Свет проклятых звёзд

Зная, что в подобные моменты лучше не поддерживать разговор, Мидлос невозмутимо убирала с пола волосы, лепестки, остатки порошков и масел, как вдруг дверь открылась, и вошли воины в королевских цветах. Так одевался Серндор…

— Есть разговор, леди, — сказал эльф, раньше других переступивший порог. — Объясните, как так вышло, что бывшая невеста мужа убитой принцессы стала трудиться в мастерской леди Пилинэль сразу после гибели леди Пилинэль и принцессы Митриэль? Кто её пригласил? С какой целью?

— Я… — Мидлос растерялась, от страха задрожали руки. — Я сама пришла. Я давно хотела, но думала, меня не возьмут…

— Мы спросили твою семью…

Бывшая невеста Серндора не услышала, что сказали дальше, ей показалось, будто всё вокруг почернело, а когда пелена рассеялась, воины короля повторили вопрос:

— Нам известно, что ты хотела отбирать посетительниц у леди Пилинэль и даже изобрела несколько красок, однако использовала их только для себя, так?

Мидлос ахнула. Мастерицы, находившиеся рядом, помогли ей сесть, заняли стулья рядом, и никто из комнаты не уходил.

— Да, но я…

— Мы также понимаем, что ты одна не смогла бы собрать армию против охраны леди и принцессы. Поэтому мы требуем сказать, а лучше — написать имена всех, с кем общалась за последний год. Если ни о ком не умолчишь, если никто не окажется причастен, с тебя и твоей семьи будут сняты все подозрения.

— Семьи?..

— Родители и сёстры с братьями могли мстить за свою любимую родственницу.

Стараясь не представлять худшее заранее, Мидлос взялась за перо и бумагу.

***

— Нет смысла обвинять её, — сказал старый ногродский казначей, гордый доверием таргелионского короля. — Девчонка точно ни при чём, и от её смерти мы ничего не выиграем.

Совет в этот раз был тайным, проходил в очень узком кругу, но самое главное — даже не во дворце, а в таверне, которую временно огородили высоченным забором и выставили вокруг целый взвод охраны.

Морифинвэ кивнул. Да, конечно, не выиграем, но другие, узнав, как тщательно ищут заговорщиков, запаникуют и сами помогут найти виновных.

— Продолжаем, — негромко приказал король, нервно теребя руки. — У нас много работы.

***

Мидлос вбежала в дом так, словно уже не надеялась увидеть хоть кого-нибудь живыми. Схватив на руки дочку и расцеловав, эльфийка, рыдая, зашептала:

— Я люблю тебя, моя маленькая! Люблю! Люблю! Люблю! Крошка моя драгоценная! Малышка! Люблю тебя!

***

— И что? Что было-то? — неестественно рыжая гномиха прибежала к подруге, из дома-таверны которой вышел целый взвод эльфов.

На главном торговом тракте располагалось немало жилищ выходцев из Ногрода, зарабатывавших мирианы за счёт усталых голодных путников, и семья Кристалинки тоже успешно размещала гостей в большом трёхэтажном здании в виде миниатюрной копии эльфийского дворца.

— Ты не поверишь… — молодая хозяюшка, как всегда незаметная за горой украшений, нацепленных не только на саму гномиху и её одежду, но и друг на друга, выпучила ярко-карие глаза. — Эти бандиты в королевских плащиках с меня требовали рассказать им, кто у меня останавливался, что делал, о чём говорил! Представляешь? Намекали, будто если я не расскажу, значит, заодно с убийцами семьи Карантира! Нет, ты представляешь?! Да я лучше в Ногрод уеду, брошу своё дело, но репутацию сохраню! Кто ж у меня останавливаться станет, если я болтать начну о чужих секретах! Мало ли, кто и зачем, и с кем у меня ночует! У-у-у, бандиты!

***

Ногродский казначей покачал головой:

— Да, король, нельзя на торговцев так жёстко давить. Они народ вольный — как пришли, так и уйдут, и нет гарантий, что мы их кем-то сможем заменить. А Тракт пустым оставлять нельзя. И полностью отдавать армии — тоже.

Видя, как нолдоран сжимает кулаки, главный монетчик многозначительно почесал бороду, разгладил длинные вьющиеся усы.

— Я думаю, — сказал он, — надо действовать более тонко. Запугать всех всё равно не выйдет, а обвинять каждого, кто хоть раз в жизни видел твою семью, король, есть пустая трата времени. Мы, помнится, хотели вершить суд иначе.

Морифинвэ, казалось, сейчас взорвётся, однако, как ни странно, Феаноринг обуздал гнев.

— Мы не должны исключать, — осторожно заговорил главный таргелионский разведчик, — что виновник может быть мёртв. Сопоставив факты, я вижу весьма правдоподобную версию случившейся трагедии. Нам всем известно, что для Серндора женитьба на принцессе стала неожиданностью, и любви со временем не возникло. Кто, как не опытный воин, мог достоверно наврать королеве Оэруиль про нападение орков, чтобы та сбежала и предоставила убийце и предателю поле боя? Ты ведь знаешь, король, что труп Серндора нашли в овраге довольно далеко от башни? Вероятно, он поджёг Эаринэль и попытался сбежать, но не успел.

— И что это нам даёт? — монетчик снова почесал бороду.

— А то, — военачальник скосил на гнома внимательные жестокие глаза цвета тонкого льда, — что, вероятно, нам нет смысла искать убийц слишком усердно и жёстко, допрашивая и запугивая подданных короля Морифинвэ.

***

Вслед за воинами владыки Таргелиона из ювелирной лавки неожиданно выбежал низкорослый даже для своего племени седой гном.

— Стойте, братья-эльфы! Подождите!

Нолдор обернулись на мастера, родня которого только что клятвенно заверяла, будто никогда не думала плохо о принцессе Митриэль, несмотря на то, что не в меру требовательная эльфийка едва не отправила на эшафот их всех из-за не понравившегося оттенка сапфиров на платье. В конце концов, что такого? Это ведь просто шутка была! Несчастная принцесса ведь и художницам своим угрожала руки отрубить по кусочкам и глаза выколоть спицами из причёски, если портреты выходили недостаточно похожими, и мастерицам матери желала смерти на муравейнике, когда масла для волос или тела пахли не так. Да всякое бывало, но что ж теперь? Убивать её что ли? Это ж шутки просто!

— Братья-эльфы! — гном отдышался. — Я знаю, кто виноват.

***

Посмотрев донесение, глава гильдии ювелиров, нахмурил густые брови, прищурил маленькие, глубоко посаженные глаза.

— Это клевета, — сказал он, посмотрев на таргелионского короля.

— Я знаю, — Морифинвэ, до дрожи напрягая руки, подался вперёд. — Нам нужен преступник. Этот подойдёт?

— Я не позволю трогать членов моей гильдии, — главный ювелир, словно собрался хвататься за оружие, — они доверяют мне, знают, что я на их стороне в любом внешнем споре! Мы сами наказываем своих преступников, и не выносим наши дела вовне! Я не стану рисковать доверием моих мастеров.

— Это похвально, — безумные глаза Феаноринга стали не такие страшные. — Я увеличу твою долю в доходе от перевозки торфа. Какие ещё версии и донесения?

Глава гильдии захихикал, потирая руки. Взгляд глубоко посаженных глаз стал ещё неприятнее.

— Есть у меня один на примете, — разведчик посмотрел исподлобья на гномов, — и поверьте, не стоит королю Эльдар судить Кхазад. Моё мнение: если выяснится, что и вправду житель Ногрода — убийца, нужно будет решить вопрос тихо, чтобы никто об этом не узнал. Наши народы дружат, и пусть так и остаётся. Что же до показательного наказания преступника…