Сверхновая американская фантастика, 1995 № 2

— Это устремит тебя ввысь, — сказал он змею.

Затем вытянул руки перед собой и позволил ветру подхватить воздушного змея. На этот раз он отпускал бечеву осторожно, податливо уступая порыву, немного придерживая, когда ветер ослабевал. Ленточка от кушака развевалась и дразняще трепетала. Воздушный змей устремился в небо, поднимаясь все выше и выше к самым облакам. Дети ликовали.

Хуан безотрывно следил за змеем и всем сердцем был вместе с ним. Будто и забыл, зачем змей оказался в небесах. Он просто был рад, что змей летел.

И тут веревка кончилась. Мгновение — и она скользнула между пальцами. И вот ее увлекает вслед за змеем.

Змей тут же начал кружиться и нырять. Дети и Хуан затаили дыхание. Но веса веревки было достаточно для натяжения ткани, и змей остался на лету. Выше к богам он уже не поднялся, но и к земле не падал. Хуан просто не верил глазам: досада перешла в отчаяние, когда он понял, что прекрасный воздушный змей улетает прочь, теряясь из виду за рекой Тенг.

В тот самый день, однако рвение Хуана в вознесении молитв поуменьшилось, ибо теперь Хуан был воодушевлен собственным успехом. Тушь, что он выбирал, была ярче, птицы и веточки — грациознее, а сама молитва… Да, молитва была действительно короче и, перечитывая ее, пока сохла тушь, Хуан почувствовал, что она проще, чем обычно. «Так что же, — рассудил он, — цель — привлечь их внимание. В следующий раз я скажу больше».

Он привязал не один, а два хвоста, соорудив их из остатков кушака. Потом обшарил всю школу в поисках нужной веревки, пока не нашел большой клубок, и крепко не привязал конец к тяжелой палке.

Воздушный змей летел превосходно.

За следующие несколько недель Хуан обрел множество юных почитателей, пока постигал искусство управления змеями. Он узнал, что длина притороченной хвостовой ленточки была важнее, чем ее вес. Понял, что если немного выгнуть бамбук, можно вовсе обойтись без хвоста, хотя ему нравилось, как ленточки трепещут на ветру, поэтому он делал змеев по-прежнему с хвостами. А если привязать к хвосту воздушную флейту, то она будет издавать прекрасный, таинственный звук.

Он также понял, что городская стена — не самое идеальное место для запуска змея. Преодолевая стену, ветер вихрился и пытался столкнуть воздушный змей вниз, чтобы разбить о камни.

И еще Хуан узнал, что очень немногие оценили его усилия как религиозное рвение. Стражникам порядком мешала его беготня в поисках подходящего ветра. Учитель полагал, что он теряет серьезность, присущую проповеднику. А многие люди просто боялись воздушного змея, принимая его за демона, а самого Хуана — за колдуна. Неважно, что змей так ярко раскрашен, неважно, что он так чудесно парил, — всегда находились те, кто сотворял охранительное знамение и спешил скрыться в домах, едва завидев воздушное создание. Дети тоже перестали приходить, их из страха не пускали родители.

Поэтому Хуан решил запускать змеев за городом, подальше от заслоняющих ветер стен и от кривотолков. И именно поэтому он оказался совсем один, и не мог видеть, как большие зеленые городские ворота вдруг поспешно закрыли — первый раз за две сотни лет.

Полководец Лю Хсин считал себя практичным человеком. «Какое время более всего подходит для войны, — размышлял он, — как не время сбора урожая? Это очень практично». На время всего похода будет достаточно провизии. Каждый склонившийся перед натиском его армии город предоставлял провизии столько, что хватало добраться до другого города. Итак, он двинулся сразу на восток и на юг, уничтожая тех немногих, кто вставал у него на пути, обезглавливая недавних правителей государств и выбирая, каким титулом именоваться: «Полководец», «Завоеватель» или «Император».

«А почему бы не всеми тремя сразу? — холодно размышлял он. — Для моей армии я Полководец, для моих врагов я Завоеватель, а когда я завоюю все города до самого моря, мои подданные смогут именовать меня Императором».

