Сущность Альфы

– Отцепись, Ичиро, - недовольно буркнул мальчик, стараясь уйти от прикосновений близнеца и доказать ему свою самостоятельность. – То, что ты старше меня на пару минут, ещё не дает тебе права быть главным. И вообще, - мальчик гневно сузил глаза, ещё и свое маленькое биополе приоткрыл, угрожая и не подпуская брата к себе, - я упал по твоей вине

– По моей? – Ичиро, сложив руки на груди, демонстративно стал напротив близнеца и тоже раскрыл свое биополе, позволяя их ментальным виткам схлестнуться в противостоянии, то сплетаясь, то пружиня друг от друга. – Ты сам захотел наперегонки, чтобы узнать, кто из нас быстрее, а я, если помнишь, отказывался в этом участвовать

– Но ты побежал за мной, - стоял на своем мальчик, напирая на брата ментально, - а я убегал, поэтому и упал. А если бы не побежал ты, я бы тоже не побежал и не упал бы, конечно же, - много слов, как для семилетнего ребёнка, и Йору даже сам запутался в том, что он сказал, но продолжал противостоять близнецу, упрямо и упорно, отказываясь признавать свою вину. Мальчику не было больно, тем более что и не ударился он сильно, потому что биополе защитило его при падении, но то, что брат пользовался своим старшинством и опекал его, сердило малыша, ведь тем самым тот показывал, что они разные, а ведь они одинаковые, во всем, просто Ичиро слишком упрям, чтобы это признать.

– Думай, как хочешь, - фыркнул Ичиро и отвернулся, демонстрируя свою обиду. Йору тоже отвернулся, не желая уступать первым. Они часто так ссорились. Закрывались ментально, не разговаривали и игнорировали друг друга, пытаясь доказать и выяснить, кто из них более сильный и стойкий, кто истинный Учиха, и кем из них родители должны гордиться больше.

Так, повернувшись друг к другу спиной и сложив руки на груди, мальчики стояли несколько минут, а после витки их биополей, слегка дрогнув, осторожно потянулись навстречу друг другу, как и ладошки братьев, аккуратно соприкасаясь пальчиками. Понадобилась ещё минута для того, чтобы близнецы виновато опустили головы, извиняясь, но при этом у них не было необходимости говорить, достаточно было и их связи повязанных, точнее, эта связь была более важна для братьев, нежели слова. Ещё несколько мгновений, и мальчики, улыбнувшись друг другу, взялись за руки и уже вместе, не спеша, наслаждаясь июньским теплом, побежали вперед, изредка подпрыгивая и о чем-то, по секрету, перешептываясь.

Дейдара только вздохнул, снова расслабленно устраиваясь в шезлонге и ментально отмахиваясь от попыток мужа успокоить его: чтобы там ни говорили, а их с Итачи сыновья были совершенно не похожи. Внешне – да, разве что Йору, чисто из-за упрямства, отказывался отпускать волосы и довольствовался рваными прядями, короткими, средними и длинными, которые обрамляли его лицо и слегка топорщились на затылке, но характеры… Старший пошел в Итачи, даже сейчас Дейдара уже недовольно ворчал на мужа по поводу того, что тот растит будущего главу клана с пеленок, а Йору пошел в него – вспыльчивый, упрямый, порывистый, импульсивный, но все равно Учиха. Но все это было мелочью по сравнению с тем, что близнецы были друг за друга горой, неразлучны, как единое целое, но при этом каждый из них был ярок по-своему. Это радовало омегу и в то же время пугало, потому что… потому что у его сыновей, по сути, не было детства.

Да, некоторое время им удавалось скрывать, что в семье Учиха родились особенные мальчики, но Дей понимал, что вечно так не будет, тем более что Цунаде настаивала на постоянном контроле над состоянием здоровья и биополями малышей, который не могла обеспечить обычная клиника. И он решил. Решил трудиться, дышать и жить ради своей семьи, что совершенно не было на него похоже, но Дейдара был умен, хотя супруг называл его лукавым, и совместил то, что когда-то казалось ему несовместимым.

Малышам было чуть больше года, он как раз перестал кормить, у него прошла первая послеродовая течка, и на осень он восстановился в университете. По сути, ему нужно было поступать заново и на первый курс, ведь в медицинском учебном заведении академотпуск можно взять только на семестр, и то, по очень уважительной причине, а его не было год, но его взяли на положенный четвертый, после вступительных экзаменов, естественно, которые он сдал блестяще. Да, без связей и денег Учиха не обошлось, но Дей согласился на это только потому, что у него не было времени на то, чтобы все начинать заново, потому, что на кону было благополучие его сыновей.

Его сущность разрывалась, металась, требовала, но Дейдара, сквозь боль и слезы, заставлял себя оставлять мальчиков с бабушкой на долгую неделю, чтобы забрать их только на выходные, потому что все свои усилия омега направил на обучение, намереваясь окончить его не за пять лет, а за три года, точнее, окончить сам институт за два, а дальше у него уже был план действий.

