Свадебный огонь

Еще одним занятием было изучение кухни под руководством тетушки Хэппи. Кухня представляла собой внушительное отдельное здание с каменным очагом таких размеров, что на нем можно было целиком зажарить оленя. Печи-голландки для приготовления пирогов и блинов прямо на горячих камнях находились по обе стороны центрального дымохода.

Главный очаг имел разнообразные металлические приспособления, с помощью которых тетушка Хэппи передвигала свои горшки и котлы между более или менее горячими участками печи.

Кассандра впервые увидела такое разнообразие ложек, черпаков, разделочных столов и досок, специальных коробок и многого другого, о чем она раньше и не подозревала.

— Может быть, я что-нибудь смогу приготовить сама? — предложила как-то Кассандра. — В лагере команчей мне доводилось заниматься этим не раз.

— Детка, сбор ягод, корней и развешивание мяса вокруг костра, чтобы избавить его от кровавого вида — это еще не приготовление пищи. Не пойму, как тебе удалось выжить после такой еды. — Хэппи покачала своей косматой головой. — А что касается помощи мне здесь, я всегда буду тебе рада. У нас в декабре уйма работы. Миссис Элоиза не очень религиозна, но она больше всех праздников любит Рождество. Придется работать днем и ночью, чтобы хорошо отпраздновать День Рождения младенца Иисуса.

Прохладным ноябрьским днем, когда Алекс был еще в отъезде, Кассандра решила отдохнуть и от изучения домоводства, и от Элоизы и пошла прогуляться по дороге, идущей вдоль реки. Наблюдая с обрывистого берега за ее быстрым течением, она стала мечтать о времени, когда у них с Алексом будет собственный дом. Ее мечты прервал стук копыт. Из-за поворота появился всадник, одетый в черный плащ. Вскоре он поравнялся с ней, и она увидела бледное лицо, поросший щетиной подбородок и длинные волосы. Это был старый знакомый Ондин — гроза всех рабов.

Он остановил свою лошадь прямо перед ней и обратился к ней тоном, полным угрозы.

— Я слышал, что вы организовали воскресные службы для рабов Дьявольского Леса.

— Да, — не стала увиливать Кассандра. Ей пришлось сделать шаг в сторону обрыва, потому что всадник теснил ее туда, пришпоривая лошадь.

— Вы вмешиваетесь таким образом в мой бизнес. Запомните это.

— Разве ваш бизнес связан с религией, мистер Ондин? — она смело смотрела ему в лицо. Но ей пришлось сделать еще шаг в сторону реки. За своей спиной она уже слышала плеск бурных потоков стремительно мчащейся воды.

— Люди, которые нарушают общие правила в стране рабов, всегда мешают мне.

Он был так близко, что Кассандра уже чувствовала запах пота, исходивший от всадника. Но отступать дальше было некуда. Внизу — обрыв. Грязный сюртук Ондина почти касался ее. Неужели он осмелился сделать это?

— Вам лучше запомнить то, что я вам только что сказал, миссис Харт.

В его голосе прозвучала недвусмысленная угроза. Сердце Кассандры забилось быстро, а по спине потекли струйки холодного пота.

— Берега здесь небезопасны. Всякое может случиться.

Он исчез так же внезапно, как и появился, оставив ее, дрожащую от испуга, уже начавшую проваливаться в рыхлую, размытую дождем землю кромки берега. Осторожно она выбралась на середину дороги и сразу же пошла к дому.

* * *

Алекс вернулся в декабре и привез ей целую стопку книг в кожаных переплетах.

— Это на случай, если ты снова захочешь организовать конкурс цитат, — улыбнулся он. — Все с удовольствием вспоминают об этом.

Для Элоизы он привез черную шляпку — последний крик моды.

— Эмма Делейк из Веласко уверяла меня, что это самый последний и пользующийся наибольшим спросом образец.

Элоиза пришла в восторг, как девчонка, и улыбнулась Алексу обворожительной улыбкой.

Бенджамину досталась ярко раскрашенная деревянная лошадка, которую сразу же перенесли в детскую. Ребенок был счастлив, особенно когда увидел, что лошадка раскачивается и папа немножко его покачал в ней.

На лодке привезли множество других полезных вещей: муку, кофе, сахар, инструменты, ткани, спиртные напитки — все, что не производилось у них в хозяйстве. Алекс объяснил, что он не возвращался так долго, потому что искал лошадей. И он привез с собой великолепного жеребца и двух чистокровных кобыл.

— Что ты задумал, Алекс? — в голосе Элоизы прозвучало явное недовольство. — Ты потратил на лошадей кучу денег и поэтому не привез вельвет для драпировки комнат и фарфоровую посуду, на которую я так рассчитывала в Рождество.

— У тебя и так полно посуды, Элоиза. И я не заметил, что у нас есть комнаты без занавесок или с обветшавшей обивкой мебели. А лошади мне нужны для племенной работы.

— Но я не давала согласия на эту покупку.

— В этом не было надобности, Элоиза. Три года ты тратила мои деньги на всякую чепуху без всякого согласия с моей стороны.

— Для людей вашего круга красивый и богатый дом имеет особое значение, тем более что твоя жена больше похожа на дикарку, чем на цивилизованную женщину из нашего общества.

— Хватит! — прервал ее Алекс. — А что касается вельвета и посуды...

Кассандра перестала слушать дальше эти препирательства, а когда спустя какое-то время снова сосредоточилась, то услышала слова Алекса:

— Это хорошая земля, и мы сделаем глупость, если не воспользуемся возможностью купить ее. Придание Техасу статуса штата Федерации приведет к потоку иммигрантов, цены на землю вырастут.

— Но это же слишком далеко отсюда, — возразила Элоиза. — Кто будет следить за ней? Ты? Может быть, ты собираешься опять все бросить здесь?

Кассандра встревожилась. В ее планы не входило осесть на территории этой страны рабов.

— Нет, Элоиза. Новые территории может взять на себя Каттер, а я собираюсь остаться здесь.

— Ты что, хочешь стать управляющим? Ходить без рубашки и работать вместе с рабочими? Может быть, ты уже не помнишь, как следует вести себя настоящему джентльмену?

— Хорошие плантаторы всегда работают не покладая рук. Не люблю лицемеров. Это так же неприятно, как и моральное оправдание рабства.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Элоиза.

Кассандра поразилась услышанному не меньше Элоизы.

— А то, что, если кто-нибудь вздумает еще раз представить меня в качестве защитника рабства, мне придется объяснить, что я на самом деле об этом думаю.

— И что же ты думаешь? — спросила Кассандра.

— Рабство имеет чисто экономические причины здесь и является производственной необходимостью, а моральные аргументы против я не готов выслушивать, — повернулся он к Кассандре.