Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва

— Молодец, Гаврюша! — крикнул Гарри, и Глист, мотнув головой, снова закинул его на крышу.

Волан-де-Морт, гневно сплюнув на землю, снова вскинул волшебную палочку. Гарри хотел было ответить атакой на атаку, но тут до него дошло, что в процессе падения он не удержал Кольт Гриффиндора…

— Бля, — сокрушенно взвыл Гарри. – Ну, эээ… Экспелиармус!

А пока на крыше разворачивался роковой махач, солдаты не сидели без дела.

Белла Свон, хохоча аки накуренный ишак, махала вилами, загоняя в угол стерву, которая, демонстрируя все свои навыки колдунства, особо не справлялась с ситуацией, потому как удар вилами наносит урона больше, чем даже самое сильное заклинание.

— Не зря тебя Эдвард бросил! — яростно заорала Гермиона, глядя на перекошенную рожу Беллы.

Белла завизжала и подняла вилы над головой.

— Не тронь стерву! — вдруг заорал кто-то и в ту же секунду в Беллу полетел кирпич.

Кэтрин Пирс, вооружившись еще одним кирпичом, метко запустила его Белле в голову, но чугунный череп мисс Свон не пострадал нисколько, несмотря на то, что голова бесспорно была ее слабейшим местом.

— Кефирчик, запомни, никогда нельзя лезть в бабскую драку, — изрек трудовик, дернув за руку побежавшего было геройствовать Малфоя.

И был абсолютно прав. Бабы дрались не на жизнь, а на смерть. Наконец, когда Белла, вскинув вилы уже над Кэтрин, загоготала что-то злорадное, Гермиона, спохватившись, схватила пущенный ранее в злодейку кирпич и со всей дури вмазала ей по затылку.

Белла свела глаза в кучку и повержено рухнула на пол.

— Стерва, — переводя дыхание, прищурилась Кэтрин.

— Мисс Пирс, — буркнула Гермиона.

Белла дрыгнула ногой, но не встала.

— Простите, что увела у вас мужика, — рыдала стерва, рухнув на плечо своей соперницы.

— Я прощаю тебя, стерва, — прорыдала в ответ Кэтрин, высморкавшись в ее волосы.

— Простите меня!

— Я прощаю тебя!

— Бабы, — восторженно вздохнул генералиссимус, глядя на то, как рядом с поверженной Беллой рыдают две обнявшиеся истерички.

— Да пошел ты нахуй! — в один голос заорали соперницы и одновременно швырнули в Деймона по кирпичу.

Деймон, перекрестившись, убежал прочь, покрутив пальцем у виска.

А на улице развивались свои страсти.

— У МЕНЯ ЗМЕЯ В КАСТРЮЛЕ! — орал Сэм Винчестер, лупася по казану черпаком.

Змея Темного Лорда, как эдакий ползучий диверсант, вынырнула из супа, как чудище из озера Лох-Несс, и, страшно зашипев, приготовилась броситься в атаку.

И выбрала для этого самую мясистую жертву.

Набросившись на сержанта Долгопупса, она обвила кольцами его тушу, и уже хотела вонзить в нее свои зубища, как сержанта спас случай.

Он как раз шептал себе под нос молитву, как в поле его зрения что-то блеснуло.

Протянув руку и нашарив рукоять выроненного Гарри кольта, заорал со страху и выстрелил.

Змея дернулась и замертво упала.

Где-то вдали матерно заорал Волан-де-Морт, лишившись последнего крестража.

— Вот тебе, шмаровоз!

Северус Снейп, не выдержав вооруженного нейтралитета (на самом деле он просто сидел в кустах и ждал конца битвы), выпрыгнул из зарослей смородины на напудренного Аро и, заслонив своим тщедушным тельцем самогонщицу и профессора дедукции, стиснул зубы.

— Настал твой неминуемый трындец, Аро! — крикнул Снейп и, поймав взгляд Китнисс Эвердин, застывшей на ветках дерева в качестве снайпера, раскинул руки. — Я — Сойка-Пересмешница!!!

И с ноги зарядил Аро по лицу. Вампир, чью несчастную харю сегодня разбивали все, начиная от Дамблдора и заканчивая Кузей Криви, завопил от боли и унижения.

