Свет на вершине

— Хорошо… — Борис застыл, прислушиваясь к себе. — Всё в порядке. Вроде бы. По крайней мере, пока. А что…

— Не знаю, — повторил я. — Хочу верить, что ничего. Но, на всякий случай: с девчонок глаз не спускай, — я положил руки на плечи Злате и Агате. — Переместитесь поближе к Калиновскому. В случае чего, он откроет портал. Задача ясна?

— Да-а, — начал было Борис. И спохватился: — Так точно!

— Молодец. Всё, до встречи.

Я развернулся и вышел из столовой. Быстрым шагом направился к телефонной будке.

* * *

— Масленичные гулянья? — удивился Витман. — Могу узнать, проявление которого из грехов вы предполагаете во время гуляний? Чревоугодие уже было…

— Я помню, что было, — перебил я. — И помню, что из семи грехов остались Лень, Зависть и Гнев.

— И вы думаете, что во время празднества люди внезапно начнут лениться? — развеселился Витман. — Разлягутся на снегу вместо того, чтобы кататься на санях? Или будут завидовать, что у соседа блины вкуснее?

— Я пока не знаю, что думать. Знаю лишь, что одной из локаций прорывов указана Петропавловская крепость. А рядом с ней сегодня начнутся народные гулянья.

— Уже начались, — поправил Витман. — На часах — половина десятого. Простой люд встаёт рано, гулянья вовсю идут.

— Наши люди там есть?

— Нет, откуда? Только полиция.

— Направьте к Петропавловке людей. И Риито.

— Вы уверены?..

— Я ни в чём не уверен. Но людей — направьте. Имя человека, привязанного к прорыву, у нас есть?

— Как не быть, — хмыкнул Витман. — Иван Семёнов.

— Нужно выяснить, есть ли в крепости люди с таким именем.

— Сейчас отдам распоряжение. Как только получу данные, вам их немедленно передадут.

— Договорились. Я подъеду к Петропавловке через полчаса.

С этими словами я положил трубку. Вышел на улицу.

Для того, чтобы мгновенно перемещаться порталом от учебного корпуса академии к жилому, помощь Калиновского мне уже не требовалась. Через мгновение стоял у другого крыльца. А вот взбираться на чердак приходилось по-прежнему, по лестнице.

— Света! — позвал я издали.

Обычно аватарка тут же откликалась. На этот раз меня встретила тишина.

— Света! — Я бросился в угол, который занимала девушка.

Кругом, как обычно — чистота. Постель едва примята, в кресле-качалке — Света успела обзавестись, помимо кровати, массой полезных в быту предметов — скучает брошенная книжка. И тишина. Аватарки нигде не было.

— Света! — я похолодел.

Куда она могла деться? Где её искать?!

— Света!!!

— Чего ты кричишь?

Невинный голосок раздался из дальнего угла чердака. Свечение аватарки в темноте едва угадывалось

— Что ты там забыла?! — я бросился к Свете. Схватил за плечи, оглядел. — С тобой всё в порядке?

— Нет.

— Что случилось?

— Мне кажется, я простыла. У меня начинается инфлюэнца.

— Чего? — обалдел я.

Света немного смутилась.

— Ну, помнишь, Агата недавно говорила, что простыла, и у неё начинается инфлюэнца? У меня то же самое. По-моему.

— А инфлюэнца — это что? — заинтересовался я. — По-твоему? — Говоря, схватил Свету за руку и потащил к лестнице.

— Куда ты меня опять тащишь? — возмутилась она.

— По дороге расскажу. Так что там с тобой?

— Ну, у меня всё, что бывает при инфлюэнце… — Света задумалась. — В общем, ты должен уложить меня в постель, принести горячий чай, сидеть рядом и читать мне интересную книгу! Когда на прошлой неделе Агата сказала, что у неё начинается инфлюэнца, Злата сказала, что поступит так.

— Ясно. А зачем ты на крышу лазила?

В том углу чердака, откуда показалась Света, находилась лестница, ведущая на крышу.

— Чтобы быть поближе к свету, — Света зажмурилась. — Там сегодня такой приятный ветерок!

— Угу, — только и сказал я.

Как раз открыл дверь на улицу. Полы шинели тут же подхватил порыв ветра. Зима, которую сегодня провожали, уходить как-то не очень спешила.

Охранник у ворот не сказал мне ни слова. С некоторых пор я для него, кажется, превратился в невидимку.

— Государю императору — ура!

Джонатан, как обычно, материализовался внезапно. Плюхнулся мне на плечо. Когда я открыл дверь машины, порхнул в салон. На пассажирское сиденье — чётко обозначив Свете, где сидит она.

Аватарка, впрочем, не возражала. Беспрекословно полезла на заднее. Когда я выехал на трассу, спохватилась:

— Костя! А куда мы едем?

— Лечить инфлюэнцу.

— Что?

— Ну, инфлюэнца — это ведь болезнь. Заразная. Чтобы ты никого не заразила, тебя надо положить в больницу.

— В какую ещё больницу? — насторожилась Света. — Не надо в больницу!

— Что поделать. Так положено.

Света напряженно засопела. Я прибавил скорости.

— Костя… У меня, кажется, нет инфлюэнцы.

— Уверена?

— Да-да! Это мне показалось.

— Хорошо. Значит, вместо больницы поедем к месту возможного прорыва.

Света обиженно надулась.

Через несколько минут трасса сменилась городской улицей, и мне пришлось снизить скорость.

* * *

С Троицкого моста Петропавловка была видна, как на ладони. Сверкающий шпиль и купола собора, крыши бастионов, крепостная стена — и выстроенный возле неё снежный городок.

— Костя! — Света восторженно смотрела на него. — Посмотри, какая прелесть! Там точно такая же крепость, только из снега!

Тот, кто возводил снежный городок, действительно постарался на славу. Постройка из снега и льда в точности повторяла очертания Петропавловки. А возле городка уже вовсю шли гулянья.

Люди скатывались с ледяных гор, водили хороводы. Перед длинными столами с дымящимися самоварами и стопками горячих блинов плясали скоморохи. Музыка гремела так, что слышно было даже через закрытые окна.

Тучи разошлись, Петропавловку заливало уже почти весеннее солнце. Сверкал белизной снег, сияло золото шпиля и куполов. Всё было таким праздничным, радостным и нарядным, что последнее, о чём хотелось думать — прорыве Тьмы.