К деньгам и связям Учиха, а так же и Намикадзе, и Сенджу, пришлось прибегнуть ещё раз, пусть это и претило ему, казалось низменным и нечестным, но ради сыновей омега шел вперед, а Итачи его поддержал. В рекордно короткие сроки, получив лицензию, на базе клиники Сенджу возвели ещё один корпус, в котором занимались изучением и лечением именно ментальных мутаций и аномалий, в котором брались за случаи, в которых традиционная медицина разводила руками, и который возглавил Дейдара. Сперва ему катастрофически не хватало опыта, омега отчаивался, рыдал на груди у мужа и называл себя ничтожеством, бездарностью, слабаком, понимая, что он так и не смог защитить сыновей от общественности, и об их особенности таки узнали. Омега – что с него взять. Но в него так верили, его так поддерживали, боги! да с него даже пример брали, и Дейдара шел вперед, наперекор дурным мнениям, скользким взглядам, гнусному шепоту за спиной, потому что он делал все это для семьи.

Сейчас же, когда его фото появлялось в газете или же его показывали по телевизору, называя самым красивым омегой страны, самым перспективным молодым доктором, самым креативным ученым, Дейдара только фыркал в ответ, потому что все это было ему не нужно. Семья. Все эти достижения были ради его семьи, его сыновей, которые теперь находились под защитой Шестерки Великих Кланов, чему посодействовал Итачи и связи его близких, и которые, наконец, познали вкус беззаботного детства. Курама-сама, став Главой Отдела Внутренней Политики при Министерстве, предлагал ему занять его место в парламенте, но Дей отказался, потому что уже нашел свою стезю и сходить с неё не собирался.

– Наруто, - позвал супруга Саске, сконцентрировано посмотрев племянникам вслед и недовольно поерзав в своем шезлонге

– Что, любимый? – моментально отозвался альфа, ловко переворачивая сосиски на барбекю, в то время как Итачи мудрил над салатом – сегодня их омеги отдыхали, а они с Древним взяли на себя обязанность накормить своих мужей и гостей, которые должны были прибыть в скором времени, хотя, конечно же, на что-то грандиозное в их кулинарном исполнении рассчитывать не стоило

– А у нас точно будет омежка? – Намикадзе-Учиха запрокинул голову, взглядом слегка заалевших глаз буравя обделившего его должным вниманием супруга, пока только взглядом, словно предупреждая, при этом чинно, как и подобает беременному, сложив руки на тугом холме живота. Он был уже на восьмом месяце, и это Саске категорично не нравилось, потому что он чувствовал себя беспомощным, грузным, необъятным и вообще… Наруто подлец, наглец и обольститель, хотя он тоже хорош – карьера только налаживается, а он в декрете отсиживается.

Конечно же, омега слегка утрировал, потому что университет он окончил в двадцать лет, первые два курса прогнав за год, поскольку для него там не было ничего сложного, а просто протирать штаны, чтобы ощутить все «прелести» студенческой жизни, Учиха младший не собирался. С работой проблем тоже не было, хотя его изначальные планы пришлось корректировать потому, что он имел неосторожность выйти замуж за Альтер Альфу, ввиду чего начал свою юридическую карьеру не в фирме отца и брата, а подле супруга. По сути, он не жаловался, просто у него был повышен гормональный фон, из-за чего настроение скакало, как мячик, и то, что только что казалось ему вершиной счастья, могло за долю секунды начать его раздражать.

Наруто он любил, глубоко и искренне. Альфа был с ним в каждый миг, в каждую секунду, в каждую мимолетность его жизни, для Наруто он стал смыслом жизни. Но боги! Как же ярился отец и вздыхала мать, когда они повинно явились в особняк Учиха, пахнущие и меченые друг другом. Но глава клана сердился даже не потому, что они стали близки, а потому, что все это произошло с легкой руки Итачи, безупречного Итачи, который, после, получил свою порцию выговора. Да, их связь ощущалась настолько ярко, что их союзу не противились, хотя и относились к их отношениям с бдительной настороженностью, ведь тогда он был ещё слишком юн и мог наделать много ошибок. Да, мог, но Наруто не был ошибкой, он был только его, в этом Саске не сомневался, что и подтверждала их метка, вечная и не нуждающаяся в обновлении.

Теперь же в их маленькой семье ожидалось пополнение. Саске уже знал, что это будет мальчик, а вот по поводу статуса… Наруто убеждал его в том, что малыш будет омежкой, Саске сам хотел омежку, но сущность, его сущность Древнего, пусть и не настойчиво, но все же нашептывала о том, что не стоит доверять альфе, который знает о его личных страхах. Да, он не хотел для своих детей судьбы Ичиро и Йору, пусть супруг и убеждал его в том, что Альтер Альфы рождаются редко, что их дети не унаследуют его силу, что они будут обычными, но волнение, истинное, отцовское, его не покидало, хотя Наруто никогда его не обманывал. По крайней мере, не после того, как открылась правда о его сущности, поэтому поводов не доверять мужу у него не было.