Свартхевди - северянин
Шрифт:
– Шишку свою в кипяток сунь – пробурчал Том себе под нос.
– Еще могу особый раствор сделать, им бабка, что меня учила, котлы самые старые, до блеска отдраивала. С любой ржавчиной настой этот справлялся, грязь, даже окаменевшую, снимал. Клей, мыслю, тоже растворит.
– Вместе с руками? – едко поинтересовался дед – Чтобы из пакостей твоих толк извлечь, Конь, надо тебя из требушета во вражье поселение закидывать. Уверен – и седмицы не пройдет, как сдадутся защитники, дел твоих добрых отведав. А честный люд детей тобой пугать станет. Как же: веди себя хорошо, деточка, да богам молись – ерничал старик – А коли грешить станешь, то накличешь на нас зло великое: явятся тогда Чума, Война, Голод, Смерть
– Злой ты, Том, нельзя таким быть - я оперся спиной на стену и вытянул ноги – Придумаю чего-нибудь, не тревожься. Разлучу тебя как-нибудь с черпаком твоим ненаглядным.
– Уж ты постарайся.
Ну, раз уж помирились...
– А нет ли, Том, пива у тебя – замирение наше смочить, чтоб больше нам друг другу обид не чинить? Да и мудростью поделиться тебя просить хочу, а оно за пивом лучше усваивается.
... и вообще после ночных утех пить хочется...
Дед ухмыльнулся и задумчиво повращал перстень на штыре.
– Как не быть, только ты в подпол сам за ним лезь, а то мне несподручно с некоторых пор стало.
Мог бы и не напоминать.
Пиво у деда, конечно, так себе, перестоялось. Скуповат, все же, Том, вот выставлял бы на стол почаще – и продукт бы не пропадал. Но пиво пивом, а не за тем пришел все же. Интересные вещи из деда выдоить удалось, в беседе застольной, любопытные весьма.
– Том – принялся я утолять свое любопытство, ибо свербит все же – Ты как-то близко к сердцу принял мои речи, я уж испугался за тебя. Объясни, что не так? Про какую чашу ты вспоминал, и что ты там про воду эту треклятую бормотал?
Пальцы у деда были заняты, и пришлось ему кружку к рукам приматывать, что настроения старику не улучшило.
– Ты и вправду не знаешь, или притворяешься? – ехидно поинтересовался мой собеседник. Судя по его тону, изрядную глупость я совершил, но вот в чем?
– Знал бы – так не спрашивал.
– Совсем ты еще, видать, зеленый. Кто ж тебя такого в топи-то взял? Эээх... Вот что ваша братия обычно из руин тащит – вопросил меня Том, отхлебнув из кружки и поморщившись (напиток кислил и горчил) – Оружие старое, украшательства всякие. Посуду дорогую, Ланс хромой вот, года эдак два назад, стол особый приволок, не простой, а целиком из дерева выращенный. Продал его барону, получил немало. Безделушки всякие несут, ценные. Кому-то везет, и золотишка приносит, кому-то ржавым железом довольствоваться приходится. Иногда, волшебные вещи находят, их, по идее, сдавать надо барону, за справедливую плату, но – дед подмигнул – сам понимаешь, какова у него «справедливая» цена. Если знать места, можно и справедливее найти.
– Волшебные?
– Кольца, пряжки, амулеты, обереги – не то, что на тебе висит – старик кивнул головой на символ Мъелльнира (остальное я носил под рубахой) – А настоящие! Лично видел амулет, который молниями стегался, кольца, которые нечисть чуяли, ремень с особой пряжкой, наденешь который – и бежать сможешь, хоть целый день! Да много чего видал, что народ из Топей приносил. Что волшебное – магу баронскому надлежит показать, и если вещь опасная или проклятая, или злом помеченная – барон ту вещь выкупает. А прочую добычу можно невозбранно продавать. Сбор только королевский плати, за право в топи лазать, грамоту получай – и ходи, собирай злато мертвых. Но есть...
