супермаркет

Первые пару месяцев свободное время они проводили дома, но потом все чаще и чаще Веня стал приглашать ее то в театр, то на очередную выставку, то просто на ужин в ресторан. Она охотно соглашалась, хотя просидеть где-либо два - три часа становилось все труднее и труднее.

– Соня, - как-то начал разговор Веня, - ты не желаешь встречаться с моими друзьями, тебе с ними скучно, но мне не хочется их терять. Может быть, хоть изредка я мог бы с ними проводить вечер?

И действительно, нельзя же было запретить ему это? Вот так и получилось, что раз, а иногда и два раза в неделю он отправлялся к друзьям. К двенадцати ночи обязательно был дома, чужими духами от него вроде бы не пахло, и Соня запретила себе волноваться по этому поводу. В конце концов, решила она, если кто-то захочет уйти, его не удержать никакими запретами. Друзья Вени по-прежнему изредка названивали ей и приглашали на какое-нибудь торжество, но она благодарила и отказывалась, ссылаясь на свое положение. Веня поначалу тоже не оставлял попыток зазвать ее, но потом отступился. Так и протекала их жизнь, спокойная и размеренная, устроенная по его сценарию, и сначала она устраивала обоих.

Мальчик родился здоровым и в срок. Веня вел себя так, как ведут обычно счастливые мужья: подолгу простаивал под окном, писал смешные записки, каждый день дарил букеты. Цветы и продукты Соня отдавала нянечкам, все это не имело ни малейшего отношения к тому счастью, которое она впервые ощутила, прижав к себе нежное тельце ребенка. Она подолгу всматривалась в его бледное личико, обрамленное светлыми волосиками, рассматривала крохотные сжатые кулачки с прозрачными ноготками и была абсолютно уверена, что это самый красивый ребенок на свете. А его запах! Соня была безмерно счастлива.

Они с Веней были ранними пташками, просыпались задолго до звонка будильника и ценили эти минуты, проведенные вместе, минуты спокойствия и расслабленности перед долгим рабочим днем. Соня ближе придвинулась к мужу и удобно устроилась, положив голову ему на плечо. Разговор шел о том, как они отметят пятнадцатилетие свадьбы.

– До этого дня еще месяц, а я уже несколько подарков приготовил, - сказал Веня и легонько потерся щекой о ее волосы, - о каких-то расскажу сейчас, а какие-то подождут.

– А у меня только один, и целый месяц я скрывать не смогу, расскажу сегодня, но начинай ты.

– Заинтриговала, - улыбнулся Веня.
– Хорошо, слушай. Во-первых, мы берем отпуска и уезжаем на пару недель куда-нибудь далеко-далеко. В кабинете на столе лежат проспекты, выберешь сама. И определись, пожалуйста, с датой. Во-вторых, ты хотела дом за городом, и я соглашаюсь. Мы себе это можем позволить. Об остальных подарках пока помолчу, пусть ждут своего часа. И еще... Знаю, что ты не очень любишь сборища, но с друзьями эту дату придется отметить, закажу ресторан.

– Надо так надо, - согласилась Соня, - делай, как знаешь. Дом - это прекрасно, а вот с поездкой далеко-далеко...

– А что не так?
– удивился Веня.
– Начальство не отпустит?

– Начальство тут ни при чем, дело во мне.

– Тааак, - удивленно протянул он, - выкладывай, что случилось.

– Случилось, милый муж, случилось...

Соня перевела дыхание, улыбнулась и осторожно положила его руку на свой живот. Все-таки с ожиданием уже любимого ребенка не сравнится ничто! Неожиданно вспомнилось, как после рождения сына Веня, видя вконец измученную бессонными ночами жену, целый год настаивал на приглашении няни. Соня так же упорно отказывалась, потому что просто не могла представить, как чужие руки будут касаться ее ребенка. И только когда сыну исполнилось полтора года, в доме появилась добрая пожилая женщина.

