Свет проклятых звёзд

— Тогда необходимо обсудить один важный для моего народа вопрос. Серебро. Митрил. Его поиски продолжаются, цена растёт…

— Растёт цена на то, чего нет? — хмыкнул таргелионский разведчик. — Опасное у вашего народа увлечение, которое, однако, я не осуждаю.

— Цена растёт, и когда драгоценный металл найдут, — невозмутимо продолжал казначей, — богачом станет любой, у кого есть даже одно кольчужное колечко из митрила.

— Я помню договорённости, — Морифинвэ напрягся до дрожи, — и для меня не существует необоснованного роста цен, поскольку для Дурина есть уже найденные и отвоёванные ресурсы, которые мне достались слишком дорого, однако я веду расчёты честно.

— Нет, — подал голос смотритель главной гелионской переправы, — нет, эльфы не подвержены митрильному безумию! И мой король Карнистир тоже.

— Эльфы и безумие, — Феаноринг криво усмехнулся, — несовместимы. Безумие есть глубочайшее непоправимое искажение. Но мы отвлеклись.

— Именно, — разведчик взял одно из писем, лежавших рядом с бокалом вина, — с южной границы пришли интересные для нас новости. Дикари, ныне называющие себя племенем Халет, пять дней и ночей сдерживали натиск орков, многократно превосходивших числом и гораздо лучше вооружённых. Думаю, вы все меня уже поняли.

Глаза находившихся на совете эльфов и гномов жадно загорелись. Невысказанная, однако и без того очевидная идея выглядела гениальной. Вот он — способ сокращения расходов на охрану Тракта, теперь удастся увеличить численность стражи главного торгового пути без ущерба казне, а заодно получится поставить на место вояк, требующих больше мирианов за службу.

Племя Халет — сокровище, столько лет провалявшееся в грязи, никому не нужное. Но теперь всё изменится.

***

Ветер запутал в чёрных с лёгкой проседью волосах жёлтый сморщенный листок, и женщина-вождь, ругаясь, тряхнула головой. Холодало, поэтому Халет сильнее прикрывала тело шкурами, под которые надела орочий поддоспешник. Выстиранный.

— Ваш глава хочет меня видеть? — подбоченилась она, глядя на прибывших Нолдор. — Так чего ж не приехал? С какой радости я должна куда-то мотаться, бросать моих людей? Мы ещё не всех отыскали по лесам, кто от врагов прятался. До зимы не найдём, и всё, не жить им. Не до главы вашего мне.

Нолдор переглянулись, серьёзно закивали.

— Наш глава тоже очень занят, — сказал посланник Карнистира, — но если ты поедешь к нему и расскажешь о своих бедах, получишь помощь. И ценные дары.

В тёмно-карих глазах вспыхнула детская радость обещанию сладостей. Эльфы снова посмотрели друг на друга, представляя, сколько работы предстоит умелицам из «Мастерской Очарования», чтобы привести дикарей в более или менее приемлемый вид для встречи с нолдораном Морифинвэ Феанарионом.

Но все в Таргелионе знали — эти эльфийки умеют творить чудеса.

Лишённый короны снова станет королём?

Спешный отъезд из Химринга напоминал бегство, только непонятно было, зачем и от кого надо прятаться. В очередной раз Варнондо, обернувшись на удаляющийся склон горы, увенчанной крепостью с могучим знаменем Первого Дома Нолдор, вновь подумал, что рад отсутствию короны нолдорана у лорда Маэдроса. Да, передача власти была некрасивой и по сути незаконной, но так лучше для всех: нельзя никому из семерых сыновей Феанаро сидеть на верховном троне, поскольку статус одного возвысил бы остальных, и старший Феаноринг, не способный на компромиссы по-хорошему, имея титул и наивысший статус, смёл бы всех недоброжелателей без оглядки и жалости.

Варнондо видел — тот, кого раньше называли Нельяфинвэ Майтимо Руссандол, очень сильно старается быть справедливым и милосердным, однако эти попытки идут не от чистого сердца, а от понимания необходимости поведения в привычных для общества рамках.

Получит власть — обретёт вседозволенность — полетит в пропасть, прихватив с собой всех подряд, не разбираясь.

Однако речь Маэдроса на большом химрингском празднике в память о победе в Славной Битве до сих пор заставляла задумываться и отдавалась в груди частыми ударами сердца.

Голос на химрингской площади звучал скрежетом сражения, когда сталкиваются два вида стали — эльфийская и орочья. Так и в самом лорде идёт вечная борьба гармонии с искажением, и почему-то все вокруг уверены, будто побеждает чистый, благородный металл, забывая о том, что на самом деле всегда оставалось символом рода Махтана.

А это медь. Материал, не способный защищать себя от пагубного натиска внешнего мира. Без защиты и трепетной заботы красный металл становится уродливым и рассыпается.

Неужели Нолдор хотят себе такого лидера?

Вспоминая сиявший в руке Маэдроса гномий клинок, носящий имя Нарсил — Сияние Пламени, Варнондо думал о том, что эльфы до сих пор идут за Огненным Духом Куруфинвэ, а не за его потомками. Да, лучше сына Мириэль никто не звал в бой, но мир и созидание — не стихия Первого Дома.

Снова посмотрев на тающий в тумане Химринг, воин верховного нолдорана опустил голову. Проклятый Маэдрос вынудил его нарушить приказ короля и вернуться в Хитлум! И ведь насколько убедительны были доводы! А что, если братья Феанариони сговорились и всё подстроили? И ведь никто не поставит под сомнение слова химрингского лорда, потому что он умеет сплотить и заставить безоговорочно верить в свою честность.

«Что бы ни писали белериандские книжники, что бы ни пели менестрели королей, победа в Дагор Аглареб — наша победа!»

И ведь это действительно те слова, которые хочет услышать народ! Варнондо никогда не любил Аклариквета и его песни, а теперь понял, насколько сильно ошибается верховный нолдоран, делая ставку на личную славу, раз за разом требуя показывать на сцене победу Истинного Короля над Морготом. Разумеется, когда такой владыка зовёт на бой, хочется напомнить, что он справится и один.

«Блестит не только чистое золото, но лишь благородный металл со временем не потускнеет. И пусть его сияние не кажется ярким на фоне фальшивки, оно вечно, в отличие от лживо сверкающей подделки!»

— Конечно, — тихо произнёс Варнондо, погнав коня вперёд, — после таких слов никто не вспомнит про медь и её некрасивые свойства.

«Не каждый странствующий по бездорожью заблудится и сгинет!»

— Зато каждый измажется в грязи.

«Наши родоначальники — словно мощные и глубокие корни деревьев, коим не страшны даже самые лютые и длительные морозы, и никакой безжизненный лёд не способен остановить идущих к цели!»

— Интересно, о чём думал Маэдрос, говоря это? Вспоминал прошедшего Хэлкараксэ дядю, отнявшего корону нолдорана у полумёртвого родича? Красиво, красиво скрыл за приятной речью отвратительную страницу своей истории и страшную трагедию целого народа, преодолевшего Вздыбленный Лёд.

«Старость не означает слабости!»

— Да, лорд Маэдрос, ты готов тащить в бой и дряхлых немощных наугрим, лишь бы не признать бессилие против одного из Айнур.

«Огонь возрождается из золы каждый раз, когда на горячие угли льют масло! Пепел снова вспыхнет, и алые сполохи озарят небо! Свет прольётся из тени!»