Сущность Альфы

– И это все, что тебя интересует?! – омега резко развернулся, при этом нехило так ударив альфу по стойко выдержавшему этот напор щиту. – Сердце?!

– Ну, да, - все ещё будучи обескураженным, Яхико кивнул

– Ладно, - Узумаки в несколько шагов оказался возле мужчины и, взяв его здоровую руку, приложил её ладонью к своей груди с правой стороны. – Чувствуешь?

– А? – альфа сперва ничего не почувствовал, так как был полностью сконцентрирован на своих ментальных ощущениях, которые все же усиливались, когда омега не закрывался, являя ему отголоски каких-то эмоций, но после, абстрагировавшись, Яхико почувствовал под ладонью тихое «тук», а после ещё и ещё, от чего по всему телу мужчины начало распространяться приятное тепло

– Какой же ты у меня особенный! – в восхищении воскликнул Намикадзе, заключая ошарашенного омегу в свои крепкие объятия и все так же, может, правда, и безуспешно, пытаясь передать ему свои ощущения

– Вообще-то врачи называют меня уникальным, - Нагато недоуменно покосился на рыжеволосую макушку у себя на плече, не без труда подмечая, что прикосновения мужчины ему не неприятны, можно даже сказать, наоборот, приятны и отдают легким теплом, причем на ментальном уровне. – Таких, как я, в мире единицы, примерно один на миллиард, так что врачи до сих пор так и не смогли понять, как мне удалось дожить аж до 27 лет, причем функционируя, как полноценный человек и омега, ну, почти полноценный

– Слушай, Нагато, - альфа не без усилий отстранился от мужчины и с теплотой посмотрел ему в глаза, больше не ощущая враждебности и отталкивающих его ухаживания ментальных щитов, - мне на некоторое время нужно вернуться в США, чтобы подтянуть кое-какие дела, но я вернусь, - Намикадзе строго, по-отечески, пригрозил багряноволосому указательным пальцем. – И когда вернусь, мы обязательно сходим на свидание, чтобы я мог узнать о тебе все. Хорошо?

– Ну, попробуй, - Узумаки демонстративно сложил руки на груди и снова закрылся, так как запах альфы все же начал пробуждать в нем природные позывы, которые сейчас были более чем неуместны

– До скорой встречи, мой омега, - Яхико кротко, едва касаясь губами, поцеловал мужчине руку и, развернувшись, спешно пошел на выход, правда, уже у самой двери мужчина остановился, добавляя. – И, кстати, я люблю тебя таким, какой ты есть

Альфа ушел, а Нагато, присев на стул и прикрыв глаза, устало выдохнул, пытаясь проанализировать то, что только что произошло. Мужчина не мог уже с уверенностью сказать, что Яхико ему не нравится, ведь тот все-таки не сбежал от него, когда узнал правду, да и вообще повел себя не так, как другие, до странности не так. К тому же, у альфы был довольно-таки притягательный запах, хорошие манеры, ну, если не считать бессовестное вторжение в его личное пространство, и незаурядная ментальная сила, да и сам Намикадзе казался вполне достойным доверия, вот только жизненный опыт у Нагато был слишком горьким, чтобы вот так вот сразу поверить и довериться альфе. Яхико утверждал, что они – Пара? Возможно, но он, в силу своей особенности, так и не смог это почувствовать и вряд ли когда-нибудь сможет, так что выводов пока никаких Узумаки решил не делать, пожалуй, впервые пустив ситуацию на самотек.

– Все равно сбежит, - открыв глаза и развернувшись в кресле, шепотом произнес Нагато и открыл свою диссертацию, чтобы таки доделать намеченное на сегодня, - когда узнает всю правду.

Уже вечерело, и Киба, поежившись, пожалел, что не надел куртку. Впрочем, когда шатен выходил из дому, ему было жарко, хотя дело и подходило к декабрю, и солнце, естественно, так уже не пригревало, хотя и сезонных дождей ещё не было. Инудзука передернул плечами, пытаясь избавиться от зябкости, которая мурашками покрыла его спину, и вздохнул – не любил он сезон дождей, лучше бы снег пошел. Да, омега мечтательно прикрыл глаза, припоминая счастливые моменты из своего детства, которые были связаны с Хоккайдо, где на период зимнего триместра выпадали снега, но при этом продолжали действовать горячие источники, на которых и были оборудованы все курорты острова. На Рюкю тоже было неплохо, тепло, солнечно, лето практически круглый год, но Киба не любил жару, пожалуй, ему больше всего нравилась весна, когда деревья окончательно сбрасывали жухлые листья и выбрасывали почки, когда в воздухе витал аромат грозы, а весь город погружался в нежно-розовый цвет лепестков сакуры.

От воспоминаний Кибу отвлекли неприятные ощущения: его биополе вздрогнуло и прогнулось, а сущность трепыхнулась внутри, правда, практически сразу же успокоилась, когда омега понял, что это не тот альфа, которого ему стоит опасаться. Или нет? Хидан, который, очевидно, терпеливо и уже довольно долго ожидал его у дома, повел себя странно. Хагоромо, не сдерживая свое биополе, которое рвано вихрилось вокруг мужчины, в несколько широких шагов оказался возле шатена и, прищурившись, приблизил свое лицо к лицу парня, опасливо прорычав.

