Сущность Альфы

Киба вновь покраснел, понимая всю истинность сказанного, но так же и чувствуя, что тон голоса альфы стал мягче, может, не снисходительней, но все-таки мягче, что вселяло определенные надежды, поэтому, недолго раздумывая, омега кивнул. Может, кто-то и сказал бы, что это было опрометчиво с его стороны – соглашаться на очевидное предложение интимной близости – но ведь ему предлагал не кто-то, а его альфа, так что парень не видел ничего зазорного в том, чтобы быть со своим альфой во всех смыслах этого слова.

– Хорошо, - Пейн, якобы в предвкушении, облизал губы, демонстрируя пирсинг и в языке. – Значит, раз ты – умный мальчик, то, соответственно, должен понимать, что, как ущербный, ты не сможешь удовлетворить меня полностью. Понимаешь? – Киба вновь кивнул, ну, а что ему оставалось делать, ведь против правды у него действительно не было аргументов

– Так вот, омега, - альфа расправил плечи, приподнял голову и в слегка пренебрежительной улыбке скривил губы, - ты согласен с тем, что я буду тебе изменять? Согласен с таким условием, что если ты не будешь меня удовлетворять, то я могу трахнуть того, кого захочу, хоть и на твоих глазах, и ты не станешь пререкаться по этому поводу?

Это было больно. Нет, это было чертовски больно. Это разъедало душу. Вырывало сердце из грудной клетки. Исполосовало всю его сущность, но Киба вновь кивнул, понимая, что других условий в его случае просто не могло быть, осознавая, что это его единственный шанс быть со своим альфой.

– Согласен, - в полушепоте выдохнул шатен, сдерживая слезы обид и убеждая себя в том, что так нужно

– Просто прекрасно, - Пейн, казалось, чуть ли не хлопнул в ладони, но вовремя одумался и просто сложил их вместе, потирая. – Знаешь, омега, я бы, пожалуй, и согласился на твое предложение, только вот, понимаешь, моя девушка, - мужчина кивнул в сторону синеволосой, - тоже альфа, и расставаться с ней я пока что не собираюсь, так что нам нужен какой-то компромисс. Как ты считаешь?

– Нужен, - Инудзука кивнул, задумываясь над тем, что компромисс – это согласие, обоюдное решение, которое удовлетворяет запросы обеих сторон, а значит, с его мнением тоже будут считаться

– Так вот, я тут подумал, - альфа подпер подбородок ладонью и совершенно серьезным тоном, но при этом слегка улыбаясь, продолжил, - а не стать ли нам полезными друг другу? Точнее не так, станешь ли ты полезным моей девушке, если ей захочется трахнуть течную омежку? Подставишь ли ты ей свой зад, зная, что я наблюдаю за всем этим или даже в это же время пялю её саму?

Киба задохнулся. Это предложение было недостойно альфы. Это было отвратительно и гнусно. Это было унизительно, в конце-то концов, для него, как для омеги. Но, взглянув на альфу, шатен понял, что тот не шутит, более того, что если он не согласится, то вместе им не быть. Инудзука покосился на синеволосую, которая все так же безучастно просто сидела за столиком и, казалось, не выражала никакого интереса ни к предложению рыжеволосого, ни к беседе в целом, даже энергетика альфы ложилась вокруг неё мерными витками, абсолютно не реагируя на все внешние колебания. Киба понимал, что у него нет времени подумать, что ответить нужно прямо здесь и сейчас, что второй раз ему предлагать даже вскользь нечто подобное не будут. Да, это предложение было омерзительным. Да, согласившись на это, шатен самолично окунул бы себя в грязь. Да, его гордость была бы растоптана, но, тем не менее, он был бы со своим альфой, который, по прошествии года и в случае удачного лечения, все-таки почуял бы его настоящий запах и стал бы только его. Стоило ли идти на такие реальные жертвы, ради призрачного будущего? Пожалуй, нет, но Киба верил, что он сможет, он вытерпит и пройдет через все лишь бы в конечном итоге быть счастливым со своим альфой.

– Согласен, - едва слышно прошептал омега и покорно опустил голову, дожидаясь ответа альфы

Прошла минута, долгая такая, звонкая в своей тишине, полуобморочная в своем состоянии, напряженная в своей атмосфере, гнетущая в своей неопределенности, а после… Пейн засмеялся, засмеялся так громко и раскатно, что Киба вздрогнул и ошалело уставившись на альфу, который уже буквально гоготал, изредка приударяя ладонью по столешнице.

– Это было нечто! – восхищался рыжеволосый, якобы в неверии качая головой, но при этом не прекращая смеяться. – Жаль, что ты стоишь спиной к камере безопасности, а то я бы, пожалуй, при плохом настроении с удовольствием бы просматривал эту запись, чтобы поднять его

– О чем вы говорите? – шокировано пролепетал Инудзука, инстинктивно делая шаг назад и сразу же утыкаясь спиной в преграду в виде охранников-альф

– Я говорю о том, сучка ты продажная, - Пейн вновь оскалился, больше не удерживая свое биополе и вновь причиняя омеге боль, хлестая его после каждого сказанного им слова, - что все вы, членобабы – шлюхи, - мужчина фыркнул. – Шлюхи и подстилки, которые готовы раздвигать ноги перед каждым от кого веет феромонами и у кого есть тугой кошелек. Что думал поживиться за мой счет, мразь? – альфа буквально начал душить парня ментальным кольцом, все плотнее и плотнее сжимая его вокруг шатена

– Нет… нет. Я просто… просто… - Киба задыхался, задыхался от нехватки воздуха и от той боли, которая пронзила все его тело, которая сжала его внутренности так, что омеге казалось, что живот сейчас лопнет, и его кишки вывалятся наружу, забрызгивая кровью этот идеальный в своей белизне костюм альфы

– Что просто?! – рявкнул Пейн, ещё пару секунд ментально подавляя омегу, а после все-таки свернул свое биополе, очевидно понимая, что нанесение ущерба омеге, тем более и так ущербному, может быть чревато для него очень серьезными последствиями. – Вон отсюда, - приказал альфа и напоследок ментально толкнул шатена так, что тот рухнул на пол, больно ударившись копчиком, - а если увижу ещё раз возле себя или хотя бы даже в этом кафе, то, клянусь, я не посмотрю на то, что ты слаб и беспомощен, и просто удавлю тебя в какой-нибудь подворотне. Лично. Ясно?

Киба рефлекторно кивнул, не понимая и не осознавая сути происходящего. Он был, как в трансе: все звуки стали похожи на отдаленное эхо, перед глазами двоилось, на корне языка скопилась едкость тошноты, а внутренности, казалось, прилипли к спине, конвульсируя и посылая эти самые судороги по спинному мозгу вверх, лишая той самой, столь необходимой возможности понимать и осознавать. На ватных, едва держащих его ногах Инудзука поднялся и, как сомнамбула, побрел к выходу. В голове было пусто, в душе тоже, вместо сердца, казалось, вообще зияла сквозная дыра, сквозь которую с шумом проходил воздух, даже боли больше не было, только какая-то чернота и духота, которые плотной дымкой заволокли всю сущность омеги, будто усадив её на цепи, цепи обреченного одиночества.

Киба вышел на улицу и, все ещё пребывая в каком-то летаргическом состоянии, не сразу понял, что не так. Небо затянуло пусть и скоропроходящей, но все-таки грузной тучей, из которой, в прямом смысле этих слов, как из ведра, лил дождь. Инудзука поежился и усмехнулся, усмехнулся какой-то отчаявшейся улыбкой, и, наверное, если бы не шум дождя, то спешащие мимо люди точно бы услышали, что шатен смеется, смеется горестно, как обезумевший, как потерявший надежду и просто силы жить дальше. Киба, все ещё стоя под проливным дождем, взглянул на зажатую в руке бумажку и вновь, на этот раз уже беззвучно, рассмеялся: теперь ни в этом рецепте, ни в лечении, ни в каких-либо попытках что-то изменить, не было смысла. Его альфа отверг его, причем сделал это грубо, в издевательской форме, причинил ему боль, физическую, да, но в душе было ещё больнее, ведь надежда на нормальную семью была именно тем последним пределом, который и давал шатену силы бороться и пытаться что-то изменить. Теперь же во всем действительно не было смысла, как и в жизни омеги тоже.

Задумавшись, Киба не сразу почувствовал, что что-то не так, точнее, что прохладные капли больше не ударяются о его тело, что звук проливного дождя стал каким-то приглушенным, барабанящим, что рядом ощущалось какое-то тепло, тепло с очень знакомым запахом. Омега резко развернулся и тут ж уткнулся носом в чью-то… грудь, причем грудь определенно широкую и мужскую. Инудзука медленно поднял голову и застыл с неприлично округлившимися глазами и открытым ртом, не моргая, уставившись на человека перед собой, на альфу, который сжимал в левой руке рукоять широкого зонта. Нет, шатен, имея в своем распоряжении 175 законных сантиметров, никогда не жаловался на рост и не считал себя омегой субтильного телосложения, да, худощавого, но не субтильного, хотя, по сравнению со стоящим перед ним мужчиной, он действительно выглядел маленькой изящной омежкой. Альфа был высок, метра под два ростом, с широкими плечами, которые скульптурно переходили в мощные тренированные руки, стальные мышцы которых были заметны даже под просторной черной рубашкой с длинным рукавом. Небрежно повязанный бордовый галстук ещё более подчеркивал выразительные ключицы, которые сложно было не заметить в развороте глубокого ворота рубашки, а темные брюки только подчеркивали всю статность мужчины, да и сам альфа был уникально красив. Киба смотрел на мужчину, чуть запрокинув голову, и не мог понять, к какому тот принадлежит клану, ведь семей с таким набором мутационных черт он не встречал никогда. Волосы альфы были какого-то дымчато-пепельного цвета, причем ровные и гладко зачесанные назад, в свое длине чуть касаясь основания шеи. Лицо мужественное, волевое, с притягательными чертами и резко выступающими скулами, губы тонкие и красивые в своей изогнутой форме, нос прямой, слегка расширяющийся к кончику, но больше всего шатена поразили глаза незнакомца – выразительные, в обрамлении темных ресниц и с яркой фиолетовой радужкой – мутация наследника одностатусной пары.