– Это и есть мой подарок. Скоро получишь девочку с бантиками, как и хотел.

Да, он действительно хотел второго ребенка, часто заводил об этом разговор, но жена постоянно просила еще немного подождать. Чего ждать, Веня не знал, но сильно давить на жену не хотел, так как догадывался о причине ее нежелания. А причина была: Соня никогда до конца не верила в его верность. И хотя он всегда очень старался скрывать свои похождения, но, видимо, она как-то догадывалась о них или слухи делали свое дело. Маленькие шалости, по его мнению, не имели никакого значения, никак не влияли на его отношение к семье, но не будешь же с женой это обсуждать! Вот такой он, и ничего с этим не поделаешь.

– Сонечка!
– Веня обнял ее и крепко прижал к себе.
– Спасибо! Этот ребенок как объяснение в любви! Знаю, что я не самый лучший муж, но все будет хорошо. Мы любим друг друга - это главное.

Он был действительно рад, и в эти минуты она нисколько не сомневалась в его любви. Но ведь были и другие минуты, горькие минуты отчаяния и уверенности в том, что он снова проводит время в чужой постели. Откуда приходило знание, она не понимала, но это не умаляло его правдивости. Сейчас же Соня легко отбросила ненужные мысли, как уже давно научилась это делать, и осторожно высвободилась из его объятий.

– Подожди, - прошептала она, стараясь поймать взгляд мужа, - подожди. Я хочу сказать, что все дело действительно в любви. Я поняла, что вряд ли смогу когда-то изменить свое отношение к тебе.

Конечно, он понял смысл ее слов, понял, что она окончательно смирилась с его, мягко скажем, недостатками. В конце концов, так живут многие, почему бы не жить и им?

– Родная моя, спасибо! Люблю до конца жизни!
– прошептал он, не отводя благодарного взгляда, и снова потянулся к ней.

Три последующие недели были лучшими в их жизни. Сын готовился к отъезду в Москву: начиная с первого класса, два месяца летних каникул он проводил с дедом. Соня, сначала не одобрявшая такого длительного отсутствия ребенка, в конце концов смирилась с этим и довольствовалась разговорами с ним по телефону.

Дед внуку скучать не давал: день мальчика был расписан по минутам. Здесь нашлось место для занятий футболом, плаванием, английским языком, для посещения театра и многого другого. Соне иногда казалось, что составлением расписания для любимого внука старший Рубцов начинал заниматься сразу же после Нового года.

– Мне кажется, он видит во внуке своего сына, - как-то сказала Соня мужу.
– Да и как не видеть? Вы так похожи!

Веня даже вздрогнул, поразившись правдивости ее догадки. Ему стало не по себе.

– Может быть, может быть, - пробормотал он и, пожав плечами, перевел разговор на что-то другое.

Соня, как всегда, все поняла правильно и больше разговоров на эту тему не заводила.

Сын и вправду походил на Веню: такие же светлые, как у отца, волосы, холодные глаза и легкая улыбка, изредка кривившая губы. Как и отец, он был умен, серьезен и ироничен, старался быть во всем первым. Казалось, что мальчик давно расписал по годам свою жизнь и живет согласно составленному расписанию. Соня видела в этом влияние деда.

Да, на протяжении всех этих лет старший Рубцов был незримым членом семьи с правом голоса. До школы Веня летал с сыном в Москву три-четыре раза в год, чтобы дед мог проводить с внуком хоть какое-то время. Отказать, разумеется, было нельзя: все эти годы отец высылал достаточно денег, чтобы семья сына могла жить безбедно. Кроме этого, после окончания учебы отец, как и обещал, помог Вене открыть частную клинику. Правда, главного бухгалтера привел сам, и первые три года без его одобрения не был подписан ни один значимый документ. Веня подчинился, потому что таково было условие. Сейчас же он являлся полновластным хозяином своего бизнеса. Дела шли неплохо, все были довольны.