Свадьбе не бывать!

— При чем тут это? — недовольно нахмурился Леонард, явно не ожидавший от меня отпора.

— Ну-у… — задумчиво протянула я. — Мы же с вами законопослушные граждане, разве нет? Или вам, как правой руке императора, можно не соблюдать законы?

Била я в молоко, но попала в цель. Похоже, Леонарду не один раз говорили о законах во время его работы, потому что остатки веселья слетели с него, брови сошлись к переносице, а в глазах появился практически натуральный огонь. Картина маслом: барин гневаться изволят.

Леонард щелкнул пальцами, и напротив моего стула появился еще один стул, отличавшийся от моего качеством и красотой.

Леонард уселся на свой стул и внимательно посмотрел на меня.

— Что ты опять задумала?

Почему же «опять»? Я не Вереника. Со мной вы еще не сталкивались.

— Ничего особенного, — пожала я плечами, — но если опираться на законы, то прямо сейчас вы нарушаете три из них. Например, в Трудовом кодексе империи есть статья, запрещающая увольнять сотрудника, пока он письменно не предоставит информацию о том, что данная работа ему не нужна. При этом сам сотрудник должен доработать на своем месте десять-пятнадцать дней, в зависимости от сложности работы. Семейный кодекс уверяет, что нельзя выдать замуж или женить физически дееспособное лицо без его на то согласия. А Гражданский…

— Хорошо, я тебя понял, — перебил меня Леонард и недовольно поморщился. — Ты тянешь время. Но даже если делать все по букве закона, работать на этом месте осталось не дольше недели.

— Семейный кодекс, — тяжело вздохнула я. Ей-богу, как с младенцем разговариваю. Этот упрямец просто не желает замечать очевидного. — Я же только что сообщила вам вольный пересказ одной из статей. Нельзя выдать замуж или женить физически дееспособное лицо без его на то согласия. Кто вам сказал, что я соглашусь выйти за вас? Я — не Вереника. Я — отдельная от нее, самостоятельная, взрослая личность. И у меня нет желания кидаться в объятия первого встречного, только потому что он поманил меня замужеством.

В комнате на несколько секунд повисла тишина, очень нехорошая тишина, я прямо-таки физически ощутила, как сгущаются тучи над моей головой.

Герцогу найр Артонскому не понравилось, что его невеста вдруг посмела сопротивляться его желаниям. Сочувствую, конечно, только это и могу для него сделать.

Глава 16

— А если я решу поступить не по закону? — через несколько минут молчания осведомился Леонард.

Не сомневалась в подобном ответе. Богатый влиятельный аристократ и закон? Вряд ли эти вещи так уж сочетаются.

— Я старше Вереники. Не скажу, что опытней, но знания того мира остались со мной, а он, тот мир, живет совершенно по другим законам мироздания. Я умею собирать и анализировать информацию, делать определенные выводы, не боюсь серьезных решений. А самое главное, в отличие от Вереники, я собираюсь держаться за свою свободу до конца, — пожала я плечами. — Если вы женитесь на Веренике только из-за ее магии, а так, похоже, и есть, то почему нельзя пользоваться этой самой магией, не привязывая меня к себе узами брака?

— Я так тебе противен? — задал неожиданный вопрос Леонард.

— Я к вам ничего не чувствую, — честно ответила я. — Но мне дорога моя свобода. Я не хочу лишиться ее только из-за ваших желаний или амбиций.

— И что же ты хочешь? — взгляд Леонарда был холодным и цепким.

— Жить здесь, работать в библиотеке, не связываться и не общаться ни с кем из высшего общества.

«Включая вас», — добавила я про себя, но не произнесла вслух. Впрочем, Леонард и так понял не произнесенное.

— Вереника обладала умением видеть сквозь любые препятствия и на любые расстояния, стоило ей только пожелать этого, — сообщил Леонард. — Она могла заметить одинокого ребенка на другом конце столицы, почувствовать его желания и узнать его мысли. Из нее вышла бы отличная жена для сотрудника госбезопасности.

Ах, так вот в чем проблема. Я была права: дело в магии, в умениях Вереники.

— И зачем мне помогать вам в ваших делах? Что получу я?

— Библиотеку, — скривившись, проговорил Леонард. — Предлагаю тебе сделку. Ты живешь неделю в столице, помогаешь мне в нескольких делах, при этом не участвуя в задержании преступников, а я в ответ даю тебе возможность остаться в этом городке с ее библиотекой.

— Я не буду жить в столице, — покачала я головой. — Переноситься туда на несколько часов — да. Но жить я останусь здесь, в своей удобной квартире. И мне нужна плата за мой труд.

В глазах Леонарда появилось восхищение.

— Ты наглая, — сообщил он мне. — Ты и в том мире вела себя так же?

— Старалась, — в тон ему ответила я.

— И какую плату ты хочешь?

— Книги для библиотеки. Здесь слишком мало литературы, а местные жители жадны до знаний. Мне нужны столичные новинки, в нескольких экземплярах.

Леонард несколько секунд помолчал, потом ухмыльнулся.

— Книги в качестве платы. Такого в моей практике еще не было.

«Будет», — мысленно уверила я его. Играть роль скромной тихой дурочки я не собиралась.

У меня были свои планы и на библиотеку, и на свою жизнь в этом городке, но делиться с Леонардом, как с потенциальным противником, я не собиралась. Вот еще. Пусть считает меня кем угодно, только не лезет в мои мысли и желания. С этим я точно сама разберусь.

— Хорошо, — кивнул Леонард, — завтра мы с тобой все подробно обговорим и заключим сделку уже на бумаге, с подписями сторон. А послезавтра, с утра, перенесемся в столицу. Я надеюсь, ты не откажешься посетить семью Вереники?

— С удовольствием, — совершенно искренне заверила я его. — Буду рада с ними пообщаться. Вы мне объясните, что и кому говорить?

— То есть память тела не проснулась? — нахмурился Леонард. — Плохо. Но не смертельно. Да. Завтра я тебе все расскажу. А пока… Спокойной ночи.

Он поднялся со стула и широким шагом вышел в коридор. Через несколько секунд хлопнула входная дверь. Я осталась в квартире одна. Поднялась, дошла до двери, закрыла ее, вернулась на кухню и разогрела себе кашу. Пока ела, думала. Вспоминала произошедшее сегодня, свои чувства и ощущения, размышляла над словами Леонарда о памяти тела, которая так и не соизволила проснуться у меня, и пыталась продумать стратегию поведения с теми, кто когда-то знал Веренику. Некоторых членов своей семьи она, похоже, сильно подставила. Как они отнесутся к ее возвращению? Стоит ли мне ждать от них нож в спину? Каким тоном с ними разговаривать? Прикидываться дурочкой? Показать норов? Да и сам Леонард… Не ждала я от него ничего хорошего. Он слишком быстро согласился на мое требование, великодушно сообщил, что поможет с библиотекой. Нет, однозначно он что-то задумал. Понять бы еще, что именно…

В общем, мыслей было много, разных, не всегда веселых. Закончив есть, я вымыла посуду и снова села на стул. Спать не хотелось. Делать было нечего. Книжку с собой домой я не брала, читать тут нечего. И попробуй пойми, чем заняться.

Я встала, дошла до гостиной, дождалась, пока там включится свет, и взяла с небольшого журнального столика, стоявшего у камина, обычную тетрадку в клетку и нечто, напоминающее карандаш. Назывался этот предмет здесь ортиком.

Ортик писал жирно, стирался с трудом. Но лучшего здесь пока ничего не изобрели.