супермаркет

Командира он знал давно, с далеких лет учебы, поэтому особенно неприятно было выслушивать резкие слова как в свой адрес, так и в адрес тех самых семейных обстоятельств, подробности о которых подчиненный сообщить отказался.

– Я уже знаю о травме. Боль в ноге не уменьшается?
– спросил командир вдруг уже совершенно другим тоном, словно и не было предыдущих резких слов.

– Нет.

– А с этого начать разговор не мог? Глядишь, и поговорили бы по-другому.

– Не мог. Это не причина.

Он и вправду собирался терпеть боль до конца командировки, благо осталось совсем немного.

– Значит так: уедешь утром. Хватит глотать обезболивающие. По приезде сразу же обратишься в госпиталь.

Женя, прихрамывая, уже выходил из кабинета, когда услышал брошенные вслед слова:

– А она хоть того стоит?

– Последняя попытка всегда того стоит, - ответил он честно, надеясь, что начальник его поймет, потому что о последней попытке каждый из них знал немало.

До Сони он добрался лишь к концу второго дня.

– Был в командировке, - сказал Женя вместо приветствия, когда она открыла дверь, - встретимся завтра после обеда, если время терпит. А сейчас домой, в душ и спать.

Самое время было развернуться и уйти, но он продолжал стоять и смотреть на ту, от которой так долго ждал хоть какой-то весточки. С последней их встречи она изменилась: похудела, остригла свои прекрасные волосы. Теперь лицо обрамляли лишь короткие рваные пряди, подчеркивающие высокие скулы и длинную шею. Да и цвет волос стал другим. А глаза... Глаза невеселые, словно смертельно уставшие, и между бровями наметилась тоненькая морщинка.

– Совсем плохо?
– спросил он участливо.

Она, словно не слыша вопроса, отступила в сторону, приглашая войти. Женя тут же забыл о своих намерениях и шагнул в темноту коридора.

– Дверь в ванную налево. Полотенца в шкафу. А вот халат мой тебе не подойдет.

Она сказала это так обыденно, будто он каждый день приходил сюда помыться.

– Обойдусь без халата, - буркнул он, слегка раздосадованный этой простотой. Было обидно. Он так торопился, могла бы хоть улыбнуться.

– Не сердись, - словно подслушав эти мысли, попросила Соня и коснулась прохладными пальцами его руки, - это от неожиданности. Я думала, ты никогда не придешь.

Она стояла так близко, что стоило только протянуть руки, чтобы обнять ее, а потом будь что будет. Однако он сдержался, очень уж хотелось увидеть хоть каплю женской заинтересованности именно в нем, Жене. Простой обычной заинтересованности женщины к давно влюбленному в нее мужчине, этакой искорки, которая в один момент может преобразить все. Поэтому и решил, что первый шаг должна сделать Соня.

– Куда ж я денусь...
– вместо ответа пробормотал он.
– Где ванная?

Соня наконец-то улыбнулась и махнула рукой вглубь коридора.

– Тебе туда, потом найдешь меня на кухне.

Когда Женя появился на пороге, она уже дожидалась его, сидя за столом. Он остановился в дверях, большой, широкоплечий, гладко выбритый и благоухающий туалетной водой. Спортивные штаны, белая футболка, подчеркивающая мускулы, босиком. Она слишком долго и внимательно рассматривала его, и Женя с удовольствием отметил, что увиденное ей понравилось. Ничего странного, конечно, в этом не было, они ведь по-настоящему никогда и не знали друг друга.

– У меня нет тапочек твоего размера, - произнесла она медленно, все еще не отводя взгляда, - то есть, никаких мужских нет.

– Я люблю ходить дома босиком, - он сделал вид, что не заметил ее уточнения, потому что, по его мнению, было еще не время начинать серьезный разговор, и направился к столу.

Еды было негусто: пяток вареных яиц, вермишель и сосиски, да еще аккуратно порезанный помидор.

– Все, что есть, - смущенно развела она руками.

– Ничего, - успокоил он Соню когда-то ей же сказанными словами, - на ночь есть вредно.

Она, вспомнив это, рассмеялась, и Женя с радостью подумал, что, кажется, лед тронулся.

Он, стараясь не торопиться, ел, а она сидела напротив и мелкими глотками прихлебывала чай из большой синей кружки. Было тихо, тепло и уютно, поэтому оба вздрогнули, когда раздался звонок. Женя посмотрел на часы, они показывали начало одиннадцатого, а потом перевел удивленный взгляд на хозяйку.

– Я никого не жду, - в голосе слышалась растерянность.
– Ты ешь, я быстро.

То, что пришел мужчина, и он был зол, Женя понял сразу, поэтому отложил вилку в сторону и насторожился. Пришедший, не очень-то подбирая слова, говорил медленно и весомо, словно вколачивал гвозди:

– Телефон отключила, с квартиры съехала, думала, не найду. Воспользовалась, что меня в пятницу на работе не было, и сбежала! Я впервые за последние сто лет решил отдохнуть, за город выехал, Эмме запретил звонить, вернулся, а здесь подарочек! Ты знаешь, что я с твоей бумажкой сделаю? И хватит нюни распускать, все останется по-прежнему, я тебя не отпускаю!

Соня что-то тихо ответила, но это не успокоило позднего гостя, и он продолжил с прежним напором.

– Ладно бы единственный подарочек! Но этого тебе показалось мало, ты еще и против воли Резникова решила пойти! А меня спросила? Мне это надо? Когда выходила за него замуж, понимала, чем все кончится, не маленькая. Так что ж теперь?

Мужчина еще что-то говорил, но Женя уже не слушал, потому что никак не мог поставить рядом два слова: Соня и замужество. Однако то, что она якобы натворила, произошло в пятницу, потом был звонок ему, а уж после этого телефон оказался отключенным. Ладно, с этим он разберется позднее, а сейчас... Женя встал и вышел в коридор.

Пришедший был высок и крепок, такого своими мускулами не испугаешь. Но не он интересовал Женю, а Соня, которая, опустив голову, хоть и смотрела куда-то в сторону, но явно не выглядела испуганной и виноватой.

– Нужна помощь?
– спросил он ее и выразительно передернул плечами.

Мужчина появлению нового лица нисколько не удивился, на красноречивый жест никак не отреагировал, но тут же живо повернулся к Жене и уже более спокойным голосом произнес:

– Это мне помощь нужна. Представь, пока меня не было, написала заявление об уходе да еще решила отказаться от наследства в мою пользу. Вот и помоги, вправь ей мозги!

А потом, укоризненно глядя с высоты своего роста на макушку Сони, добавил уже примирительно: