супермаркет

Сыну тоже была написана записка, в которой Соня просила дать ей возможность объяснить все, что происходит. Кроме того, просила его переехать к ней, потому что навсегда останется его матерью, а он - ее любимым единственным ребенком.

Утро вторника было хлопотным: надо было закупить продукты и приготовить хоть какую-то еду на несколько дней. Соня порадовалась, что забрала машину, хотя сначала решила ее оставить. Все-таки не надо было ездить на общественном транспорте и таскать в руках тяжелые сумки. Во второй половине дня она отправилась в парикмахерскую, где попросила сделать короткую стрижку и изменить цвет волос.

Всем своим видом показывая, что не одобряет такого решения, мастер все же исполнила желание клиентки. Соня даже не взглянула на длинные пряди волос, которые когда-то так нравились Вене. Теперь они лежали на полу безжизненным спутанным комом. Было бы что жалеть! То, что она теряла, и сопоставить нельзя с этой смешной потерей.

– Хотите, чтобы муж не узнал?
– неловко пошутила женщина, накладывая краску на короткие пряди.

– Чтобы сама себя не узнала, - поправила мастера Соня.

Вечером раздался телефонный звонок, звонил сын. Она обрадовалась и попросила его поскорее подняться в квартиру, но неожиданно услышала отказ. Озадаченная, Соня вышла из подъезда и увидела спешащего навстречу своего горячо любимого мальчика. Он не вывернулся из ее объятий, как это частенько бывало в последнее время, а напротив, прижался к ней, и она была счастлива.

– Мама, а ты стала еще красивее!
– прошептал он.

В душе Сони затеплилась маленькая надежда, что сын останется с ней, что она нужна ему.

– Ты принял решение? Мы будем жить вместе?
– гладя его худенькие, еще совсем детские плечики, спросила она.

Мальчик помедлил с ответом, и сразу стало ясно, что надеждам матери не суждено сбыться.

– Нет, я хотел только попрощаться. За мной прилетел дед, я буду жить у него, пока вы не помиритесь.

Милый добрый ребенок! Он и мысли не допускал, что родители могут расстаться навсегда.

– Дедушка здесь, - добавил сын, - он просит разрешения с тобой поговорить.

– Ну что ж, - с грустью сказала Соня, целуя сына, - ты уже большой, и я не буду тебя принуждать, поэтому давай прощаться. Чаще звони папе и мне, мы тебя очень любим.

– А что сказать дедушке?

Действительно, надо было что-то ответить. Соня так ни разу и не видела отца Вени, хотя знала, что иногда он бывает в городе. Приезжал, когда хоронили маму, и, как рассказывал муж, до самой ночи просидел возле ее могилы. Приезжал на дни рождения внука. Приезжал, чтобы помочь сыну начать свой бизнес. Желания познакомиться с женой сына у него никогда, видимо, не возникало. Так что ж теперь?

– А дедушке скажи, что у меня ничего больше отнять нельзя. Я все потеряла. Скажи точно так, слово в слово.

Сын послушно кивнул головой и, торопливо поцеловав мать в щеку, направился к стоящей у соседнего подъезда машине. В этот вечер Соня опять долго плакала.

Среда стала днем тяжелым. Решение было принято, и утром в одной из частых клиник она сдала анализы. Страх, что кому-то придет в голову мысль о ее родстве с Вениамином Рубцовым, известным в этой среде человеком, не давал покоя, но, кажется, все обошлось. Если кто-то и видел ее раньше с мужем, то после посещения парикмахерской вряд ли бы узнал.

Во второй половине дня Соня наняла юриста для ведения в суде ее дела о разводе. Она отказывалась от любых материальных претензий и давала согласие на то, чтобы сын выбрал сам, с кем из родителей он будет проживать. Воевать с собственным ребенком она не желала. В том, что в итоге он останется с дедом, сомнений не было.

В четверг Соня разорвала последнюю нить, связывающую ее Веней: прервала беременность. Знала, что совершает страшный грех, который никогда не сможет отмолить, что еще не раз пожалеет об этом, но все же решилась. Крохотной светловолосой девочке в голубом платьице, а именно такой ее видела в мечтах Соня, не нашлось места на большой земле.

В понедельник она вышла на работу, дав сотрудникам своим новым видом пищу для разговоров и домыслов на несколько дней. Но еще никто не догадывался, что перед ними другой человек. Лучше или хуже - покажет жизнь, но прежней милой улыбчивой Сонечки больше не существовало.

Телефонный звонок раздался, когда Женя уже засыпал. День был тяжелый, донимала не спавшая даже к ночи духота. Он устал, а кроме того не переставая ныло когда-то давно травмированное колено, которым он день назад случайно ударился о борт машины. Однако в эту командировку Женя напросился сам, так что винить было некого. Он долго вздыхал и крутился на сиротском матрасе, стараясь устроиться удобнее, пока наконец-то не стал проваливаться в спасительный сон. А тут этот звонок...

Женя, зло помянув черта и всю его родню, потянулся за телефоном. Номер был незнакомым. Сон слетел окончательно, когда он услышал тихий нерешительный голос.

– Ты сказал, что я могу позвонить, если понадобится помощь. Ничего страшного не произошло, просто хотела встретиться и поговорить.

– Где ты?

Он спросил слишком торопливо. Так было нельзя: пора уже смириться с тем, что Соне он не нужен, и держать себя в руках.

– В квартире родителей?

Этот вопрос прозвучал гораздо спокойнее, и он мог бы собой гордиться.

– Да.

Голос был по-прежнему тихим и бесцветным, и Женя вдруг ясно представил ее сидящей в кресле с телефоном в руке. Тяжелый узел волос оттягивал голову назад и открывал нежную беззащитную шею. Когда-то давным-давно он погладил ее кончиками пальцев.

– Соня, я не могу сейчас приехать.

Он и правда не мог: командировка кончалась лишь через два дня. Кто бы его отпустил только потому, что какой-то женщине захотелось встретиться и поговорить?

– Ясно, - сказала она упавшим голосом и заторопилась, - я понимаю, что год не звонила, а сейчас уже поздно. Извини за звонок. Ничего не надо. Извини, пожалуйста.

Она отключилась, а он устало откинулся на подушку. Ну и что это было? Год она не звонила! Даже посчитать не удосужилась. Не год, а гораздо больше. Первые полгода Женя еще на что-то надеялся, а потом надежда начала таять. Он был человеком военным и поэтому хорошо понимал, что слово "нет" вариантов не предусматривает. А теперь этот звонок...

Он еще немного полежал, бездумно вглядываясь в темный провал окна, потом тяжело вздохнул и потянулся к одежде. Через какое-то время, отягощенный новыми обширными знаниями о себе и своих мозгах, Женя отправился собирать вещи.