Свадьба поневоле
Шрифт:
Ведь юноша по натуре своей совсем не был забитым жизнью зайкой. Он просто очень боялся получить по ушам, поэтому всегда сдерживался и осторожничал. Хотя, по сути, наедине с собой любил честно признаваться самому себе в том, что он та ещё стервочка
И, судя по тому, с каким трепетом и заботой к нему относится Иво, очень скоро Алек мог бы позволить себе отпустить все эти выставленные самому себе рамки. В конце концов, не он же инициатор этой женитьбы, он вообще пострадавшая сторона. Значит, должен быть покрыт причинённый моральный ущерб. А его может покрыть только моральное удовлетворение.
Но сначала нужно было как можно лучше узнать супруга, чтобы понять, не играет ли он сейчас в слишком хорошего человека, чтобы потом показать свою очень плохую сторону.
Пока
– А расскажи о себе побольше. Как ты оказался в Польше? Наш народ ведь там не живёт совсем.
Супруг усмехнулся, притормаживая на светофоре и переводя взгляд на омегу. Рука скользнула с ручника ему на колено и огладила худую ногу, обтянутую рваными джинсами. Алеку очень хотелось убрать чужую ладонь с бедра, но он только накрыл её своей и мягко сжал, не давая двигать.
– Это давняя история, я её не очень хорошо знаю, только со слов папы, а он у меня не особо умелый рассказчик. Но суть в том, что ещё до моего рождения у отца был свой бизнес здесь, но с законом он не очень любил дружить. И поэтому в один прекрасный момент вышло так, что отец всерьёз рисковал отправиться за решётку на очень приличный срок. Поэтому они с папой решили бежать заграницу, сменив все возможные документы. А в Польше уже начали честную, законопослушную жизнь с чистого листа.
Омега слушал, не отрываясь. И ему вся эта история не очень нравилась. Он вообще всегда боялся подобного и надеялся, что никогда в жизни не столкнётся с такого рода ситуациями. «Интересно, а отец знал о таких подробностях родословной его ненаглядного зятя?» – промелькнуло в голове юноши немного издевательская фраза. Алек отметил про себя, что нужно будет обязательно расспросить об этом родителя. А лучше папу. Папа всегда охотнее идёт на контакт.
А мужчина тем временем продолжал рассказ о своей жизни.
– Папа мне рассказал об этом лет десять назад, когда я после института пошёл работать и только задумывался о том, чтобы открыть своё дело. Хотел, что называется, предостеречь от наступания на отцовские грабли, – альфа сверился с навигатором и свернул на перекрёстке, окидывая взглядом округу и пытаясь вспомнить, проезжал он тут в прошлый раз или нет. – Я когда обо всём этом впервые услышал, мне сразу захотелось восстановить свою настоящую родословную. У меня ведь и родственники остались тут. Да и к тому же с той истории прошло два десятка лет, срок давности уже истёк, так что беспокоиться было не о чем. Ну и пришлось потратить на это всё не один год, разумеется. Собирал по крупицам все данные, приносил постоянные жертвы богу бюрократии и в итоге всё-таки смог вернуть себе положенный статус и восстановиться во всех родственных связях. Всё-таки греет душу знание собственной истории, своих корней, – мужчина почти не отрывал взгляда от дороги, ладонью левой руки крутя руль, а правую постоянно держа на ручнике для переключения передач. Омега невольно засмотрелся на них. В галереи мобильника у него была целая папка с коллекцией крайне эстетичных фотографий мужских рук, от которых всякий раз фанател внутренний фетишист. Чтобы парень там себе не говорил, а внешне его супруг был вполне неплох собой. Чем больше блондин всматривался в его черты, его отдельные штрихи, тем больше понимал это.
– Не знаю, – пожал плечами Алек, наконец отводя взгляд в сторону и смотря в окно, на пробегающие мимо многоэтажные дома с пёстрыми вывесками кафе и магазинов. В выходной день на улице было много народу, и даже здесь, в более спальном районе, толпились туристы с фотоаппаратами, рюкзаками, в которых лежала половина привезённых вещей, потому что «там всё только самое нужное», и кучей пакетов из всевозможных магазинов. Алек был всегда страстным любителем магазинов, которому не столько нужно покупать, сколько просто бродить между рядов и смотреть на всевозможные предметы и одежду, перемеривая половину ассортимента и в итоге уходя с парой новых носков в тон три года назад купленному свитеру. Мысли моментально улетели в сторону
магазинов и манящих вывесок, и было сложно вернуть их обратно. – Меня вообще как-то никогда особо не интересовала история моей семьи.– Ну, это обычно приходит с возрастом. Я когда был, как ты, тоже не задумывался о подобном.
