Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Свартхевди - северянин
Шрифт:

Дальнейшее помню плохо.

С кем-то вроде еще боролся, успешно или нет – сказать сложно. Помню рыжего: он вырвался из под гнета густейшей каши с мясом и пытался добраться до меня, но какая-то добрая душа вытянула его по хребтине доской, оторванной от столешницы. Еще помню, как орали про стражу... И помню сапог.

Добротный, кожаный, на двойной подошве, я даже ремешки разглядел,

слегка потертые и бронзовую пряжку, начищенную до блеска.

Он летел мне в лицо.

Летел он, летел...

И прилетел.

Я не люблю тюрьмы. Темницы, каторги, порубы, узилища, ямы тоже мне не по нраву. Не должен там оказываться рожденный свободным!

Проснулся я от собственного храпа, и первое, что встало перед глазами – высокий каменный потолок. Света из двух зарешеченных окон хватало, и я сразу сумел определить, что мы не в трактире.

Вставать не хотелось. Заботливые тюремщики положили меня на теплую, хотя и неровную, лежанку, дабы я не простудился на полу, за что я им мысленно пожелал добра.

Башка гудела, во рту наличествовал гнусный привкус - словно навозная куча, на которую мочились кошки со всего борга. В носу засохла кровь, что и являлось причиной заливистого храпа – обычно-то я сплю не столь музыкально. Дышать им было трудно, я расковырял залежи и заодно выяснил, что клюв мне все же не сломали, а лишь слегка погнули. Лицо онемело и ощущалось, словно маска, я инвентаризировал зубы, и выяснил, что они все на месте. Пара-тройка шаталась, но дезертировать, вроде, ни один не собирался.

– Юнак! А, юнак! – раздался голос из глубины помещения. Я с трудом принял сидячее положение и узрел когда-то-рыжего.

Он выглядел неважно, и каша тоже была с ним. Мой бывший противник равномерно распределил кушание по себе и теперь среди болотных гоблинов мог бы сойти за своего.

– Как же ты, юнак, больно дерешься! – поведал мне теперь-буровато-коричневый. В драку он лезть не собирался, и, что странно, несмотря на то, что выглядел он, будто всю ночь веселился в сточной канаве, был весьма довольным.

– Прости, не знаю твоего имени, уважаемый, - вежливо

ответил я – У меня три старших брата. Все здоровые, как медведи.

– Понимаю, - кивнул тот головой – У самого старшие есть. Двое, все норовили меня запрячь...

Речь общительного бородача прервал стон, доносившийся из-под меня. Лежанка подо мной дернулась, и спихнула меня на пол.

Словно упырь из могилы, восстал Уильям.

– Сваааартиии... – проскрипел мне приятель.

– Да, друг?

– Свааааааартииииии...

– Что? Как ты? Болит ли все еще твое сердце?

– Все, все болит... – он скривился, и попытался оглядеться. Это у него получилось плохо. – Что со мной, Сварти?

Я заглянул другу в лицо: на лбу ссадина, губы, как две оладьи, оба глаза заплыли, челюсть распухла, плохо шевелилась и забавно пощелкивала, когда Уилл открывал рот. Зато, что удивительно, длинный и тонкий нос моего друга остался целым.

– Что с тобой? Нуууу... – слишком огорчать его не хотелось – Раньше ты был молодой и красивый... А теперь просто молодой.

– Нате, пейте, - с ведерком подошел бывший рыжий – Вода. Теплая, но пить можно.

Он был удивительно дружелюбен, учитывая обстоятельства нашего знакомства. Мы познакомились, разговорились, выяснил я и причину его столь странной жизнерадостности.

– Смотри! – показывал он пальцем на свой глаз (второй заплыл и закрылся) – Я ж с сопливых лет одноглазый, ни один целитель клятое бельмо убрать не брался! А теперь и нет его! Сон дурной столько лет видел, как второй глаз теряю, орал и просыпался, а теперь вона как!

Глаз у него действительно стал, как новенький. Правда, взамен лицо и тело пошло мелкими, но противно зудящими прыщами, однако это Герхарда Ротвальда, как он представился, не смущало.

Он глядел на мир своим новым глазом, непрерывно чесался и был абсолютно счастлив.

«*» - Старшая Эдда, речи Высокого.

«**» - Калевала.

Поделиться с друзьями: