Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва

Стадион сотрясли рыдания Гарри Поттера, который, рухнув на грудь Драко Малфою, начал орать молитвы. Невилл Долгопупс упал на колени и завизжал.

– Так лучше, – улыбнулся Дамблдор. – Эдик, сейчас?

– Три…два…один…- показал на пальцах Эдвард. – Поехали, мать вашу!

Заиграл торжественный похоронный марш, под который, плавной лебедушкой, путаясь в платье, выкатился на сцену Клаус Майклсон. Поправив кокошник, он ослепительно улыбнулся и, помахав рукой в объектив камеры, заголосил:

– Дамы, господа и Эдик! Приветствую вас на Семьдесят Пятых Голодных Играх! Ура, товарищи!

В толпе студентов, которые исполняли обязанности массовки, не особо радостно загундели.

– Перед началом Жратвы…

– Не Жратвы, а Жатвы, – шикнула Кэтрин из-за кулис. – Хоть текст читал, а?

– Один хуй, – забывшись, ляпнул в микрофон Клаус. – Перед этим вот мероприятием, пахан Дистрикта Самогоноварения исполнит наш гимн!

– По сценарию, даун, – уже громче прикрикнула Кэтрин.

– Ладно, не исполнит. Тогда я исполню вам песню о….

– ПО СЦЕНАРИЮ!!!!

Эдвард, жопой чуя провал, начинает синеть от ужаса. Клаус, насупившись, сжал в руке микрофон.

– Ладно, хрен с вами, давайте тянуть из банок бумажки.

Далее, явно подзабыв текст, Майклсон, думая, что делает все очень незаметно, вытащил из лифа платья шпаргалку, попытался разобрать свой почерк, матернулся, кинул шпаргалку на пол и, припоминая текст с помощью интуиции и паров плутония, который зачем-то с собой припер подозрительно веселый Гриндевальд, произнес:

– Бабы вперед! – И направился к левой банке.

С трудом втиснув руку в банку, Клаус, явно не зная, что все бумажки с именами трибутов содержат в себе все ту же «Гермиону Грейнджер», схватил листочек бумаги прямо со дна.

– Бля, рука застряла. Ебучая банка… – рычал Клаус. – Есть у кого вазелин?

– Есть! – крикнул с толпы Джереми. – Всегда с собой!

– Ну ты и…рифма к слову дровосек, – хмыкнул Деймон.

Эдвард едва не теряет сознание от ужаса. На сцену залазит Джереми, протягивает Клаусу заветный тюбик вазелина и вальяжно удаляется. Наквасив вазелина в банку и вытянув-таки руку, Клаус развернул бумажку и…

– ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР!

– Стерва, иди, – гаркнул Стефан и пнул бабу-трибута вперед. – Вот она!

– Иди сюда, стерва! – кричал Клаус.

– Нет, только не стерва! – не сдержался Деймон, выскочив вперед. – Я доброволец!

– Ты долбоебец! – рявкнул Стефан. – Стой, не рыпайся.

Пока Деймон сокрушался и орал маты в адрес Капитолия, Клаус, заранее смазав руку вазелином, уже копался в банке с мужскими именами.

– Ну, не томи, – шептал Холмс, пытаясь скрыть свой восторг от «такого чудесного вида спорта».

– Трибут-мужик…а он мужик, – решил напустить интригу Клаус. – Драко Малфой!

– Ура! – заорал Малфой. – Святые джигурдятки! Я буду участвовать в Голодных Играх!

Радостный Кефирчик вприпрыжку добежал до сцены и, обняв Клауса, замахал руками.

– Что-то у пацана не то с приоритетами, – задумчиво протянула самогонщица.

– Хочу передать привет папе! – кричал Малфой в камеру.

– Деймон, время, – шепнул военруку пахан. – Бегом на броненосец «Пикачу», завтра вечером ты должен быть у берегов Панема.

Деймон, спохватившись, бросил прощальный взгляд на стерву и, прикрыв лицо руками, проскользнул к выходу.

– Сэм, заводи Импалу, – продолжил пахан. – Приказ тот же.

Повар кивнул и поспешил покинуть стадион.

– Эдик, снимай красоты Дистрикта.

Когда камера отвернулась от толпы, Дамблдор, сгрудив у себя всех участников операции, дал последнее напутствие.

– Порталы в толчке Плаксы Миртл. Через два часа мы должны быть в лагере трибутов. Малфой, стерва, Клаус, Стефан и Джереми – на поезде. Осваиваетесь в Капитолии. Остальные – к порталам. Операция «Сойка в бульоне» начинается.

====== Операция. В процессе. ======

«Фантастическая пятерка» официальных представителей Нулевого Дистрикта замерла в состоянии восхищенного ступора перед небоскребом со скромной вывеской «Гостиница Привокзальная» и, глядя на то, как послушные капитолийские трудяги заносят их чемоданы в роскошное здание, чувствовали себя, как минимум, царями.

– А тут неплохой сервис, – восхитился Клаус, все еще одетый в свадебное платье. – Чего это они так выслуживаются перед двумя подростками, которые скорей всего помрут на Арене?

– Спасибо, мистер Майклсон, нам гораздо легче, – прошипела стерва Грейнджер.

– Не ссать, – успокоил Стефан. – Я ж ваш ментор.

– И?

– И пока все. Малфой, обещаю, ты не умрешь.

Драко был настолько счастлив, что его выбрали на Жатве, что даже если бы его прямо сейчас пырнули ножом, он бы особо не расстроился.

– А я? – обиделась Гермиона.

– А ты, стерва,…ну, не обещаю.

Припомнив наставления пахана о том, что нельзя выделяться из толпы, Стефан, подтолкнув компанию к дверям, оглянулся, чуя, что за ними следят.

– Хуясь, – протянул библиотекарь, оглядев покои трибутов. – Шикарно…как в Бердянске.

Драко, рухнув на широченную кровать, тут же достал семечки, с целью заплевать лушпайками весь этаж, а Гермиона, думая о чем-то своем, придирчиво повертела в руках хрустальную пепельничку.

– Хорошо, что дальше? – Гермиона была недовольна, впрочем, как и всегда.

– Ну, Гилберта мы уже отправили к остальным стилистам, – пояснил Клаус, наконец-то переодевшись в привычные треники и майку-алкоголичку. – Сейчас пожрем, а потом вас накрасят, как педиков, и отправят на «Пусть говорят» с Цезарем Фликерманом.

– Ну, чего тут Бог послал, – протянул Стефан, ринувшись в столовую. – Что за….

Огромный стол, уставленный холеной фарфоровой посудой, ломился от весьма странных яств, которых доселе не видел ни один обитатель Хогвартса.

Поковыряв ложкой в странного вида супе, Клаус, скривившись, подозвал слегка заторможенного официанта.

– Вот что, голубчик, уноси эти опарыши с жижей….

– Это рис с подливкой из трюфелей, – пояснила стерва, прочитав название блюда.

– …уноси вот это, и принеси-ка нам борщеца со сметанкой, картошечки жареной и пивка безалкогольного, мы чтим вашу политику анти-пьянства.