– Где был?

– В магазине, - удивленно пролепетал Инудзука, для верности приподняв увесистый пакет

– Почему так долго? – настырно, и в плане тона голоса, и в плане ментального давления, продолжал спрашивать альфа, старательно обнюхивая парню лицо и шею

– Знакомого встретил – поболтали немного, - Киба не понимал действий мужчины, от чего ему становилось страшно. Не то чтобы омега не был уверен в пепельноволосом, ведь они уже неделю вроде как были парой и фактически жили вместе, а вот в альфе он был не уверен. Хидан, конечно же, не проявлял никаких поползновений в его сторону, просто обнимал, прижимал к себе и шепотом говорил на ухо всякие нежные глупости, которые, впрочем, были очень приятны шатену, но Инудзука не мог не заметить, что все-таки, изредка, альфа усердно сдерживался, а его ментальные касания в такие периоды были настырнее, но подобного, как сейчас, не было никогда.

– Альфу? – биополе мужчины становилось все более беспокойным, а по внешнему виду и так было понятно, что Хагоромо раздражен, можно даже сказать, находится на грани бешенства и сдерживает себя только благодаря вымуштрованной выдержке корпусника

– Ну, да, - Киба, пытаясь усмирить свою сущность, которая испуганно билась внутри, буднично пожал плечами. – А что?

Хидан ничего не ответил, только рыкнул злобно, окружая омегу ментальным коконом, от которого Инудзуке стало до едкого кома в горле неприятно, ведь он так и не понял, что же послужило причиной гнева альфы. Хагоромо тем временем, перехватив пакет с продуктами, бесцеремонно вцепился в руку шатена и буквально поволок его за собой в дом. Киба едва поспевал за пепельноволосым, так как от плотно окутавшего его ментального кокона омеге было трудно, причем не только идти, но и дышать, и даже видеть. У омеги сложилось такое впечатление, что этот кокон сейчас уплотнится, сузится, надавит чуточку сильнее и раздавит его, вдобавок ко всему в каждой ниточке энергетики альфы ощущалось негодование. Было ли Кибе страшно? Очень, ведь инстинкты настойчиво подсказывали ему, что это их первая с пепельноволосым ссора, а, обычно, склоки между альфами и омегами заканчивались не в пользу последних. Разочарование билось внутри парня, перемешиваясь с горечью, обидой и страхом, но шатен запрещал себе думать о плохом, даже если оно и произойдет, даже если он пострадает, все равно, ведь причина должна быть, ведь у корпусника на все есть причины, ведь Хидан – его альфа.

Инудзуку буквально втолкнули в его же квартиру и громко захлопнули входную дверь, будто отрезая пути к отступлению. Пакет с продуктами сразу же был отброшен в сторону, а самого омегу грубо закинули на плечо и понесли в комнату. Киба пытался оказать сопротивление, болтал ногами и что-то выкрикивал, из-за плотного ментального кокона теряясь в пространстве и ощущая только одно – опасность. Альфа сбросил свою ношу на диван и, убрав ментальный кокон, навалился на парня сверху, грубо целуя и покусывая шею омеги.

Страх превратился во всеобъемлемую панику, ведь Киба четко понимал, что сейчас сделать он ничего не может, но и очевидного насилия он допустить тоже не мог. Что послужило рычагом? Почему альфа сорвался? Что он, Инудзука, сделал не так, что корпусник за считанные минуты превратился в похотливого самца. Может, у Хидана гон? Нет, запах альфы не стал более насыщенным, разве что его биополе настырнее вилось вокруг омеги, а до этого доставляющие наслаждение ласки были грубы и неистовы, причиняющие внутреннюю боль. Альфа действовал безумно, шаря по телу омеги руками, забираясь под толстовку, сжимая бока и слегка царапая кожу, поцелуи были требовательными, торопливыми, болезненными, а объятия такими властными и крепкими, что из них было просто невозможно выпутаться. Ментальный дискомфорт давил на сознание шатена, он отчаялся, слезы обиды скатывались из уголков глаз, а сущность металась внутри, умоляя своего носителя подчиниться. И он действительно бы подчинился и позволил случиться насилию, если бы Киба вдруг, как вспышкой, не осознал, что ему надоело быть тряпкой, надоело быть жертвой обстоятельств, надоело оглядываться по сторонам, надело жить в страхе, и это понимание придало омеге сил.

Пытаясь игнорировать дискомфорт и легкую боль, Инудзука уперся ладонями в плечи пепельноволосого, отталкивая альфу, и, собрав все свои силы, как ему показалось, твердым голосом, который на самом деле дрожал, четко выговорил.

– Что происходит? – Киба не был уверен, что в пылу своего неистовства Хидан слышит его, но сдаваться он не собирался, по крайней мере, пока бы у него хватало сил сопротивляться. – Объяснись, альфа! – уже прикрикнул шатен, пинаясь ногами и извиваясь под мужчиной. – Какой бес в тебя вселился, Хагоромо?!