Но Снейп, заткнув ему рот его же париком, испустил боевой клич и мощным ударом швырнул Аро прямо в озеро, в котором вампира уже поджидал голодный Гигантский Кальмар.

— Севочка! — воскликнула Виктория, кинувшись обнимать этого сальноволосого мачо. — Я знала! Я знала, что ты не последняя в мире гнида, что бы там ни говорил участковый!

Снейп, крепко обняв свою самогонную принцессу, встретил взгляд Холмса и протянул профессору логики свободную руку. Холмс, секунду поколебавшись, пожал ее, а затем, смущенно отвернувшись, украдкой глотнул бормотухи из фляги.

— Ты умрешь, Гарри Поттер!

— Да ты заебал уже говорить эту фразу! Экспелиармус, ёпта!

Но Темный Лорд, утратив все крестражи, не утратил силы духа, тут уж его надо похвалить. Гарри мотался по всей крыше, уставший и побитый, не знал, как добить безносого диктатора, и заметно паниковал, как вдруг…

— Гарри! — показалась на крыше бородата фигура пахана. — Вставай, заебал ты, ебаный шашлык!

Гарри, поднявшись на ноги после того, как его чуть не прибило шматом черепицы, которым в него швырнул ушлый цыганенок, благоговейно взглянул на профессора Дамблдора.

— Возьми это, Гарри! — сказал Дамблдор, сунув хлопцу свой джедайский меч. — Добей его!

Гарри схватил швабру с елочными игрушками на ней и, лихо ею взмахнув, вогнал Темного Лорда в неописуемый ужас.

— А вы, профессор? Вы поможете мне добить его? — взмолился усталый герой.

— Я не слышу тебя Гарри… — побежав прочь, орал Дамблдор. — Тут такой ветер… нихуя не слышу… удачи тебе, Гарри Поттер!

„Старый пидор“ — возмутился Гарри и, взмахнув джедайским мечом, отбил им летящий в него другой шмат черепицы.

— Получай, сука! За маму и папу! — крикнул Гарри и, бегом ринувшись вперед, со всей дури треснул цыганенка по тому месту, где у нормальных людей расположен нос.

Древнее колдунство Дара Брата сработало. Молния озарила небо, обрамленное грозовыми тучами, елочные игрушки на швабре зазвенели, рукоять засияла дивными цветами, вокруг запахло почему-то борщом…, а Том Марволо Редл, испустив предсмертный хрип, пошатнулся и упал с крыши.

Гарри, хромая на обе ноги, добрался до конца крыши и, замерев, глянул, как внизу, над распластанным телом Волан-де-Морта сгрудились солдаты Хогвартса.

Воцарилась тишина. Тяжелые капли дождя забарабанили по крыше.

— Лорд Волан-де-Морт мертв! — рявкнул Гарри, сжимая швабру. — Наша взяла!

Минуты хватило, чтоб понять случившееся, как вдруг тишину разразил победный вопль десятка голосов.

Безумный пенсионер Бобби, радостно заорав, крепко обнял трудовика. Аларик залпом осушил ведро медицинского спирта. Китнисс спрыгнула с дерева и победно вскинула кулак. Самогонщица обнимала сразу двоих своих мужиков, одинаково склочных и ненавистных всем. Елену озарило странное чувство, кажется, она поняла, что чувствует. Стефан прижал к груди супругу и улыбался во все свои оставшиеся зубы. Повар и «та девка из „Кровавых Песняров“» смачно поцеловались над казаном. Невилл Долгопупс кровожадно загоготал. Няшки начали водить хоровод вокруг тела цыганенка. Люцифер и Полумна тоже обнимались, стоя в пентаграмме из аджики. Эдвард и Джереми, найдя друг друга в толпе и убедившись, что оба живы, очень громко начали пищать от восторга. Убивашка выглянула из казана и потянула ручки к небритой физиономии мчавшегося к ней Клауса Майклсона. Генералиссимус, мельком взглянув на Катерину, усмехнулся. Дамблдор и Гриндевальд взялись за руки, пользуясь тем, что их никто не видит.