Свет на вершине

— Настоящие-то мужики — эвон, мужским делом заняты! — надрывался Семёнов. — Наших бьют — а вы стоите, за бабьи юбки попрятались! Неужто ни одного такого, у кого яйца есть, не отыщется?

Отыскались. С десяток мужчин выскочили из толпы и ломанулись в драку.

— Тьма! — крикнула Света. — Теперь я её вижу! Она приближается!

— Очень своевременное наблюдение, — вздохнул я.

— Государю императору — ура! — заорал Джонатан.

Он явно пытался переключить внимание Семёнова на себя, но что-то пошло не так. Моя цепь выстрелила раньше, чем я добежал до Семёнова. По моим расчётам, должен был успеть. Но — нет.

Семёнов не отвлёкся на Джонатана ни на секунду, он будто только и ждал появления чайки. Красные глаза в припухших веках на удивление легко выцелили меня из толпы. Семёнов, не говоря ни слова, бросился на землю — нырнув под свистнувшую над ним цепь.

Несколько метров он проскользил по утоптанной снежной поверхности на животе. Потом вскочил и побежал прочь, сквозь толпу. В такой куче-мале ухватить его цепью не представлялось возможным.

Я прибавил скорости. Света старалась не отставать.

— Что это?! — крикнула она.

Семёнов, оказывается, не просто бежал. На бегу он зачерпывал пригоршнями снег и метал вверх снежки.

Безобидная детская забава — если бы речь не шла о Тьме. И через секунду мы в этом убедились.

Снежки, летящие в Джонатана, не позволяли ему приблизиться к Семёнову. Использовать свою коронную фишку — обратившись в стаю ворон, выхватить Семёнова из толпы, у фамильяра не получалось.

А падая вниз, снежки задевали людей.

Человек, в плечо которого ударил снежок, вдруг бросился мне под ноги. Я едва успел понять, что происходит. Не упал лишь потому, что в последний момент среагировал.

Свете повезло меньше. По воплю за спиной я понял, что аватарка растянулась на снегу. А на меня бросилась толстенная тётка-торговка — с отметиной снежка на необъятной груди. Тётка схватила с прилавка кипящий самовар и швырнула, целясь мне в голову.

Инвалид— попрошайка, задетый снежком, вдруг чудесным образом встал на обе ноги. Костылём попытался огреть меня.

Тьмы в глазницах этих людей я пока не видел. Но было ясно, что до её появления остались считанные минуты.

— Разойдись! — прибавив голосу магии убеждения, рявкнул я.

Метнул в толпу пучок устрашающих молний — этой техникой владел не хуже Кристины. Выставил Щит, рывком поднял упавшую Свету и помчался дальше — догонять Семёнова.

Тот расшвыривал снежки с какой-то уже нечеловеческой скоростью. Одновременно отбивался от атак Джонатана и привлекал на свою сторону всё больше народа. Количество людей, в мгновение ока возненавидевших Константина Барятинского, росло на глазах. И всё тяжелее было проталкиваться вперёд. От Семёнова я уже прилично отставал.

— Капитан!

Уф-ф! Риито справился с задачей — сообщение передал. И портал открыли весьма удачно: Воины Света спешили мне навстречу с другой стороны, от стрелки. С той стороны, в которую бежал Семёнов.

— Задержите его! — рявкнул я. — Окружайте! Щиты!

Кого именно нужно задержать — вопросов, к счастью, не возникло. Мои ребята сориентировались мгновенно. Продвижение Семёнова сквозь толпу застопорилось.

Плохо было то, что достать его оружием, цепью или стрелой, на расстоянии не получалось. В такой густой толпе мы неизбежно задели бы других людей. Атаку с воздуха по-прежнему блокировал нескончаемый поток снежков. И пробиваться к Семёнову пришлось врукопашную.

При том, что сторонников у него становилось всё больше. Теперь уже едва ли не все люди вокруг нас главной своей целью видели не подпустить к Семёнову меня и Воинов Света.

Счастье, что они были обычными людьми.

Удар — прямой в челюсть. Бросок через бедро. Подножка. Ещё один бросок — какого-то орла, сильного, но лёгкого, я попросту воткнул башкой в сугроб. Устрашающие молнии. Щит…

Постепенно, шаг за шагом, я продвигался вперёд.

Судя по тому, что видел сквозь скопление людей, мои Воины окружали Семёнова по всем правилам военного дела. Для того, чтобы замкнуть круг, оставалось чуть-чуть. Я уже отчётливо видел Семёнова — мечущего снежки со скоростью взбесившейся катапульты.

Всего-то метров пять — и вот он!

Я отправил в нокаут очередного бросившегося на меня борца за справедливость. За спиной раздался визг, который я, по мере продвижения сквозь толпу, слышал уже неоднократно — кто-то из приспешников Семёнова попытался остановить Свету.

Визжала, разумеется, не она, а тот, кто попытался. Сам виноват — мог бы сообразить, что касаться голыми руками раскаленной от ярости частички истинного Света не лучшая идея.

От того, кто бросился на меня со спины, я увернулся. Дядька, потеряв равновесие, плюхнулся в сугроб. А между мной и Семёновым наконец никого не осталось.

Цепь!

Семёнов с нечеловеческой прытью рванул в сторону, ушёл от удара. Я был к этому готов и бросился ему наперерез.

Сбить пропойцу с ног оказалось непростой задачей. На вид — едва ли тяжелее меня, Семёнов как будто втрое прибавил в весе. Свалить его обычным ударом я не смог. В следующий вложил магию.

Есть!

Я оседлал Семёнова — так же, как незадолго перед тем его тёзку, студента-историка. Заломил руки назад. Выхватил из кармана магический браслет, изготовленный государем. Рявкнул:

— Отрекись от Тьмы, недоумок! Тогда, возможно, останешься в живых!

Семёнов издал непонятный клокочущий звук.

Я дёрнул его за свалявшиеся лохмы, поднимая голову. Заглянул в лицо.

Был готов увидеть в глазницах Тьму, но её там не было. Выцветшие глаза с красными прожилками смотрели на меня с пропитого лица весело и задорно. Так, будто мы играли в увлекательную игру. Клокочущий звук оказался смехом. Семёнов надсадно ржал.

— Отрекись… От Тьмы, — с трудом, едва сумев пропихнуть слова сквозь хохот, выговорил он. — В живых! Ха-ха-ха!

Я влепил ему оплеуху. Не помогло. Семёнов продолжал надсадно, истерически закатываться.

Ладно, чёрт с ним. Хрен знает, как сработает браслет без отречения — но будем надеяться, что лучше, чем никак.

Я дёрнул руку Семёнова вверх, чтобы удобнее было застегнуть браслет. Вызвал этим ещё один приступ надрывного хохота. Надел браслет. Собирался его застегнуть — когда вдруг понял, что что-то не так. Рука Семёнова как-то слишком легко поддалась…

Я потянул за неё. Никакого сопротивления. Рукав драного, засаленного ватника остался на месте, а голая рука выдвинулась из него — так, будто существовала отдельно от тела.