сыграли в ресторане, и друзья Вени веселились от души. Родителей ни с той, ни с другой стороны не было, но отсутствия самых близких родственников, казалось, никто не замечал, хотя Соня чувствовала, что за их спиной это будет обсуждаться еще долго. Как бы то ни было, но она стала женой любимого человека и была безмерно счастлива.