Свет праведных. Том 1. Декабристы
Шрифт:
– Я волновалась за ваше здоровье, – проговорила запыхавшаяся Софи. – Но вы, должно быть, прекрасно себя чувствуете, раз находите столько удовольствия мучить своих близких! Вас возмущает Франция или я?
Михаил Борисович не отвечал. Прибежали Николай и Мари, замерли на пороге из боязни ускорить развязку.
– Теперь вы молчите, и это лучшее, что можете сделать! Ваше поведение недостойно человека, у которого есть сердце! Мне остается надеяться, что это не в обычае у всех русских! Прощайте!
В бешенстве она вышла из гостиной. Муж бросился за ней, догнал у лестницы, схватил за руку:
– Софи! Это ужасно!..
Она
– Где наша комната?
– Немного дальше!
Толкнула следующую дверь и вошла в комнату, где еще не разобрали вещи. Полуоткрытые чемоданы, платья, пальто, белье на стульях и постели. При виде этого беспорядка ее охватила безысходность. Прижавшись к мужу, Софи прошептала:
– Простите меня, друг мой, но я не могла ответить иначе. Этот обед был для меня страшным испытанием! С какой радостью ожидала я встречи с вашей семьей!.. Но никто никогда не оскорбил меня так, как ваш отец!.. Что за отвратительный, полный ненависти, высокомерный человек!.. Отчего он так меня ненавидит?
– Клянусь, он вовсе не ненавидит вас, – сказал Николай, целуя жену.
– Нет, ненавидит! Вас ослепляет сыновняя любовь! Он ненавидит меня, я знаю, я чувствую это! И не вижу этому объяснения. Как мог он столь дурно встретить меня после всего того, что написал вам?
– Не будем говорить об этом, Софи.
– Если ему так не нравилось, что вы женитесь на француженке, он не имел права давать вам свое благословение!
– Конечно, – пробормотал супруг.
Он понял, что не может продолжать лгать, выстроенное на лжи здание трещало по всем швам, земля уплывала у него из-под ног, и, словно бросаясь в бездну, тихо сказал:
– Я хочу признаться вам, Софи. Все это из-за меня. Мой отец не давал согласия…
– Не давал согласия? На что?
– На наш брак.
Она отошла.
– Не понимаю. Вы хотите сказать…
– Да, дорогая!
– А письмо! Письмо, которое вы переводили?..
– Это было письмо с отказом.
Софи замерла, все вокруг померкло, словно нашла черная туча. В голове было пусто, она утратила способность мыслить. И тут ею овладела ярость, от которой тело ее задрожало.
– Когда ваш отец узнал о вашей женитьбе?
– Вчера утром. Он рассердился. Потом согласился со мной и обещал, что примет вас, будто ничего не произошло!
– Вы слишком многого от него требовали! Теперь меня не удивляет ни его грубость, ни его насмешки. Боже, но что за роль играли вы! Лжец, низкий лжец!
– У меня не было выбора, вы поставили условия, я должен был во что бы то ни стало выиграть время!
– И все это время вы знали, какой стыд ожидает меня здесь, и это не мешало вам видеть меня счастливой, гордой, полагаться на мою доверчивость! Не знаю, чем больше восхищаться: вашим умением ломать комедию или моей доверчивостью!
Она задыхалась. В зеркале заметила отражение бежевого платья в коричневую полоску. Вид женщины, разумно подобравшей наряд для первой встречи с тестем, окончательно вывел ее из себя. Как могла она позволить одурачить себя, как с закрытыми глазами отправилась на край света с почти незнакомым мужчиной? За тысячи лье от Франции! И вот теперь, преданная им, униженная, может только ненавидеть его. Прекрасное лицо Николая
внушало ей ужас.– Вы чудовище! Никогда ни один француз не поступил бы подобным образом!
Он побледнел от нанесенного оскорбления:
– Софи, я виноват перед вами, но прошу вас, выслушайте меня! Я лгал вам, чтобы спасти нашу любовь, я вел себя как игрок, глупый игрок, потерявший первую ставку, но решивший рискнуть, чтобы все вернуть. Я повез вас сюда, потому что был уверен, отец отреагирует по-человечески! Не понимаю, что на него нашло!..
– Полагаю, он не привык скрывать свои чувства!
Супруг хотел взять ее руку, она с отвращением отдернула ее:
– Не смейте прикасаться ко мне! Приближаться!
Он понурил голову:
– Софи! Это невозможно! Что с нами будет?
– Вовремя вы задумались об этом, мсье!
Это «мсье» ударило его, словно хлыстом. Он сел на постель между шляпой и голубым бархатным платьем, обхватил руками голову. Возлюбленная стояла перед ним, пытаясь подобрать слова достаточно сильные, чтобы месть оказалась полнее, и не находила. «Унизить его, разорвать на части, заклеймить каленым железом!» – говорила она про себя, но видела, что муж по-настоящему несчастлив. Поступил как безответственный мальчишка, легкость, с которой он все проделал, свидетельствовала лишь о полном незнании жизни и людей. «Я вышла замуж за ребенка!» – после этого вывода ярость сменилась материнским снисхождением. Николай поднял голову, взгляд его глубоко тронул Софи. Как он хорош! И при этом самый виноватый из мужчин!
– Мы не можем оставаться в этом доме! – Ее голос был полон решимости.
– Вы правы! Едем!
Она едва слышала его, полная сладкой благодарности, никак не связанной с его словами. И все же нашла силы произнести:
– Я еду одна!
– Одна? Но, Софи, подумайте, вы – моя жена, я люблю вас.
– Замолчите. Что бы вы ни сказали, я больше никогда не поверю вам. Наши дороги разошлись.
Да, она перегибала палку, но иначе не устоять против соблазна простить, и тогда станет одной из этих жен, которыми вечно помыкают мужья, которые всегда с ними согласны, любят их, несмотря ни на что, покорно сносят бесчестье. Николай вновь попытался подойти к ней и снова был пригвожден к месту грозным взглядом:
– Нет, если вы сохранили хотя бы каплю уважения ко мне, умоляю, уйдите. Я не хочу видеть вас.
– Но, Софи…
– Мне надо остаться одной. Можете вы это понять?
– Да, Софи.
Он не осмелился спросить, когда ему позволено будет вернуться, чем супруга намерена заняться. Тихо прикрыл за собой дверь и спустился вниз, где его подстерегала сестра.
– Что? – Шепот был еле слышен.
– Все пропало, Мари.
– Расскажи! Что говорила?
– Мы почти не говорили. Она больше не желает знать меня.
– Как же так? Ведь вы – муж и жена.
– Где отец?
– В своей комнате. Отдыхает.
– Отдыхает! – вскричал Николай. – Да как он может отдыхать после того, что произошло?! Пойду и выскажу ему все, что о нем думаю!..
– Нет! – простонала Мари, вставая у него на пути. – Дай ему поспать! Это ему необходимо! Ты и так проявил к нему немало неуважения!
Брат задумался на мгновение, ударил ладонью по стене:
– Что ж! Увижусь с ним позже! Он, должно быть, горд собой!
И вышел в прихожую, взял пальто, набросил на плечи.