Свет надежды

Правитель Зангры остановился и обернулся.

– Вы сами отдали ее нам, – сухо бросил он. – Договор заключен. Так и скажите своему повелителю.

Последние слова были едва ли не выплюнуты, в них слышалась неприкрытая ненависть и презрение.

– У нее есть имя, – крикнул вслед Вилен, но ответа или хоть какой-то реакции так и не дождался.

– Тебе лучше поторопиться, если не хочешь насмерть замерзнуть в горах, – не оборачиваясь к своей жене, бросил ей на ходу мужчина, давая понять, что более задерживаться здесь он не намерен.

Принцесса растеряно смотрела вслед уходящему мужчине. Гнев его сменился абсолютной холодностью и равнодушием, словно она была не значимее любой песчинки под ногами. Его самообладание поражало, а ведь пренебрежительный жест, с которым он бросил пред ней цепь, еще недавно выказывало все его отношение к ней: для него она не более чем грязь. Девушка опустилась вниз, подняла дрожащими пальцами символ своего нового статуса, а потом стала медленно собирать рассыпанные вокруг драгоценные камни, что стали даром ее мужа в знак скрепления союза. Так правитель Зангры сознательно унизил ее, чтобы показать подлость ее отца и, как в противопоставление, отчаянное желание народа Зангры установить мир любыми путями, даже принимая явную провокация в виде нарушения договоренностей. Поставил ее на колени, давая понять, что только в этом случае она могла называться его женой и только в этом случае все договоренности будут в силе и между двумя народами будет возможен мир. Ее гордость в обмен на благополучие тысяч людей по обе стороны границ.

Девушка посмотрела на Сениру, а затем на Вилена. От его проникающего состраданием взгляда стало не по себе. Старик тоже понимал, что ее ждет в чужом краю, особенно теперь, когда их собственный народ оказался не достоин доверия. Печально опустив глаза, она собрала все рассыпавшиеся по земле драгоценности в тюк, туго связала и решительно выпрямилась, устремив взгляд на своего мужа. Ей нужно было следовать за ним. В его дом, который теперь должен стать и ее тоже. Оглянулась на Вилена и едва сдерживающую слезы Сениру, и у самой защипало в глазах. Нужно прощаться. Сделала несколько робких шагов к своим провожающим и тут же оказалась в теплых объятиях нянюшки. Ее слезы выворачивали душу наизнанку, становилось так безумно больно. По ним она будет скучать больше всего. По своей Сенире, что вырастила с младенчества, и по ворчливому Вилену, всегда мрачному, словно хмурые тучи, но ни разу не пожалевшего для нее доброго слова или маленького гостинца. Они стали для маленькой девочки и учителями, и семьей.

– Не плачь, моя Сенира, – старалась успокоить старую женщину девушка, – все будет хорошо. Спасибо тебе за все.

Затем обернулась к старику, взяла его за руку, но не сдержалась и тоже порывисто обняла.

– Вилен, спасибо тебе. И береги нянюшку. А это… – она вложила в руку старика наполненный драгоценностями тюк, – это отнеси отцу.

Тяжелая рука старика коснулась ее волос.

– Я тебя не оставлю одну, моя девочка, – уверенно произнес он. – Вилен будет с тобой до тех пор, пока жив. Сенира, что скажешь? Продолжим путь дальше?

Женщина охнула, но для принятия решения ей даже времени не потребовалось:

– В редкие случаи соглашаюсь с тобой, но сегодня такой день.

– Вы навлечете на себя гнев отца, – возразила девушка. – Не стоит…

– Мы пойдем с тобой, – тоном, не терпящим возражения, постановил Вилен. И оставалось лишь удивляться, откуда в этом старике такая стойкость и сила духа, что даже сквозь годы оставались главным стержнем его характера. – Идем.

Все трое поспешили вслед за спустившимися воинами. А внизу их уже нетерпеливо ждал правитель Зангры, держа под уздцы своего коня и о чем-то переговариваясь с одним из своих дружинников. Он увидел следовавших за девушкой старика с женщиной и нахмурился.

– Хотите удостовериться, что с ней ничего не случится? – холодным недовольным тоном произнес правитель. – Моего слова будет достаточно? Возвращайтесь в свои земли. Мне не нужны чужаки.

