Суженые из другой галактики. Отбор для землянки

Он расцвел — лицо озарилось таким искренним восторгом, что я едва сдержала смех. Казалось, в этот момент он выглядел моложе всех моих мужей, хотя он старше их.

– ---

Через час мы были готовы.

Платье...Ох уж это платье.Длинное, изумрудно-зеленое, в тон моим глазам. Тонкие бретели, едва прикрывающие плечи, открытая спина с едва заметным переплетением нитей, и этот разрез на бедре — достаточно дерзкий, чтобы заставить Афгарда потерять дар речи, но не настолько, чтобы я чувствовала себя неловко.

— Кайс, — вздохнула я, крутясь перед зеркалом. — Ты точно знал, что я запретила себе такое после Сейзара...

Но черт возьми, оно идеально сидело.

Когда я вышла, Афгард замер у двери. Его глаза —боги, эти глаза — медленно скользнули по мне, от босых ног (я еще не надела туфли) до растрепанных рыжих локонов. Взгляд горел.

— Ты... — он сделал шаг ко мне, голос сорвался на хрип. — Невероятна.

Щеки вспыхнули.

Сам он тоже принарядился: темные модные брюки, обтягивающие бедра, рубашка с закатанными рукавами, открывающая предплечья, переплетенные серебристыми узорами лиафрита. А еще — расстегнутые верхние пуговицы, дающие намек на рельеф груди...

— Ты и сам безумно хорош, — вырвалось у меня.

Он рассмеялся, низко, смущенно, и протянул руку.

– --

Афгард заказал кораблик на нас сегодня. Он был небольшим. Внутри как в автомобиле, места для двух и водительское за матовой перегородкой.

Он пригласил меня в заповедник, в котором ближе к вечеру состоится еще представление. Судя по описанию, что-то похожее на цирковое представление.

— Надеюсь, не с животными? — спросила, усаживаясь рядом с Афгардом.

— Нет, — он покачал головой, пальцы нежно переплетая с моими. — Такие запрещены.

Я кивнула, но вдруг осознала:

— Там же будут другие люди. Они зададутся вопросом, что делает имир с простой райфис.

Афгард повернулся ко мне, синие глаза стали серьезными.

— Ты можешь сделать выбор. Мы можем полететь и остаться в заповеднике одни — я выкуплю его на вечер. Либо идем по плану.

Я даже не задумалась.

— Первый план.

Он наклонился ближе, губы почти касались моего уха:

— Ты готова признать меня мужем публично?

Я бросила взгляд на водителя, но перегородка была матовой, и скорее всего он не слышал нас.

— Да, — прошептала. — Но ты все равно обязан соблазнить меня.

Афгард рассмеялся — глубоко, от души — и притянул меня к себе. Его рука скользнула по моей талии, обжигая даже через ткань платья.

— Я и не собирался скрывать, — признался он, касаясь губами моей шеи. — Лиафрит во мне уже кричит о тебе. А сидеть взаперти, прятаться, чтобы нас не увидели... — он фыркнул. — Мне такой расклад не нравится. Так свою жену не соблазнить.

Я рассмеялась, чувствуя, как сердце колотится в такт взлетающему кораблю.

Сегодня он действительно станет моим.

И я уже не могла дождаться.

Глава 108. Свидание

Корабль приземлился на краю заповедника, где густая зелень деревьев сливалась с золотистыми лучами дневного солнца. Я вышла первая, вдохнув воздух, наполненный ароматом цветущих растений и свежести. Я пошла по тропинке, по бокам от которой были усыпаны мелкие лиафритовые кристаллы.

Афгард вышел следом, его рука сразу нашла мою, пальцы переплелись в теплом замке. Он улыбнулся, и в его синих глазах отразилось все это великолепие — деревья с серебристыми прожилками лиафрита, будто пронизанные лунным светом даже днем; ручей, струящийся чуть поодаль, его воды переливались всеми оттенками голубого и синего, словно жидкое серебро, в котором танцевали солнечные блики.

— Нравится? — спросил он, слегка сжимая мою ладонь. Его голос звучал глубже обычного, будто он тоже был очарован этим местом.

— Это потрясающе, — прошептала я, не в силах отвести взгляд от крошечных цветов, растущих вдоль тропы. Их лепестки мерцали, как будто присыпанные алмазной пылью, а тонкий аромат напоминал смесь меда и чего-то неуловимо пряного.

Мы начали идти по тропе, но вскоре я заметила, как редкие посетители заповедника бросают на нас удивленные взгляды. Шепотки, быстрые отводы глаз — все это заставило меня слегка сжаться. Афгард тут же уловил мой дискомфорт — его пальцы слегка сжали мои в утешительном жесте.

— Пойдем туда, — он кивнул в сторону менее людной тропы, ведущей вглубь леса. Его голос был тихим, но в нем звучала твердая уверенность.

Я с облегчением последовала за ним.

Тропа сузилась, деревья стали выше, их кроны сомкнулись над головой, создавая живой зеленый свод, сквозь который пробивались лишь отдельные лучи солнца, рисующие на земле серебристые кружева. Лиафрит в их стволах пульсировал мягким светом, отбрасывая причудливые тени, которые, казалось, двигались в такт нашему дыханию. Воздух здесь был прохладнее, наполненный ароматом влажного мха и чего-то сладковатого, что щекотало ноздри.

Ручей, который мы видели издалека, теперь оказался рядом — его воды переливались голубым и серебристым, будто в них растворились звезды. Я заметила крошечных рыбок с полупрозрачными плавниками, которые вспыхивали розовым, когда проплывали через пятна света.

— Здесь красиво, — сказала я, останавливаясь у воды и опускаясь на корточки, чтобы провести пальцами по поверхности. Мои пальцы едва коснулись воды, как вокруг них тут же вспыхнули крошечные голубые искорки — реакция лиафрита в воде на мое прикосновение.

Она была теплой, словно живой, и лиафрит в моей коже ответил ей легким мерцанием, будто радуясь встрече с родственной стихией.

Афгард стоял рядом, наблюдая за мной с той самой улыбкой — мягкой, восхищенной. В его глазах светилось что-то нежное, чего я раньше не замечала.

— Ты как ребенок, — прошептал он.

— Для меня многие вещи в Адароне как чудо. Наверно поэтому выгляжу как ребенок, когда вижу что-то новое, — тихо рассмеялась я, поднимаясь. Мои пальцы были еще влажными, и я невольно стряхнула капли, наблюдая, как они, падая, на мгновение вспыхивают в воздухе голубым светом.

Наши взгляды встретились. Внутри все сжалось — в груди, в животе, в кончиках пальцев. И, кажется, то же почувствовал и он — его зрачки расширились, став почти черными на фоне яркой синевы. Мы, не сговариваясь, потянулись друг к другу, как будто нас соединяла невидимая нить.

Его губы накрыли мои в поцелуе, горячем и влажном, лишенном всякой нерешительности. Я вздохнула в его рот, а он тут же воспользовался этим — его язык скользнул внутрь, исследуя, забирая, будто хотел запомнить каждый уголок. Одна его рука опустилась на мое бедро, пальцы впились в кожу выше разреза платья, обжигая даже через ткань. Другая рука скользнула по моей спине, прижимая меня так близко, что я почувствовала, как бьется его сердце — быстро, неровно, в унисон с моим.