Так он размышлял, когда его армия показалась к западу от Пи Лао и двинулась к его стенам. Лю Хсин уже пригнулся к седлу, готовый к нескольким дням праведного грабежа перед походом на следующий город. Но тяжелые зеленые ворота закрылись перед самым его носом, после чего он оказался в совершенно непрактичной ситуации — требовалась многодневная осада, и это перед наступлением зимы.

Он разослал свои войска по полям вокруг города и вдоль реки Тент, дабы захватить в плен любого, кто еще оставался по эту сторону стены. Затем он приказал плененным крестьянам собрать оставшийся урожай и зарезать всех поросят и коз, на 3 — 2839 6 6 свою беду не успевших укрыться за городскими воротами при виде наступающей армии. Он раскинул лагерь у главных ворот — на расстоянии, недосягаемом для пращей и стрел, и выставил посты на всех дорогах, ведущих в Пи Лао.

Затем послал к воротам глашатая, который нес в руке голову какого-то бедного крестьянина в качестве символа серьезности намерений Лю Хейна. Ворота оставались запертыми. Тогда Лю Хсин послал на штурм солдат, вооруженных щитами и тяжелым тараном. Град камней и кипящее масло заставили их отступить. После этого выставил отряд лучников, чтобы те горящими стрелами подожгли крыши города. Стрелы эти ударились о высокую стену, а защитники своими стрелами заставили лучников противника отойти. Сидя на коне, Лю Хсин задумался, глядя на стены.

Тем временем Хуан По провел чудный день, запуская воздушного змея. Часами он играл с ветром, пуская змея во всевозможные петли и нырки, поднимая его ввысь подергиванием веревки. Боги, размышлял он, гораздо быстрее заметят движущийся предмет, чем неподвижный. К остову он также добавил костяную трещотку и пару воздушных флейт-свистулек (так предложил один из детей), чтобы летящий предмет легче было заметить по звуку. Воздушный змей ревел, как томящийся от любви молодой бычок, и пощелкивал, как медведица зубами.

На этот раз он позабавился, раскрашивая нового змея (для которого его учитель принес жертву в виде остатков подкладки халата). Памятуя о своих критиках, он нарисовал лицо ужасного демона с длинными желтыми клыками, кроваво-красными глазами и спутанными волосами, которые переплетались со знаками его молитвы. А его молитва… Да, молитва оставалась такой же, как прежде.

Хуан специально отошел на несколько миль от города, чтобы между ним и городскими стенами была рощица и никто не смог увидеть его летающего демона. Он прекрасно осознавал, как будет воспринята его шутка с демоном. Но, пытаясь привлечь внимание богов, он так увлекся, что и не заметил топота наступающей армии, блеяния рожков и скрежета битвы. Не заметил он и небольшого отряда воинов, которые, обнаружив его, теперь со страхом наблюдали, как он заставляет демона танцевать в небе, не спуская с привязи.

И о подосланном воине, который на цыпочках крался к нему с черным мешком в побелевших от напряжения пальцах, не ведал Хуан. Он думал лишь о прекрасном воздушном змее — до самого того мгновения, пока мешок не окутал ему голову. Веревка выскользнула из пальцев, а воины испуганно завопили, когда змей, сделав петлю, нырнул вниз, посвистывая и клокоча, как живое существо. Воин крепко-накрепко затянул мешок на пленнике, изо всей мочи выкрикивая слова молитвы своим богам, успокаивая себя тем, что командир отряда прав и колдун не может проклясть то, чего не видит.

Потом порыв ветра поднял змея-демона вверх и понес через реку Тенг. Только после этого воины набрались смелости оглушить Хуана ударом по голове и связать бесчувственное тело. Они незамедлительно отнесли его к Полководцу Лю Хсину.

Полководец по-прежнему неотрывно смотрел на стену, стараясь придумать, как преодолеть ее, не потеряв при этом большую часть своей армии. Когда он услышал, что его люди поймали колдуна, то возблагодарил богов за найденное решение и поспешил в лагерь, уже предвкушая как колдун разнесет в щепы крепкие зеленые ворота. Но, увидев тщедушное бесчувственное тело Хуана По и услышав историю о демоне, он пришел в ярость.