Свет гаси и приходи

Алиса наконец сделала то, что давно хотела — качнулась вперед, спрятала лицо у него на плече. Стало хорошо, стало спокойно, но от этого еще горше. Она ни на минуту не забывала о том, что у нее есть долг. Есть друг, которого она должна спасти. Она была полностью во власти Морфея, но она была готова сражаться. Вспоминать снова и снова, сделать все, для побега.

Он взял ее за плечи, поцеловал в лоб. Алиса ждала завесы забвения. Ждала что начнут выцветать воспоминания о Джентльмене, об их дружбе, об обещании. Но Морфей сказал:

— Уходи.

Она подняла на него глаза не веря своим ушам. Он смотрел в сторону, сжав челюсть так, что на скулах вздулись желваки.

— Уходи, пока я не передумал. Живи свою жизнь.

Алиса попятилась, отыскала дверь и прошептав "спасибо" побежала, перепрыгивая через ступеньки, так сильно ее гнало что-то в спину. Когда она выбежала из дома и обернулась, то обнаружила, что он просто исчез — там где стояла пятиэтажка, теперь росли цветы и вились усыпанные гравием дорожки.

Алиса стояла одна, на глаза наворачивались непрошенные слезы, сердце рвалось одновременно от радости и от тоски.

— Тут был дом, а теперь его нет. — сказал Матвей у нее за спиной. Она обернулась и увидела, как он неодобрительно качает головой.

— Его никогда и не было, — ответила Алиса, — просто показалось.

И запретила себе об этом думать.

Глава 12: Танцы на кладбище

— Что ты думаешь о кладбищах? — Матвей знал этот обманчиво ласковый тон и сразу представил, что за ним последует. Его предположения не радовали ничуть.

— А это обязательно? — спросил он.

Алиса наклонилась к нему, глаза горят, жесты порывистые: напарница снова была во власти идеи, а значит переубедить ее все равно не выйдет. Матвея в последнее время несколько беспокоил факт, что в их пара неравноправна — генератором идей и действия являлась Алиса, а он только вяло трепыхался да приводил ее головку в порядок, когда то требовалось. Незавидная участь, долго на такой роли он так точно не протянет.

— Гостья замучила не только тех, кого мы видели! — говорила Алиса, — А значит есть и другие свидетели, которые расскажут нам о ней больше!

— Ты, конечно имеешь ввиду мертвых свидетелей… постой, ты хочешь сказать, что ты умеешь оживлять мертвецов?!

— Никто не умеет оживлять мертвых, — строго ответила Алиса, — это запрещено законом. Но поговорить с умершим можно, почему бы и нет!

Алиса посмотрела на часы, а Матвей — на сгущающиеся за окном сумерки.

— Надеюсь, ты любишь кладбища ночью так же как и я! — нежно улыбнулась Алиса.

***

Ночь была безоблачной. Голубоватый свет луны серебрил полированные бока надгробий, коих здесь были сотни и тысячи. Во все стороны простиралась бесконечная, как космос, равнина усеянная холмиками и низкими оградками, с узенькими, в одну стопу тропинками между ними. Памятники попадались роскошные, с лепниной и вензелями, трагическими статуями плачущих ангелов и пудовыми плитами, но гораздо чаще встречались покосившиеся ржавые кресты с нечитаемыми табличками и могилы заросшие травой по пояс. Равенства смерть не принесла никому.

Алиса шла вперед, не сводя глаз с маятника, который указывал ей путь в лабиринте мрачного некрополя. Она хмурилась: что-то не получалось. В конце концов она убрала маятник в карман и сказала:

— Не выходит, маятник водит нас кругами. Здесь территория смерти, это его сбивает.

— Стало быть, идея провалилась, — буркнул Матвей, втайне подозревающий, что Алису не остановит и отсутствие ориентира, — Можем отправляться по домам?

Алиса какое-то время шла вперед молча, выдумывая подходящий ответ. Матвей косился на нее с явным ехидством — ясно, что они все равно будут делать то, что хочется ей, но интересно было, как она станет выкручиваться. Словесная перепалка отвлекала Матвея от жутковатых мыслей. Например о том, что за темные тени и сияния между могил он то и дело ловит уголком глаза.

— Начатые дела следует заканчивать, — сказала она наконец. — Папа говорил что незаконченные дела умеют мстить.

— А ты — примерная дочь, да и твой папа лучший из советчиков, — фыркнул Матвей, припоминая, что это ее отец послал дочь к Морфею. Матвей подозревал, что он знал, что Морфей заморочит Алису своими иллюзиями, знал и потому отправил дочь к нему, когда понял что сам не сумеет убедить ее не соваться туда, где ее гарантированно убьют. Такая своеобразная забота о ее безопасности, но не чистоте разума, не делала ему чести.

— К тому же его совет скорее всего касался недогрызенных глоток, — быстро добавил Матвей, гадая показались ли его слова Алисе грубостью или нет. Обижать он ее не хотел, ей досталось в последнее время.

Она ничего не сказала в ответ и пару минут они шли молча, пока Матвей снова не задал беспокоящий его вопрос:

— Как мы найдем те могилы, что нам нужны без маятника? Может, стоит вернуться сюда днем, расспросить работников кладбища, может кто-то припомнит недавних загадочных покойников?

— Мы обязательно спросим, но не днем, а прямо сейчас, — заявила Алиса и резко свернула с тропы в сторону каких-то кустов. Она прибавила в шаге неожиданно и Матвей слегка оторвался от нее, а когда нагнал, она стояла посреди небольшой поляны, перед особенно красивым памятником. На нем не было каких-то избыточных украшений, пошлой лепнины или позолоченной ограды. Ангел на постаменте не заламывал трагично руки, не поднимал очи долу, но скульптору удалось изобразить на его лице тихую и светлую, но глубокую печаль. А со второго взгляда, в печали проглядывала какая-то легкая, едва уловимая укоризна, с которой он смотрел на живых. Укоризна и напоминание, что жизнь она не навсегда. Одного взгляда на статую хватало, чтобы понять что это — не заводская, н штучная работа, больше таких нигде нет, только здесь. Матвей так загляделся на ангела, что заметил присутствие еще одного участника, только, когда Алиса с ним заговорила:

— Простите за вторжение. Я не хотела никого напугать.

— И не напугала, — резко огрызнулся невысокий парень, прислонившийся плечом к боку постамента. Он был бледен, как молоко, отчего темные блестящие глаза казались огромными, в пол-лица. Он был одет в черный плащ, под которым угадывалась темно-серая толстовка и темные брюки, идеальная одежка для того, кто не желает привлекать внимания в темноте. Парень глядел на них с открытой враждебностью, как будто его за чем-то застали, и Матвей подумал, что парень, должно быть, кладбищенский мародер, а то и сатанист или некромант начинающий.

— Еще раз извините, — сказала Алиса, — Мы хотели спросить у вас дорогу.

Парень перенес вес с одной ноги на другую и недовольно спросил:

— А с чего вы решили, что спрашивать надо у меня?

Алиса улыбнулась, широко и ласково и сказала очень мягко:

— У кого же еще?

— А кого вам нужно найти? — из-за плеча парня выглянула девушка в неуместно красивом белом платье с голубоватыми цветами. Оно, впрочем, очень ей шло, облегая стройную, невесомую фигурку, усиливая сходство с эльфом, которое создавало и узкое, очень симпатичное лицо. Парень, увидев ее встревожился и попытался закрыть ее собой: