Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва

— Никогда! — испугался Гриндевальд и с ноги дал вампиру в ухо.

Тот взвыл и, схватившись за выроненные кем-то в процессе боя вилы, испустил боевой клич.

Вилы неумолимо приближались к лицу старого ученого и тот, не в силах больше отбиваться, да и нечем было, начал было читать молитву.

На мгновение ему показалось, что его кто-то и услышал на Небесах. Невесть откуда появился яркий свет, запахло спиртом и сарделями, что напомнило Гриндевальду о лучших годах его жизни, проведенных на АЭС „Пушинка“. Так, кажется, пахло только от одного человека, только не хватало запаха старого одеколона „Красная Москва“.

Хотя, минуточку.

Запах „Красной Москвы“ был. Едва уловимый, но был.

„Совсем ты, старый, снюхался“ — подумал Гриндевальд, которого Аро, повалив на землю, готовился истыкать вилами.

— Не тронь Валюшу, гнида купоросная! — донесся до каждого на поле битвы до боли знакомый голос.

Деймон так и замер с топором над головой егеря, завидев этого гостя.

Он был одет в белые одежды, выстиранные „Лаской Магией Черного“, кажется, пижамные штаны, лабораторный халат и модные белые кроссовки, держал в руках посох из швабры с прикрепленными к ней елочными игрушками.

Он сидел верхом на единороге, том самом, которого по пьяни поймали в лесу Деймон и Аларик, в то время как все остальные гуляли на свадьбе Стефана и Елены.

Он был трезв, как свинья, но это не отразилось на его решительном выражении лица и храбро звучавшему голосу.

— Пахан, — прошептал Деймон, широко раскрыв рот.

====== Глава 41. Бессмысленный флэшбэк ======

Многие-многие-многие годы назад

Уникальная, а потому лучшая в мире АЭС «Пушинка», возвышающаяся на холме, еще и понятия не имела, что когда-нибудь станет школой магии, да собственно и о существовании магии и не подозревала эта тонкая душевная организация «заводика», выстроенного с помощью колдунства одним еще не бородатым, но уже подающим большие надежды мужчинки «в самом соку».

Альбус Дамблдор, молодой гений, который, сломав систему временного континуума, с помощью сверхсильной магии и литра паленой водяры, создал из сарая, ведра гвоздей, оголенных проводов и скотча пресловутую АЭС, дабы вершить великие дела. Вот, собственно и все, чем в своей жизни гордился будущий пахан.

Но, грея под сердцем гениальную мыслю сбежать от «тех, кто может прийти с проверкой», Дамблдор, в документах записав «Пушинку», как колбасный заводик, не спешил занимать кресло «атомного пахана», а выбрал должность тихую, мирную, несколько криминальную. Должность, которая позволяла оставаться в стороне от организационных моментов и пристально следить за работой АЭС. Должность, которая скроет его скромную персону от лишних вопросов.

Он выбрал путь буфетчика.

— Да шо ж ты делаешь?! — гаркнул Дамблдор, треснув половником одного из работяг в очереди. — Не тронь пирожки своими грязными лапищами! Ишь ты, изголодавшийся!

Работяга, обозлившись, как и многие другие, на склочного буфетчика, разъяренно плюнул в огромную кастрюлю с компотом и, с остервенением схватив тарелку с супом и пампушку, устремился к столу.

Дамблдор, протерев лоб салфеткой, продал три сосиски в тесте голодному сторожу, вытащил из подноса с ватрушками чей-то зубной протез и снова рявкнул матюк в адрес наглого мужика, лезшего без очереди.

— Да у вас бутерброды с плесенью! — крикнул мужик.

— А у вас рожа страшная! — прорычал Дамблдор. — Иди отсюда, гурман хуев!

И, окликнув повариху, потребовал выставить поднос с заварными пирожными, отвернулся от прилавка.

— Пирожок с вишней и компот, — произнес чей-то глухой голос из очереди.

— Ага, щас, — бросил Дамблдор. — Вот сейчас все брошу, и пирожок тебе вручу! Не видишь, сволота, у меня прием товара?! Люда, ставь пирожные к стене! Ну убей того таракана!

Повариха что-то проворчала.

— Ну и что, что он размером с собаку, Люда, у нас тут АЭС, а не оптовый рынок, — надрывая горло, орал Дамблдор.

— Пирожок с вишней и компот, — повторил клиент.

Дамблдор, схватив половник, круто обернулся, чтоб треснуть наглеца по щам, но так и замер в позе гладиатора в чепчике и фартуке.

— Гриндевальд Анатольевич, — благоговейно прошептал он и смутился.

Молодой Гриндевальд, еще не крашеный басмой и не изнаркоманеный различными ништяками, отодвинулся на всякий случай подальше и, дождавшись своего законного хавчика, поблагодарил буфетчика, сунув ему в фартук купюру.

Дамблдор, чувствуя себя не иначе как стриптизером, покраснел и поймал взгляд молодого ученого.

— Слышал, вы теперь главный инженер реакторного цеха, — томно произнес он. — И как оно, Гриндевальд Анатольевич?

— Нормально, — лаконично ответил Гриндевальд.

И вдруг, одарив буфетчика шальным взглядом, прошептал:

— Присядьте ко мне за столик, Альбус, перетереть надо.

Завизжав от радости, Дамблдор, поставив табличку «Переучет» прямо на противень с пирожками, стянул с головы чепчик и кинулся вслед за объектом своих сексуальных желаний.

Гриндевальд, сев в самый дальний угол столовой, таинственно подергал бровями.

«Неужели он хочет сделать мне предложение?» — едва ли не растекся на атомы любви Дамблдор. — «Ой, не зря фату три года назад купил».

— Альбус, — мягко начал Гриндевальд, накрыв руку пахана своей (Дамблдор чуть от счастья не заорал). — Я долго ходил вокруг да около…не знал, как начать.

— Как есть, Гриндевальд Анатольевич.

— Я защитил докторскую диссертацию, — прошептал Гриндевальд. — У меня есть своя лаборатория…и я готов на этот шаг.

Купидоны, тащите носилки и уносите Дамблдора!

— Альбус, я знаю, что ты главный на АЭС, — произнес ученый. — И я знаю, что у тебя есть плутоний.

— Плутоний? — опешил Дамблдор.

— Да. В кастрюлях из-под борща.

Дамблдору вдруг что-то подсказало, что отнюдь не свадьбой здесь попахивает. Дело пахло керосином и попадаловом.

— Мне нужен плутоний, друг мой, — прошептал Гриндевальд. — Для своего рода экспериментов…

Глаза ученого блестели, как маргарин на солнце, но разве мог влюбленный до усрачки пахан думать о возможных плачевных последствиях своей наивности?

Он и опомниться не успел, как среди ночи, таскал в лабораторию Гриндевальда кастрюли с жидким плутонием, а его возлюбленный, благоговейно шепча слова благодарности, разглядывал сияющую жижу, с наслаждением вдыхал ее пары и бормотал что-то глупое про какого-то Глиста ГМО.

Наконец, опустив последнюю кастрюлю с натыренным в цехах плутонием, Дамблдор присел на захламленный стол, прямо задом на циркуль.

— Ну, Альбус, я твой должник, — обнимая кастрюли, улыбнулся Гриндевальд.

— На здоровье, Гриндевальд Анатольевич, — смутился Дамблдор.