Свадебный альбом

Бен вспомнил, что лифт остановлен, и начал подниматься по лестнице.

Мысли Энн прояснились. Она и Бенджамен все еще стояли в гостиной на заветном месте около окна. Бенджамен изучал свои руки.

– Нас снова держали в архиве, - сообщила Энн, - но не перезапускали.

– Но...
– недоверчиво пробормотал он, - этого не должно было случиться.

На противоположном конце комнаты у "горки" с фарфором стояли двое юнцов без рубашек, с грушевидными задницами. Один поднял хрустальный стакан и воскликнул:

– Ану кубок су? Алле бинари. Аллум бинари.

– Бинари стишл хрусталь, - ответил второй.

– Эй, как вас там!
– прикрикнула Энн.
– Немедленно поставьте на место!

Она направилась к ним, но не успела сойти с места, как прежнее ощущение полнейшей и безнадежной тоски захлестнуло ее. Настроение изменилось так внезапно, что Энн потеряла равновесие и рухнула на пол. Бенджамен поспешил на помощь. Незнакомцы, разинув рты, уставились на них. На вид им было не более двенадцати-тринадцати лет, но оба оказались лысыми, а над талиями нависали жировые складки. На торсе того, кто держал стакан, выделялись зеленоватые груди с розовыми сосками.

– Су артифламы, Бенджи?
– удивилась она.

– Нет, - покачал головой ее спутник, - не артифламы. Симы. Он был выше и тоже с грудью, сероватым выменем с сосками, как жемчужины. Растянув губы в идиотской улыбке, он громко произнес:

– Общий привет!

– Черт возьми!
– растерянно пробормотал Бенджамен. Странный молодой человек воздел руки к небу:

– Нанобиоремедитация! Как тебе это нравится?

– Ты хорошо знаешь, Бенджи, - возразила девушка, - что симы запрещены.

– Но не эти, - отмахнулся парень.

Энн неожиданно подалась вперед и одним махом вырвала бокал из рук девушки. Та испуганно отпрянула.

– Как это сделано?
– спросила она, щелкнула пальцами, и бокал, выскользнув из руки Энн, перелетел к девушке.

– Отдай его мне. Это мой бокал для вина!
– потребовала Энн.

– Слышал? Это называется "бокал для вина", а не кубок!
– Глаза девушки вроде бы расфокусировались, разъехавшись в разные стороны.

– Ну?! У кубка тоже есть подставка и ножка!
– сказал парень. В воздухе возник кубок и стал медленно вращаться.
– Большая емкость. Часто изготовляется из ценных металлов.

Кубок растворился в клубе дыма.

– В любом случае, Бенджи, ты попадешь в тюрьму, когда я донесу властям о твоих артифламах.

– Это бинарники, - возразил тот.
– Бинарники не регистрируются.

– А что, полночь уже наступила?
– перебил Бенджамен.

– Полночь?
– повторил парень.

– Разве мы не в Симополисе?

– Симополис?

Парнишка сосредоточенно свел брови.

– А, Симополис! День Освобождения в полночь. Как это я забыл?! Девушка отошла к обеденному столу, где выбрала подарок. Энн метнулась за ней и отобрала сверток. Девушка смерила Энн равнодушным взглядом.

– Назови свое имя и статус, - велела она.

– Вон из моего дома!
– взорвалась Энн. Девушка подняла другой подарок, и Энн снова вырвала его.

– Вы мне ничего не сделаете!
– без особой, правда, уверенности буркнула девушка.

Парнишка подошел к ним и встал рядом с девушкой.

– Триз, познакомься с Энн. Энн, это Триз. Триз занимается антиквариатом, как и вы.

– Я никогда не занималась антиквариатом! Я его собираю, - вскинулась Энн.

– Энн?
– переспросила Триз.
– Случайно, не та самая Энн? Бен-джи, скажи, это не та самая Энн?

Она со смехом показала на диван, где Бенджамен сидел, согнувшись и обхватив ладонями голову.

– Это вы? Это ты, Бенджи?
– Она прыснула, придерживая обеими руками гигантский живот.
– И ты женат на этой?!

Энн уселась рядом с Бенджаменом. Несмотря на дурацкую улыбку, он казался безутешным.

– Все ушли. Все пропало. Симополис. Бены. Все.

– Не волнуйся, их спрятали в какое-нибудь хранилище, - утешила Энн. Кардинал не позволит причинить им зло.

– Ты не понимаешь! Мировой Совет свергнут. Была война. Нас держали в архиве свыше трехсот лет! Все компьютеры уничтожены. И искусственные личности тоже.

– Чушь!
– запротестовала Энн - Если компьютеры запрещены, как же эти двое нас видят?

– Неплохой довод, - оживился Бенджамен, расправляя плечи. Программа-редактор все еще при мне. Сейчас выясню.

Энн молча наблюдала, как лысые юнцы шарят по всем углам комнаты. Триз провела пальцем по поверхности инкрустированного столика, развернула несколько свертков с подарками, повертелась перед зеркалом. Нерассуждающий гнев, пережитый Энн чуть раньше, сменился сознанием полного и сокрушительного поражения.

"Пусть забирает все, - подумала она.
– Какое мне дело?!"

– Мы заключены во что-то вроде раковины... корпуса...
– растерянно бормотал Бенджамен, - совершенно непохожего на Симополис. Никогда не видел ничего подобного. Но, по крайней мере, я хотя бы знаю, что он мне лгал. Какие-то компьютеры все же остались.

– О-о-о, - проворковала Триз, поднимая синюю вазу с каминной полки. Энн тут же очутилась рядом.

– Немедленно поставь на место!
– скомандовала она, пытаясь схватить вазу, но между ней и девушкой возник невидимый барьер.

– Кошмар, до чего же это существо своевольное, - возмутилась Триз.
– Если я не донесу на тебя, меня тоже обвинят!

– Оно не своевольное, - раздраженно отмахнулся парень.
– Просто запрограммировано на своеволие, но собственной воли у него нет. Если хочешь донести, валяй! А сейчас, пожалуйста, заткнись.
– И обратился к Энн: Успокойся, мы не хотим ничего плохого, просто делаем копии.

– Не имеешь права! Это не твое.

– Вздор. Конечно, мое. Я владелец чипа.

– Кстати, где чип?
– спросил Бенджамен, подходя к ним.
– И как ты сумел вызвать нас, если компьютеры запрещены?

– Я не говорил, что все компьютеры запрещены. Только искусственные.

Парень обеими руками приподнял колбаски плоти, нависавшие над животом.

– Смещенный гипокамп!
– провозгласил он, прежде чем сжать свои груди: Миндалевидные придатки! Мы можем выращивать модифицированную мозговую ткань за пределами черепа, причем в любых количествах. Это куда мощнее активной массы и совершенно безопасно. Ну а теперь, простите, нам нужно докончить опись, и я не нуждаюсь в вашем разрешении. Если окажете содействие, все пройдет куда легче и приятнее. Если же нет - особой разницы не будет.
– Он улыбнулся Энн: - Я всего лишь остановлю вас. То есть обездвижу, пока мы не закончим.