– Мы следуем за своей госпожой, – таким же ледяным голосом, отчеканивая каждое слово, ответил Вилен.

Два жестких взгляда схлестнулись в борьбе. Ни один из мужчин не отводил глаз, показывая, что отступаться от своих слов никто не намерен. Борьба характеров.

– Малейшее подозрение в твой адрес и… – Продолжать молодой мужчина не стал, но старик его ясно понял. Небрежно опущенная на рукоять кинжала рука красноречиво показывала, что может произойти: чужак будет наказан смертью.

– Рагнар, нельзя мешкать. Пока небо полыхает молниями, мы сможем разобрать дорогу, иначе же рискуем застрять в горах в темноте, – послышался голос одного из подданных правителя.

– Отправляемся, – громкий приказ разнесся эхом среди гор.

Все воины вскочили в седла и стали ожидать своего правителя. Их лошади, готовые в любое мгновение сорваться с места, нетерпеливо переминались с ноги на ногу и громко фыркали.

Рагнар, правитель Зангры, подошел к своей нареченной жене и с нарочито небрежной ухмылкой стал осматривать. Он обхватил пальцами ее подбородок и приподнял голову, поворачивая к себе ее лицо то одной стороной, то другой. Девушку возмутило такое поведение: пусть в его глазах она и была унижена позорным обманом ее отца, но разве давало это ему право так оскорбительно обращаться с ней, словно на базаре, где перед покупкой вещь детально разглядывают со всех сторон. Девушка решительно тряхнула головой, стараясь скинуть с себя жесткие мозолистые пальцы, но лишь только усилила их хват.

– Как твое имя? – Рагнар ждал ответа.

– Айна, – немного погодя ответила девушка, как можно увереннее смотря в глаза своему незнакомцу-мужу. Она не хотела показывать, какие чувства он вызывал в ней, и тем более не хотела, чтобы это было как-то использовано против нее.

Мужчина убрал руку и оглянулся в сторону старика с женщиной, видимо, принимая решение в отношении них.

– Поедете в обозе, – наконец, произнес он, а затем как можно громче отдал приказ своим людям. – Возвращаемся.

Рагнар быстро вскочил в седло, а потом с такой же легкостью поднял и усадил перед собой Айну. Его крепкие руки сомкнулись вокруг ее талии словно тиски, лишая возможности даже просто вздохнуть. Казалось, еще немного, и он разломает ее, словно тростинку. От одной мысли, что на этих руках кровь безвинно убитых им людей, бедное сердце замирало в груди, и Айна в тайне молилась поскорее оказаться дальше от этого мужчины.

Долгую дорогу, петлявшую среди скалистых гор, воины сдерживали своих лошадей, но едва местность стала приобретать ровные черты, процессия ускорила шаг. Где-то вдали выглянула из-за туч луна, едва осветила дорогу путникам, а потом снова спряталась. «Луна, – подумалось Айне, едва только тусклый луч света коснулся земли, – почему она не появляется в наших краях?» И тут же одернула саму себя: теперь эти незнакомые суровые земли отныне будут зваться ей родными.

Айна всю дорогу оглядывалась, ища глазами Вилена и Сениру, и радовалась в глубине души, что не придется ей в полнейшем одиночестве привыкать к полным ненависти взглядам и ядовитым перешептываниям за спиной. Она волновалась за них даже больше, чем за саму себя, и если собственное положение в качестве жены-чужестранки правителя было ей очевидно, то судьба ее провожатых вызывала опасения. Что ждет их в стане врагов? И не принесет ли их добровольное следование за принцесмой новых неприятностей двум народам?

Тяжелая рука крепче обхватила ее тело, и вкрадчивый тихий голос совершенно неожиданно раздался совсем рядом с ухом, испугав девушку и вызвав дрожь во всем теле.

– Сиди спокойно. Твои старики едут сзади с моими воинами.

За всю дорогу больше не было произнесено ни единого слова. Только тяжелое напряжение, возникшее между ними, все более сгущалось и теперь отчетливо отражалось на лице правителя Зангры, прочертив глубокие складки на лбу и между бровями. Было понятно, что ему самому, как и ей, было нелегко.