– Чего-то я толпы искателей того злата в лесу не видел, а, Том? – невежливо перебил я старика – В чем подвох, если там все так медом намазано, ходи, ищи да собирай, ежели нашел? ... Эээ, прости, перебил.
– А то, Конь, – старик не обиделся – Думаешь, пришел
да взял? А вот шиш тебе. Относительно безопасно в лесу только на пяток миль от той дороги, по которой мы до Прилучины ехали, и то, днем лишь. А далее – берегись, нечисть там стадами пасется. А что в самих топях творится... Да ты ведь был там, чего я тебе рассказываю, сам, небось, видел, так глупых вопросов не задавай!Ну да. Видел, к сожалению.
– Угу – неопределенно буркнул я – Есть такое.
– Вот и смекай – продолжал дед – Те людишки глупые, которые без оберегов да не подготовившись туда полезут, жить будут плохо и недолго. Да и те, которые готовятся, не всегда возвращаются. На что уж Ланс опытен, и то порой людей теряет, а новые ватаги часто и целиком там остаются. И пополняются рати темные – не лежится там покойничкам, все встают упырями – старик с натугой выговорил сложное слово – Не-гро-эмана-сии там сильны, вот. Про них мне маг один рассказывал, который в отряд затесался. Сейчас, небось, бродит маг тот по Топям, крови людской жаждет, умертвием или упырем восстав...
В комнату неслышно вошла Анна, и, усевшись рядом с дедом, принялась греть уши.
– Покойников бояться – в лес не ходить – самодовольно заявил я - Драугров я десятков пять порубил верной секирой! Не должен карл такого бояться, взять железо в руки да богов помянуть – никакая нежить не устоит перед силой храбрых!
Глаза девушки восхищенно расширились – любят прекрасные девы героев, чего уж там.
А правильные герои любят прекрасных дев, потому что те герои, которые дев не любят – суть мужеложцы, и должно на них плевать и презирать.
Только прекрасным девам бы когти подстричь, а то у хороших и правильных героев исцарапанная спина шибко зудит.
– Дра... Покойников ходячих? Десятков пять? Брешешь, поди.
– Ну не пять... Но много. Клянусь яблоками Идунн (много – это ведь больше одного!), не лгу.
– Ну ладно, упыря хоть можно железом зацепить, а что делать будешь, если Мертвая Детка привяжется?
...на дерево полезу...
– Будет она идти за тобой, выждет момент да куснет – обратишься тварью темной. Или туманники страх нашлют, придут, чтобы выпить душу так же, как ты высосал мое пиво, что делать станешь?
... постараюсь не есть на ночь, а то, убегать весьма склизко будет...
– Умертвия на огонек заглянут, или, упасите боги, Высокий Джон явится? На него тоже с железом пойдешь? От него и амулеты с оберегами не помогают, магия, говорят, не берет, одно выручает, что встречается он редко, а ты – железо, хех! – дед снова приложился к кружке – Много всего в Гиблых Топях обитает, людям враждебное. Да и не только в топях, ночью по нашим лесам ходить – дело пропащее. Застят глаза, заморочат, видеть будешь тропу надежную, а сам по трясине шагаешь до ближайшего окна. Так... Отвлек ты меня. О чем это я... Ах, да. Иногда в эльфячьих старых поселениях...
– Чьих?
– Эльфячьих. Ты и не знал, чьи кости ворошить идешь? Вот молодежь пошла, никакого разумения. Эльфов земля это была, ублюдков вислоухих. Лес эльфячий был ранее, теперь – Гиблые Топи. Да только им самим ходу туда теперь нет – дед злорадно усмехнулся – От негроэманасий людям-то плохеет, когда обереги слабнуть начинают, а эльфам и под амулетами хреново. Но все равно, что ни год – то лезут, видать, ценное чего потеряли...
– Ясно. Ты продолжай – я икнул и подлил деду в кружку из бочонка. Пиво у деда дерьмовое, изжога одна с него, никакого удовольствия. Ноги он в нем моет, что ли?