– Ну да, у старости свои причуды, – беззлобно усмехнулся паренёк. Мужчина с улыбкой глянул на него поверх очков, чуть наклонив голову.
– Конечно, в твоём представлении я уже одной ногой в могиле, люди столько не живут.
– Ну, живут или не живут, не знаю, но точно не женятся на маленьких мальчиках.
– А когда ж на них жениться, как ни будучи на смертном одре? Последнее удовольствие на исходе жизни.
Они рассмеялись, оба прекрасно понимая абсурдность их диалога.
– Я не считаю тебя старым, – на всякий случай уточнил паренёк, всё с той же улыбкой на лице.
– Я надеюсь, – повернулся альфа, улыбаясь скорее снисходительно и как-то очень по-доброму.
Они встали в глухую пробку на одном из светофоров, на подъезде к улице, где расположился дом паренька. Из-за дурацкого режима светофора здесь всегда был какой-то дорожный коллапс.
Алек решил воспользоваться паузой и напомнить мужчине, что он хороший супруг. Блондин приподнялся и мягко поцеловал его, чувствуя, как мужчина придерживает его за поясницу, мягко отвечая.
Омеге было жутко некомфортно от мысли, что он ведёт себя так развратно, зная мужчину от силы неделю. При всей своей стервозности Алек никогда не был распутным и считал подобное поведение недопустимым ни для омег, ни для альф. Поэтому, пока все одноклассники с восторгом смотрели на местных мачо-бабников, паренёк предпочитал западать на куда более сдержанных и приличных парней.
Но Иво не позволял себе ничего больше поцелуев и ласковых прикосновений, хотя блондин постоянно ждал, что тот зажмёт его где-нибудь в углу с одной-единственной целью, и придётся отбиваться, защищая свою драгоценную задницу. И девственность.
Но мужчина будто бы и вправду ждал разрешения от супруга, давая ему самому решить, когда будет готов. И это удивляло и настораживало паренька, он не привык к такому в собственной семье.
А сам альфа не хотел торопить события, давая пареньку самому потихоньку раскрываться. Он только давал для этого почву в виде ласки и заботы, но старался при этом не давить, понимая, что это не ускорит процесс, а только всё испортит.
Даже в этих поцелуях он чувствовал крайне мало искренности от паренька, которая никак не могла компенсироваться старанием. О каких следующих шагах могла быть речь?
– Сейчас, когда приедем, собирай всё, что тебе нужно будет: машина большая, влезет. И подумай, чего не хватает для путешествия. Докупим, пока есть время.
– Ну, я бы, наверное, немного обновил себе гардероб. А то я редко что-то себе покупаю.
– Чего так? Тебе ж самое время как раз закупаться всякими шмотками и щеголять перед сверстниками.
– Ну, я не любитель особо наряжаться, не понимаю смысла в этом. Мне как-то больше импонирует макияж.
– А чего до сих пор не красился ни разу? Я всё жду и жду, когда покрасуешься, а ты – ничего.
– Ну, – с сомнением начал Алексо, – я же очень ярко крашусь…
– А, ну да, ну да, забыл, что я же старпёр, для которого просто стрелки нарисовать – это уже похабщина и непотребщина! Куда уж мне за молодёжной модой угнаться! – усмехнулся мужчина и опустил глаза, почувствовав чужие пальцы на бедре.
– Я не считаю тебя старомодным. Просто отца, например, это жутко бесит.
– Помню, ты говорил, да. Но я ведь не запрещаю тебе этого.
– Ну, я не знаю…
– Хорошо, Алек, давай закроем эту тему раз и навсегда на одной простой мысли: я прекрасно понимаю, что ты очень молод, и тебе нужно самовыражение. И я буду позволять тебе его в полной мере, пока ты не будешь переступать рамки приличия. Если будут особые мероприятия, на которых тебе необходимо будет выглядеть максимально формально, я буду тебе говорить об этом. Но это будет редко. В остальном я тебя не ограничиваю. Ты меня понял, милый?